– Хорошо, – твердо сказала Лорена.
– А ещё Дюри смогла найти вот это, – Джайна достала из-под плаща распечатанный свиток и протянула его Эгвин.
Бывшая Хранительница взяла его, заметила на сломленной печати герб ордена Тирисфаля, затем открыла его и рассмеялась. Надписи на свитке были сделаны её собственным почерком.
Передав свиток обратно Джайне, Эгвин произнесла:
– Это мое улучшенное заклинание для изгнания демонов. Я написала его триста лет назад после того, как Эрталиф умер и я получила доступ к его форту, – Она содрогнулась, вспоминая, как выглядела библиотека эльфа. То, что творилось внутри, можно было назвать «беспорядком» только несколько раз в ней прибравшись. Эгвин и слугам Эрталифа понадобилось десять недель только на то, чтобы перебрать и разложить свитки, отскрести высохшие остатки еды и избавиться от вредителей. Когда Эгвин нашла заметки легендарного эльфийского мага Китроса о перемещении объектов из одного пространства в другое, она смогла применить их к заклинанию для изгнания демонов и улучшить его. – Должна сказать, будь у меня такой свиток восемьсот лет назад, сегодня нам бы не пришлось иметь дело со Змолдором.
Джайна убрала свиток обратно в плащ.
– Вообще-то, пришлось бы. Я все проверила, и оказывается, что у вас получилось полностью изгнать Змолдора ещё тогда, в первый раз. Но когда Пылающий Легион напал, они завербовали множество демонов, в том числе и тех, кого изгнали Хранители Тирисфаля. Когда война закончилась, некоторые из них отбились от Легиона и остались в этом мире даже после того, как мы изгнали остальных.
– И Змолдор был одним из них? – спросила Эгвин.
– Да, – Джайна кивнула.
Лорена обнажила свой меч. Когда полковник заговорила, Эгвин подумала, что её голос звучит на удивление бодро для той, кто поначалу был в таком ужасе при мысли о походе на Вершину Багрового Тумана.
– Миледи, если позволите: а чего же мы ждем?
– Сначала я должна вас предупредить, – ответила Джайна. – Я побоялась, что мою магию заметят, и не смогла проверить, какие защитные заклинания Змолдор и его чернокнижники выставили в самой пещере. Мы должны быть готовы ко всему, – Она повернулась к Эгвин. – Магна… Эгвин. Вы не обязаны идти с нами. Это может быть опасно.
Эгвин усмехнулась. Джайна выбрала не самое лучшее время, чтобы это сказать, и её слова были прямо противоположны той нотации о долге Хранителя, которую она прочитала Эгвин раньше. Впрочем, тогда они думали, что у неё не получилось изгнать Змолдора, а теперь Джайна выяснила, что это не так. Но все же Эгвин отчасти чувствовала себя виноватой.
– Я сражалась демонами гораздо опаснее этого мелкого проныры, когда у твоих пра-пра-пращуров ещё молоко на губах не обсохло. Мы теряем время.
Джайна улыбнулась.
– Тогда в путь.
Двадцать один
Капрал Рич не знал, кто первым полез в драку.
Несколько секунд назад он стоял в шеренге перед крепостью Северной стражи, рядовой Хобан по левую руку от него, а рядовой Эллин – по правую. Они стояли примерно в двадцати шагах от майора Дэвина. Сам майор держался молодцом: как настоящий герой, он бесстрашно вышел вперёд и встал перед предводителем орков. Солдаты могли гордиться своим командиром.
Но в следующиймиг их строй был нарушен, и орки, тролли и люди смешались в кучу. Вокруг капрала звенел металл, и воины с обеих сторон кричали, призывая своих товарищей бить врага.
Впрочем, Рич был вовсе не против. И хватило же у орков наглости, честное слово! Мало того, что они попытались одурачить торговцев в Кабестане, из-за чего костоломы засунули капитана Джока – чудесного человека – за решетку, так теперь пришли сюда и попытались выгнать их из законно принадлежащей людям крепости.
Рич вовсе не собирался с этим мириться, вот уж нет.
Он вытащил из ножен свой фамильный палаш. Его отец поступил в войска Кул-Тираса добровольцем, и в то время палаш хорошо ему послужил. Когда болезнь сгубила его, мать тоже пошла воевать и зарубила многих врагов. Она погибла, сражаясь с Пылающим Легионом, и палаш перешел к Ричу – он был этому только рад, поскольку его солдатским мечом не вышло бы и свинью зарезать.
Хотя Рич владел палашом не так хорошо, как мама, он точно справлялся лучше своего отца, и сегодня в бою с орками и троллями капрал собирался пролить немало крови.
Один из троллей бросился прямо на него, занося огромный секач. Рич отразил удар, а затем пнул тролля ногой в живот. Этот прием всегда работал на пьянчужках, которых ему часто приходилось вышвыривать из таверны «У Моубри» в Кул-Тирасе.
К сожалению, животы троллей были крепче, так что его противник лишь рассмеялся и снова замахнулся тесаком.
Под капралом на песке собралась лужа крови, но Рич не мог повернуться, чтобы посмотреть, чья она. Вместо этого он снова отбил удар.
– Вы на это давно нарывались, – прорычал тролль, поднимая тесак.
Пока тролль говорил, тратя драгоценные секунды, Рич пронзил его грудь.
Противник упал на песок, и Рич вытащил палаш. Обернувшись, он увидел, что лужа растекалась от Хобана и Эллина – убитые, они оба лежали на песке, истекая алой влагой. А орк, с топора которого капала их кровь, мчался по направлению к воротам крепости. Закричав, Рич подбежал к нему и вонзил клинок в спину.
