Ослабевшая, избитая, истекающая кровью Эгвин рухнула на каменный пол башни Медива. Ей едва хватило сил, чтобы поднять голову. Её сын стоял над ней, смеясь.
– Почему же ты так опечалена, мама? Ведь я стал именно таким, каким ты меня сотворила. В конце концов, ты дала мне жизнь именно для того, чтобы обойти совет и передать кому-то свое наследие. Это твоих рук дело. Когда ты уничтожила плоть Саргераса, ты освободила его и дала ему возможность поселиться внутри тебя, а твое наследие стало продолжением его воли. И теперь ты исполнила свое предназначение, – Медив широко ухмыльнулся. – В последний раз досадила совету Тирисфаля, верно?
Кровь застыла в жилах Эгвин. Именно об этом она подумала после того, как зачала Медива. Чародейка никогда не произносила эти слова вслух, и уж точно не говорила ничего такого своему сыну. Она действительно поначалу практически не участвовала в его жизни, в основном ради его же безопасности. Эгвин не могла допустить, чтобы кто-то узнал, что её сын находится в Штормграде, ведь тогда её враги попробовали бы использовать это против неё. А о том, что она была его матерью, Эгвин сообщила Медиву лишь когда он достиг зрелости.
В ту секунду она перестала сопротивляться. Хранительница больше не хотела жить в мире, который настолько подвела. Эгвин так стремилась преуспеть и доказать совету, что они были неправы, пренебрегая ею, что своими же руками привела демонов к победе.
Эгвин не плакала с тех пор, как стала магом. Рождение ребёнка, смерть её родителей, поражения в битвах с демонами – за все это время она не проронила ни слезинки. Она всегда была сильнее этого. Но теперь, когда чародейка смотрела на своего сына, слезы свободно потекли у неё по щекам, а он лишь смеялся над её страданием.
– Убей меня.
– И позволить тебе так легко отделаться? Не глупи, мама. Я сказал, что уничтожу тебя, а не убью. Твоя смерть не искупит даже частицы всего того, что ты со мной сделала, – затем Медив пробормотал какое-то заклинание.
Восемь веков назад совет наделил её силой Хранителя, и тогда Эгвин испытала самое замечательное чувство в своей жизни. Так же чувствовали себя слепцы, прозревшие и впервые увидевшие мир. Когда Хранительница передала эту силу Медиву, ощущения были не такими замечательными, но она все равно испытала удовлетворение оттого, что создала свое наследие. Когда сила покидала её, чародейка испытала такое же мягкое и приятное чувство, словно медленно засыпала.
Теперь же Медив отнял у неё силу против воли, и Эгвин показалось, что она одновременно ослепла, оглохла и онемела. Все её тело как будто омертвело, словно на этот раз она не просто уснула, а провалилась в беспамятство.
Но она все равно оставалась в сознании и понимала все, что происходит. А ещё она понимала, что, если не сбежит, Медив, а, точнее, Саргерас, удержат её здесь силой. Она, несомненно, станет узницей в подземелье башни, будет видеть и слышать все, что происходит вокруг, и знать о каждом злодеянии, которое её сын совершит во имя Саргераса.
Вдруг Эгвин осознала кое-что ещё – её молодость никуда не делась. А это означало, что Медив не отнял у неё магию, которая не давала ей состариться.
В этом было её спасение. Эгвин собрала остатки своей воли в кулак, сосредоточилась и выпустила наружу магическую энергию омолаживающих заклятий, затем снова собрала эту энергию и перенаправила её в заклинание телепортации, которое перенесло её далеко-далеко оттуда.
Через несколько секунд её волосы поседели, кожа сморщилась, кости стали хрупкими, а она сама оказалась на Калимдоре, в заросшем травой местечке в горах на восточном побережье континента.
Когда Праудмур наконец заговорила, её голос оказался едва слышен:
– Должно быть, это было ужасно.
– Да, – Эгвин содрогнулась. На самом деле, все было намного хуже, но она просто не стала посвящать Праудмур в детали. Тогда Эгвин даже пыталась урезонить Медива, добиться от него объяснения, почему он так поступил… как будто Саргерасу требовалась какая-то причина. Но бывшая Хранительница не хотела обременять Праудумур этим знанием. Эгвин рассказала ей свою историю лишь затем, чтобы показать масштабы собственной глупости. Она продолжила: – Когда я очутилась здесь, то смогла воспользоваться остатками своей магии и убедиться в том, что вокруг никого нет. Я построила свою хижину, разбила сад, вырыла колодец. Защитные заклинания появились лишь когда Тралл и его народ поселились поблизости.
– Как раз это неудивительно, – В голосе Праудмур прозвучали странные нотки, как будто она знала что-то, неведомое Эгвин.
– Ты это о чем?
Прежде, чем Праудмур успела ответить, Эгвин услышала какой-то шум. Праудмур тоже его заметила, и они обе повернулись лицом к югу. Звук показался Эгвин знакомым, но она уже много лет его не слышала.
Несколько секунд спустя её подозрения подтвердились: шум издавал летевший по воздуху огромный дирижабль, который только что обогнул одну из горных вершин. Он остановился прямо перед стеной защитных чар и повис в воздухе. Эгвин предположила, что на борту находился маг или хотя бы кто-то чувствительный к магии.
Из подвешенной снизу люльки выпала верёвочная лестница, и по ней стал спускаться кто-то, закованный в латные доспехи. Когда этот человек спустился пониже, Эгвин заметила на броне регалии полковника.
К её крайнему изумлению, полковником оказалась женщина. Бывшая Хранительница повернулась и вопросительно посмотрела на Праудмур.
Девушка улыбнулась.
– Если одна женщина может быть Хранителем Тирисфаля, то почему же другая не может стать полковником?
