Впервые со времен ученичества слезы катились по щекам Эгвин. Ни родовые муки, ни горе после смерти родителей, ни поражения в битвах не могли заставить ее плакать. Ей всегда удавалось сохранять силу духа. А теперь она рыдала, не стесняясь, снизу вверх глядя на смеющегося сына.
— Убей меня…
— Это было бы слишком просто. Не глупи, мама. Я говорил, что я твоя погибель, но ни словом не обмолвился, что убью тебя. Смерть не искупит твоей вины передо мной. Нет…
Он негромко произнес заклинание.
Восемь веков назад орден Тирисфаля наделил ее силой Хранителя. Этот миг был и останется самым удивительным в ее жизни. Эгвин тогда почувствовала полноту бытия, будто внезапно прозревший слепец. Передавая силу Медиву, она, конечно, ослабела, но зато знала, что передает ее в дар наследнику, продолжателю ее дела. Отток силы казался мягким и приятным, словно долгожданный сон на исходе тяжелого дня.
Сейчас же Медив вырвал силу из нее, оставив ослепшей, оглохшей и немой.
Тело Эгвин начало умирать. Она не заснула, а впала в тяжелое беспамятство. Но при этом понимала все, что с ней происходит, осознавала, что Саргерас хочет оставить ее навсегда томиться в плену в этом замке. Она будет знать о каждом мерзком деянии, которое совершит ее сын, покорный воле демона.
Но Эгвин поняла и еще кое-что: она по-прежнему оставалась молодой. Значит, ту магию, что продлевала ей жизнь, Медив не тронул. И в этом крылась надежда на спасение. Она собралась с силами, сосредоточилась и, высвободив жалкие остатки магии, сотворила заклинание телепортации, уносясь прочь из башни Каражан.
Мгновением спустя она очутилась посреди Калимдора, на заросшем буйной травой плоскогорье неподалеку от восточного побережья. Ее волосы поседели, кожа покрылась сетью морщин, а кости по-стариковски ныли…
— Боюсь даже представить себе ваше состояние… — тихонько проговорила Праудмур.
— Да уж…
Эгвин содрогнулась. На самом деле ей пришлось еще тяжелее — историю она пересказала весьма бегло, лишь чтобы познакомить Джайну с правдой.
Тогда, давным-давно уже, старая волшебница пыталась урезонить Медива, хотела выспросить у него первопричины злодеяний — можно подумать, Саргерасу нужен был какой-то повод. Но она не собиралась посвящать Праудмур во все подробности. История эта нужна лишь для того, чтобы показать молодой чародейке всю бездну ее, Эгвин, глупости.
— Когда я прилетела сюда, — продолжала она, — остатков магии едва-едва хватило, чтобы осмотреться и убедиться, что я здесь совершенно одна.
— Я построила хижину, вырыла колодец, вырастила сад. Защитный барьер пришлось создать, когда неподалеку начали появляться орки.
— Ничего удивительного… — Голос Праудмур звучал довольно странно, как будто она знала что- то, недоступное для Эгвин.
— Ты о чем это?
Но прежде чем Джайна успела ответить, старуха услышала странный звук. Молодая волшебница тоже вскинула голову. Обе посмотрели на юг. Знакомый звук, но Эгвин не слышала его годами… Ну конечно же! В небе над плоскогорьем завис тарахтящий дирижабль, появившийся из-за пиков плоскогорья Шрамов. Он завис почти посредине магического щита. По всей видимости, на борту летающего судна находился или маг, или кто-то очень восприимчивый к магии.
Из корзины упала веревочная лестница, по которой сноровисто спустился некто в пластинчатых доспехах. Когда гость приблизился и Эгвин разглядела полковничьи знаки отличия, то не сумела сдержать вскрик изумления. Она впервые в жизни видела полковника-женщину.
— Если женщина может стать Хранителем Тирисфаля, — ответила на ее невысказанный вопрос Джайна, — то почему бы ей не сделаться полковником?
— Миледи! — воскликнула полковник, спрыгивая на землю. — Боюсь, у меня плохие новости, миледи!
Она покосилась на незнакомую старуху.
— Полковник Лорена, это Магна Эгвин. Можете спокойно говорить в ее присутствии.
Воительница кивнула. Одного слова Праудмур хватило, чтобы успокоить все подозрения. Эгвин неохотно призналась себе, что приятно поражена. Женщине нужно много трудиться, чтобы достичь столь высокого звания. Скорее всего, Лорена справляется со своими обязанностями вдвое лучше, чем любой полковник-мужчина. Иначе в армии не пробиться. И если такой человек безоговорочно доверяет Праудмур, это говорит о многом. Уважение Эгвин к правительнице Терамора многократно возросло.
Может, не так уж и плохо быть героиней ее детства?
— Миледи! Я твердо убеждена, что гофмейстер Кристоф входит в заговор Пылающего Клинка, — решительно заявила Лорена, — Он хочет довести дело до вооруженного столкновения между нами и орками, неоправданно усиливая гарнизон Крепости Северной Стражи.
Джайна изменилась в лице.
— Кристоф?! Быть того не может!
Полковнику пришлось убеждать, что она и проделала, ясно и четко обрисовав недавние события в Тераморе. Когда она умолкла, вмешалась Эгвин:
— Когда возник Пылающий Клинок?
— Мы точно не знаем, но предполагаем, что он как-то связан с древним орочьим кланом. А что?
