– Я не продам тебе свою лучшую лососину за эти отбросы!
Мордоворот вздохнул. Очевидно, сегодня обмен не пройдет гладко.
Клэтт топнул ногой.
– Отбросы? Ты, лживый мелкий прохвост! Да это наш лучший урожай!
– Никудышные из вас, значит, фермеры, – сухо бросил человек. – Этот фрукт выглядит так, будто по нему потоптался огр… да и пахнет так же.
– Я не собираюсь просто так стоять и терпеть оскорбления от человека!
Человек выпрямился во весь рост, и его голова оказалась на уровне плеча орка.
– Это тебя-то оскорбляют? Я привез тебе свой лучший улов, а ты взамен пытаешься всучить мне какие-то отбросы.
– Да твой лосось и в отбросы даже не годится!
Мордоворот слишком поздно заметил, что у человека на поясе висит меч, а вот Клэтт был безоружен. И если человек умел обращаться со своим клинком, то в драке с громилой Клэттом их шансы становились примерно равны.
– А твоими плодами даже собак кормить стыдно!
– Трус!
Мордоворот нахмурился, услышав слова Клэтта. Самым страшным оскорблением, которое мог бросить орк, было слово «трус».
– Вонючий зеленокожий! Я почти готов…
Мордоворот так и не узнал, на что был почти готов пойти человек, потому что Клэтт набросился на него. Человек не успел вовремя обнажить меч, и вместе с Клэттом покатился по причалу. Орк начал от души колотить его.
Пока Мордоворот думал, как же ему их разнять, он с облегчением увидел, что сопровождавшие человека солдаты тут же бросились своему капитану на выручку. Три солдата в латных доспехах, которые носили воины леди Праудмур, выскочили из «Даров Страсти» и оттащили Клэтта.
Но трех человек оказалось недостаточно, чтобы утихомирить орка. Клэтт ударил в живот одного солдата, затем схватил второго и швырнул его в третьего.
Тем временем орки спустились с «Ракнора» и тоже бросились в бой. Мордоворот понял, что должен что-то предпринять, пока ситуация не вышла из-под контроля.
Взвесив в руке сетемёт и всем сердцем надеясь, что ему не придется им воспользоваться, он заорал:
– Ну все, хорош! Быстро прекратили шуметь, а не то у вас будут неприятности! Все ясно?
Клэтт, который как раз собирался снова прыгнуть на капитана людей, замер, как вкопанный. У его жертвы из носа и рта хлестала кровь, и человек прокричал:
– Он на меня набросился!
Голос человека прозвучал немного гнусаво – скорее всего, у него оказался сломан нос.
– Ага, так тебе и надо! Будешь знать, как нарушать данное слово, – с издевкой заявил Клэтт.
– Разве можно из-за этого убивать человека?!
– Я сказал, хорош! – рявкнул Мордоворот прежде, чем орк успел ответить. – Вы оба арестованы. Можете пойти тихо-мирно или вас понесут по кускам, мне все равно, – Он посмотрел на воинов-орков и солдат-людей. – Вы находитесь в гоблинских землях, а это значит, что приказы тут раздаю я. Ясно? Так что у вас два варианта: либо помогите мне отвести этих двоих в тюрьму, где с ними разберется судья, или берите ноги в руки и проваливайте из Кабестана. Выбирайте.
С точки зрения закона, Мордоворот был совершенно прав. Он нарочно сделал голос глубже, надеясь, что это придаст его словам властный оттенок. Но он также понимал, что никак не сможет остановить этих ребят, если они решат проигнорировать его и продолжить драку. Если же костолому придется выстрелить из сетемёта, то его сеть обязательно угодит на снасти или ещё куда-нибудь.
К его облегчению, один из людей произнес:
– Мы сделаем так, как вы просите.
Орки, похоже, тоже не хотели нарушать гоблинские законы, и, тем более, выглядеть хуже на фоне людей, поэтому один из них быстро сказал:
– Мы тоже.
Уводя Клэтта и окровавленного человека в сторону города, Мордоворот пытался отдышаться и не потерять при этом сознание. Нет, такие переживания точно не для него. По пути гоблин задумался, какой другой работенкой он мог бы заняться. А то быть костоломом ему совершенно разонравилось.
Майор Дэвин был настолько зол, что начал рвать на себе бороду, и лишь усилием воли заставил себя остановиться. В прошлый раз, когда майор злился так сильно, он вырвал целый пучок, что было не только больно, но и нарушало уставной внешний вид офицера.
Причиной его гнева стало содержание рапорта капрала Рича, который спешно вернулся в крепость Северной стражи из Кабестана.
– Они в самом деле арестовали капитана Джока?
– Ну, к их чести, сэр, – ответил Рич, – того орка они тоже арестовали. Когда капитаны сцепились, один из гоблинских костоломов сразу же вмешался.
– И ты позволил им арестовать Джока?
Рич моргнул.
– У меня не было выбора, сэр. Кабестан находится в юрисдикции гоблинов. У нас нет там никаких…
Дэвин покачал головой.
– Никаких полномочий, я знаю, знаю, – Он встал из кресла и стал ходить по кабинету из стороны в сторону. Сначала он подошел к двери. – Глупость какая-то. Это же просто смешно. Мы не обязаны это терпеть!
– Сэр, я не понимаю, что они…
– И хватило же у орков наглости попытаться нас так обмануть, – Майор повернулся и пошел в сторону окна.