Эгвин не оставалось ничего другого, кроме как согласиться с этим выводом.
– Миледи, – произнесла полковник, спрыгнув с нижней ступеньки верёвочной лестницы. – Боюсь, я несу плохие вести, – затем она вопросительно посмотрела на Эгвин.
– Полковник Лорена, это Магна Эгвин. Вы можете доверять ей так же, как доверяете мне.
Полковник кивнула и начала доклад. Похоже, одного только слова Джайны Праудмур было для неё достаточно. Эгвин нехотя признала, что впечатлена. Никакая женщина не смогла бы достичь такого звания, не приложив к этому массу усилий, и чародейка подозревала, что Лорена в своем деле вдвое превосходила любого полковника-мужчину, ведь иначе она бы не смогла добиться успеха. И если кто-то настолько талантливый безоговорочно доверял Праудмур, значит, сама девчонка заслуживала гораздо большего уважения, чем ей поначалу выказывала Эгвин.
Возможно, поклонение юной Праудмур «героям» и привело к чему-то хорошему.
Лорена продолжала:
– Мэм, я твердо убеждена в том, что гофмейстер Кристофф состоит в Пылающем Клинке. За вашей спиной он увеличил гарнизон крепости Северной стражи, стараясь вовлечь орков в вооруженный конфликт.
Праудмур побледнела.
– Кристофф? Не верю.
Но полковник за несколько минут рассказала ей, что произошло в Тераморе за время отсутствия Джайны.
Когда полковник закончила, Эгвин спросила:
– Когда появился этот Пылающий Клинок?
– Мы точно не знаем, – ответила юная чародейка. – Мы считаем, что он связан со старым кланом орков. А что?
– Секту, которая называлась Пылающий Клинок, основал Змолдор. А меч, которым он собирался приносить в жертву пленённых детей, покрывало масло, которое поджигали во время ритуала. Поскольку Змолдор вернулся, вполне возможно, что он как-то связан и с этими орками.
Лорена заговорила прежде, чем Праудмур успела ответить:
– Миледи, почему вы стоите за защитными заклинаниями? Чтобы отыскать вас, я привела с собой Буравен, и она сказала, что здесь воздвигнуты преграды и мы не можем пройти. Только… почему же вы сами из-за них не вышли?
– Боюсь, я не могу этого сделать. Когда я прибыла сюда, то смогла рассеять существующие заклинания, но Змолдор – тот самый демон, о котором только что говорила Магна Эгвин – заменил их своими. Боюсь, что не знаю, как их обойти.
– Жаль, – вздохнула Эгвин. – Будь это все ещё мои чары, я бы тебя вмиг через них пропустила.
Усмехнувшись, Праудмур произнесла:
– Не смешите меня, те чары были вовсе не вашими. Их наложил Медив.
Эгвин, приоткрыв рот от удивления, уставилась на Праудмур.
– Откуда ты…
– Когда я только прибыла сюда, то сразу же почувствовала, что магия, подпитывающая эти чары, принадлежит кому-то из ордена Тирисфаля. А когда я через них проникла, то поняла, что знаю, чья именно это магия, потому что уже сталкивалась с ней прежде. Я пыталась сказать вам раньше, что была знакома с Медивом. Именно он привел людей и орков на эту землю, и именно он убедил нас заключить союз против Пылающего Легиона. Так что мне хорошо знакома его магия.
Лорена заговорила прежде, чем Эгвин успела ответить:
– Миледи, при всем уважении, время на исходе. Мы должны вызволить вас отсюда. Должен же существовать какой-то способ.
Праудмур посмотрела на Эгвин.
– Способ есть. Научите меня тому заклинанию Митры, – указав на полковника, она добавила. – Теперь у нас есть проводник.
– Хорошо, – кивнула бывшая Хранительница, – если после этого ты наконец оставишь меня в покое.
– Боюсь, что это невозможно.
Эгвин моргнула.
– Прошу прощения?
– Вы пойдете с нами.
Усмехнувшись, Эгвин фыркнула:
– Да неужели?
– Да. Вы – Магна, Хранительница, единственная, кто стоит между нашим миром и ордами демонов. Поэтому вы обязаны пойти с нами.
– Это ещё что за глупости? Почему?
– Вы сказали, что защитные чары наложил Змолдор. Это значит, что он снова начал действовать. Вполне возможно, что именно он в ответе за Пылающий Клинок, и прямо сейчас он пытается разрубить им узы того союза, который Тралл и я заключили по велению вашего сына. Но вы думали, что одолели его восемь веков назад. Очевидно, вы не закончили то дело, и поэтому вы в ответе за все происходящее…
– Да что ты знаешь об ответственности? – воскликнула Эгвин. – Восемьсот…
– Да, я знаю, что вы сделали, Магна. Вы достаточно рассказали мне о своих неудачах, обманах, лжи, самоуверенности… Но вы также напомнили мне о том, что, будучи Хранителем, вы никогда не уклонялись от своего долга. Все, что вы сделали – сражаясь со Змолдором, нарушая приказы совета и, наконец, дав жизнь Медиву – вы совершили потому, что верили в свое дело. И, несмотря на ваши ошибки и поражения, вы всегда выполняли этот долг. До сегодняшнего дня, – Праудмур покачала головой. – Вы спросили меня, что я знаю об ответственности, и я отвечу вам, что знаю о ней больше, чем вы. Вы всегда держали ответ только перед самой собой. Я же вела людей в бой, и я правила ими, когда сражения закончились… И прямо сейчас все те, кто доверился мне, нуждаются в моей помощи, и вполне возможно, что виной этому демон, которого вы якобы убили. Я не дам всему, что мы здесь построили, пойти крахом из-за того, что вы решили себя пожалеть, Магна.