– Эй! Человек!
Рич резко развернулся и увидел ещё одного орка.
– Ты убил Горкса!
– Горкс убил моих друзей, – огрызнулся Рич.
– Да, но он честно сразился с ними, а ты ударил его в спину!
Не понимая, что в этом такого, Рич повторил:
– Он убил моих друзей!
Поднимая свой двуручный меч, орк закричал:
– Ну а теперь я убью тебя!
Двуручный меч был намного длиннее палаша Рича, но это значило, что орк наносил удары гораздо медленнее. А ещё ему пришлось замахиваться, и это дало Ричу достаточно времени чтобы уклониться или парировать удар. Однако, когда капрал попытался отразить клинок клинком, удар чуть не вышиб из него дух. Так что Ричу оставалось лишь уклоняться, что у него получалось неплохо.
Точнее, так ему казалось. Когда Рич в четвертый раз увернулся от меча, он врезался в рядового Нэша. Нэш от неожиданности обернулся, и другой орк смог ударить его тяжелым молотом.
От злости кровь закипела в жилах Рича. Мало того, что эти орки напали на них, так теперь из-за них он подставил под удар своего однополчанина. Крича что-то нечленораздельное, Рич побежал на орка, поднимая палаш.
Орк шагнул влево, выставив при этом свой меч в сторону, и, когда Рич пронесся мимо, распорол кирасу солдата от груди до живота. Невыносимая боль пронзила тело капрала, и его вопль стал ещё более невнятным. Правой рукой он замахал палашом, а левой схватился за рану на груди.
Внезапно палаш резко остановился и больше не двигался. Морщась от жгучей боли, Рич посмотрел направо и увидел, что его клинок пронзил голову орка.
– Так тебе и надо, – с трудом процедил капрал сквозь стиснутые зубы.
Он выдернул палаш из черепа орка, снова испытав при этом сильную боль в груди. Почему-то шум боя стал глуше, и теперь Рич слышал лишь нарастающий рев в ушах.
Опираясь на свое фамильное оружие как на трость, он заковылял вперёд по песку, ища, какого орка убить следующим.
Двадцать два
Секунду назад Эгвин была в Тераморе.
Секунду назад Лорена, полная дурных предчувствий, сделала глубокий вдох. Эгвин вспомнила, как полковника выворачивало после предыдущей телепортации, и её слова о том, что она терпеть не может магию. Эгвин мельком подумала, а не зря ли Лорена сейчас поела.
Секунду назад лицо Джайны Праудмур приобрело решительное выражение.
Теперь же они втроем стояли у входа в пещеру, окруженную зловонным рыжеватым туманом, и Эгвин поняла, почему Лорена так не хотела здесь оказаться. Оранжевые испарения висели в воздухе подобно ядовитой мгле. Эгвин почувствовала, будто они давят на неё.
Бывшая Хранительница уже давно привыкла к побочным эффектам телепортации, поэтому после перемещения её дезориентировал только туман. Она быстро посмотрела на Лорену. Та выглядела немного бледной, но все ещё держала меч перед собой, готовая ко всему.
Однако Джайна побледнела не меньше Лорены, а это было дурным знаком.
Впрочем, Эгвин ничего не сказала. Пути назад для них не существовало, и последнее, что сейчас требовалось Джайне, так это чтобы её кто-нибудь опекал. Сама Эгвин терпеть не могла, когда кто-то носился с ней – обычно это делали Скавелл, Джонас, когда они ещё были близки, или кто-нибудь из совета. Больше всего это раздражало чародейку в тех случаях, когда она уже выбилась из сил, но ей ещё предстояло сражаться. Так что в тот миг Эгвин решила не мучить Джайну своей заботой.
И все же ей оставалось, о чем беспокоиться. Эгвин знала, что сегодня Джайна произносила заклинание телепортации по меньшей мере четыре раза: когда перенеслась на плоскогорье Шрамов сама, когда перенесла туда рокочущих ящериц, когда переместила их троих в Терамор, и когда телепортировала их к пещере. Вдобавок, она потратила силы на поиски Змолдора, на то, чтобы усмирить рокочущих ящериц, и на то, чтобы защитить их троих от воздействия этого тумана, который в других обстоятельствах мог сделать с ними неизвестно что. Сотворить столько чар за один-единственный день непросто; истощение наверняка начинало брать свое, и Эгвин была уверена, что девушку тяготило не только это.
Когда Джайна повела их ко входу в пещеру, Эгвин попыталась вспомнить, когда же она перестала мысленно называть златовласую чародейку «леди Праудмур» или «эта назойливая девчонка» и стала называть её «Джайна».
Вслух она сказала:
– Змолдор точно здесь, – Её передернуло. – Тут повсюду его следы.
Демон явно хорошо обосновался в своей пещере, каждый камень был пропитан его сущностью. Эгвин не ощущала такого сильного демонического присутствия с тех пор, как сражалась со своим сыном в Каражане, хотя отчасти эта аура могла исходить от тумана. Он лишь усиливал неприятное впечатление, которое производила эта влажная пещера. Джайна произнесла заклинание, чтобы осветить ее и дать им увидеть хоть что-нибудь, но вместо этого ярче стал лишь туман. Впрочем, Эгвин и не собиралась рассматривать покрытые влагой стены, неровный каменный пол и сталактиты, острые концы которых грозили упереться ей в макушку.