Быстро кивая головой, Рич поддакнул:
– А вот это верно, сэр. Те плоды, которые нам подсовывали зеленокожие, они же просто гнилые, сэр. Настоящий плевок в лицо. А потом тот орк просто набросился на капитана. Причем безо всякой на то причины.
Майор перестал ходить из стороны в сторону и подошел к окну. Оттуда открывался вид на Великое море. Небольшие волны мягко набегали на песчаный пляж. Однако Дэвин хорошо знал, насколько обманчив этот мирный пейзаж.
– Ситуация выходит из-под контроля. Если орки и дальше будут продолжать в том же духе, то мы снова окажемся втянуты в войну, это лишь вопрос времени.
– Я не думаю, что такое случится, сэр, – с сомнением протянул Рич, но Дэвин был в этом уверен.
– О, капрал, именно так и будет, можешь не сомневаться. А вместе с тауренами и троллями они нас просто сокрушат… если только мы не будем готовы, – Дэвин повернулся к двери. – Рядовой!
Вошел рядовой Орайл. Как и всегда при виде своего помощника, Дэвин вздохнул. Сколько бы раз майор ни отправлял юного рядового подгонять доспехи по размеру, они всегда оказывались ему слишком велики.
– Да, сэр?
– Немедленно отправь сообщение в Терамор. Пускай как можно скорее пришлют подкрепление.
– Есть, сэр, сию же минуту, сэр, – Орайл отсалютовал, вышел из кабинета и отправился искать камень ясновидения. Леди Праудмур предоставила его крепости Северной стражи, чтобы между ними и Терамором всегда имелась связь. И хоть через него невозможно было вести прямой диалог, передавать сообщения вполне получалось.
Рич задумчиво почесал щеку.
– Эээ, сэр, простите, конечно, за дерзость, но… разве это хорошая идея, сэр?
– Очень хорошая, – Дэвин снова сел за стол. Майор больше не испытывал желания рвать на себе бороду, ведь он наконец начал действовать. – Я не позволю этим зеленокожим подонкам застать нас врасплох.
Двенадцать
Эгвин очень хотелось, чтобы эта назойливая юная особа оставила её в покое.
Но, естественно, это желание оказалось несбыточным. Эгвин трезво смотрела на вещи и прекрасно все понимала. Однако ничто не мешало ей всем сердцем надеяться, что девушка все-таки уйдет. Эгвин уже два десятка лет жила сама по себе, и ей стало нравиться одиночество. На самом деле, эти двадцать лет, проведённые в Калимдоре, она была счастливее, чем сотни лет до своего изгнания.
Раньше Эгвин искренне надеялась, что эти холмы, окруженные непроходимыми горами, находились достаточно далеко от цивилизации, а её охранные заклинания были достаточно неприметными, чтобы её никто не нашел. Оглядываясь назад, она понимала, что эти надежды оказались напрасными.
– Не могу поверить, что вы все ещё живы.
Эта Праудмур вела себя как настоящая девчонка. Впрочем, Эгвин поняла, что такая манера ей обычно не свойственна – девушка стала такой лишь когда узнала, что перед ней сама Хранительница Тирисфаля.
Праудмур продолжала:
– Вы всегда были для меня примером. Когда я только училась магии, то читала истории о ваших свершениях. Вы были величайшей из Хранителей.
Содрогнувшись при мысли о том, что могли написать о ней эти слабоумные престарелые кретины из Аметистовой цитадели, Эгвин пробормотала:
– Это вряд ли.
Будучи больше не в силах выносить этот разговор, пожилая чародейка подняла ведро с водой и пошла обратно к хижине. Если ей повезёт, Праудмур оставит её в покое.
Но, похоже, сегодня удача покинула Эгвин.
Праудмур последовала за ней.
– Только благодаря вам я смогла стать чародейкой.
– И лишь по этой причине я уже жалею, что сама ею стала, – пробормотала Эгвин.
– Я не понимаю… Почему вы здесь? Почему вы никому не сказали, что все ещё живы? Честно говоря, нам бы пригодилась ваша помощь в войне с Пылающим…
Опустив ведро на землю, Эгвин резко повернулась к Праудмур.
– Я здесь по своим личным причинам, о которых тебе знать необязательно. А теперь оставь меня в покое!
К несчастью, её слова лишь заставили Праудмур перестать вести себя как ребёнок и принять властный вид, достойный правителя, которым она, судя по всему, и являлась.
– Боюсь, что я не могу этого сделать, Магна. Вы слишком нужны нам, чтобы…
– Да никому я не нужна! Неужели ты не понимаешь, глупая ты девчонка? Я не гожусь для человеческого общества… или для общества орков, троллей, дворфов, кого угодно.
От этих слов девочка выпрямилась. Эгвин почувствовала исходившие от неё волны магии и поняла, что Праудмур оказалась могущественной чародейкой, хотя и очень юной. В конце концов, у неё получилось пройти через охранные заклинания Эгвин так, что та даже ничего не заметила, а это многое говорило о её способностях.
– Я вовсе не «девчонка». Я маг Кирин-Тора.
– А я – тысячелетняя старуха. Так что, девочка, поживи-ка ты сначала пару веков, и тогда я, может быть, подумаю, называть тебя «девчонкой» или нет. А теперь уходи… Я хочу, чтобы меня оставили в покое.