— Змодлор основал культ, который назвал Пылающим Клинком. Тогда, в школе, он намазал меч, которым собирался приносить в жертву детей, маслом. Перед началом ритуала он поджег бы его. А если Змодлор где-то поблизости, то он запросто может вовлечь орков в свою грязную игру.
Пока Праудмур собиралась с ответом, Лорена спросила:
— Миледи, насколько я поняла, вы окружены защитными чарами. Пришлось взять с собой Бурейвен, чтобы разыскать вас. Она говорит, что преодолеть это волшебство мы не в силах. А почему вы сами не телепортировались отсюда?
— Я не могу, — вздохнула Джайна, — Здесь я оказалась потому, что смогла снять предыдущий магический щит. Но позже его восстановили с помощью магии демонов. Того самого Змодлора, о котором только что говорила Магна Эгвин. Боюсь, заклинания, позволившего бы мне преодолеть новый щит, у меня нет в запасе.
— Жаль… — заметила Эгвин. — Если бы это было мое волшебство, я бы в мгновение ока тебя отсюда перенесла.
— Не смешите меня! — фыркнула Праудмур, — Защитное заклинание никогда не было вашим. Его установил Медив.
— Откуда ты… — У старой волшебницы отвисла челюсть.
— Когда я попала сюда, то ощутила след магии Хранителя Тирисфаля. А когда я снимала щит, то догадалась, чей он. Я же пыталась объяснить вам, что знала Медива. Это он привел орков и людей на этот континент, это он убедил нас объединиться в борьбе против Пылающего Легиона. Я безошибочно могу отличить его магию.
— Миледи, прошу прощения! — вежливо, но настойчиво прервала ее Лорена. — Боюсь, у нас слишком мало времени. Необходимо во что бы то ни стало вытащить вас отсюда. Должен же быть какой-то способ!
Джайна взглянула на старуху:
— Давайте же, Эгвин! Научите меня заклинанию Мейтра. — Она кивнула на полковника. — Теперь у нас есть проводник.
— Ладно, договорились, — сварливо ответила бывшая Хранительница. — Все, что ни делается, к лучшему. Может, тогда вы уберетесь и оставите меня в покое.
— К сожалению, это невозможно.
— Что?!
— Вы идете с нами.
— Да неужели?
— Да. Идете. Ведь вы — Магна, Хранительница. Вы единственная, кто способен сдержать орды демонов. Вы обязаны пойти с нами.
— Никому я ничего не обязана! И зачем я вам нужна?
— Вы сами сказали, что щит восстановил Змодлор. Значит, он жив и продолжает творить зло. Это он пытается с помощью заговора Пылающего Клинка перерезать горло союзу между орками и людьми, союзу, созданному по замыслу вашего сына. Вы думали, что победили Змодлора восемь веков тому назад, но, как мне кажется, не довели дело до конца. Так что теперь вы обязаны…
— Да что ты знаешь об обязательствах! — гневно вскричала Эгвин, — Восемь веков…
— Да, Магна, я все знаю о ваших неудачах, о хитрости, лжи, самонадеянности. Но вы упомянули, что ни разу в жизни не уклонились от обязанностей Хранительницы. Всякий раз — от сражения со Змодлором в захваченной школе до отказа Совету в выборе преемника — вы твердо верили, что делаете все правильно. Несмотря на все ошибки, невзирая на все неудачи, вы ни разу не пренебрегли долгом Хранительницы.
Праудмур покачала головой.
— Вы спрашиваете, что я знаю об обязательствах? Могу ответить — не меньше вашего. Вы всегда оставались подотчетны лишь самой себе. А мне пришлось вести людей на войну, а потом, в мирное время, возглавить их. И сейчас люди, которые доверили мне свои жизни, ждут помощи. А виноват во всем демон, которого вы когда-то били, да не добили! Не думаю, Магна, что ваше самобичевание стоит гибели моего народа!
— А мне кажется, я заслужила право выбирать свою судьбу.
— Потому что воскресили Медива?
Проницательность «девчонки» в который раз потрясла Эгвин настолько, что она не нашлась с ответом.
— Мы все удивлялись, — продолжала Джайна, — как это Медив вновь появился после того, как Кадгар и Лотар его убили? Для воскрешения требуется весьма могущественная магия. Мне она по силам. Ну, может быть, еще паре магов. Но они непременно сказали бы мне. А вы говорили, будто в битве с Медивом утратили все способности… Их могла заменить только материнская любовь.
Старуха кивнула, долго смотрела отсутствующим взглядом вдаль, на едва различимые скалы плоскогорья Шрамов.
— Все, что осталось от магии долголетия, — наконец произнесла она, — я вложила в колодезную воду. Ее поверхность показала мне, что произошло. Я увидела, как моего сына убили его ученик и его лучший друг. Увидела, как Саргерас покинул его тело. Долгие годы я восстанавливала по крупицам покинувшие меня силы, чтобы оживить его. И когда волшебство удалось, я сама едва не умерла. Поэтому защитные чары сотворил Медив — я все равно не смогла бы. Ни их, ни какие-либо другие. И сейчас тоже не смогу.
Она твердо посмотрела на Джайну.
— Это была моя лебединая песня, леди Праудмур. Хотя этого, я согласна, слишком мало по сравнению с тем, что я натворила.
— Нет, вы не правы! Вы родили сына, который спас наш мир. Не сразу, но ведь он поступил так же, как вы поступили бы на его месте. Разве не для этог