– Вы рассуждаете, будто Жестокие боги – реальность. А это еще надо доказать. Вера аранов мало о чем свидетельствует. Они верили и в существование Матери-Накопительницы молний, а мы поставили автоматический разрядник – и зловещая Мать исчезла. Она была даже не призраком, а фикцией. Люди, хотя это тебе неизвестно, Бродяга, верили, что Землю населяют могущественные высшие существа – Зевс, Вотан, Один, Ормузд, Саваоф, Вицлипуцли, Ваал. Они их видели, беседовали с ними, получали от них строгие наставления и ценные указания, сообразовывали с их велениями свою жизнь, а их не было. Они были менее реальны, чем наши фантомы – в тех все же есть какой-то вещественный злемент. Боги же – слова, мечта, фантазия! И замечу тебе, Бродяга, далеко не самая фантастичная.
Мы с Ромеро пошли в обсервационный зал. «Таран» был виден отлично. Очень изящен был его стремительный полет среди желтой пыли, окутывавшей тройную звезду, – чистый простор, создаваемый звездолетом, походил на туннель, только непрерывно расширяющийся. Ромеро первый заметил неполадки с «Тараном», МУМ о них объявила минутой позже. Звездолет вдруг заметался, он был похож теперь не на галактический корабль, а на ящерицу, у которой оторвали голову, – тело уже мертво, но еще судорожно бьется, еще кажется полным энергии. А затем звездолет замер. Аннигиляторы перестали вычерпывать пыль, расширяющиеся круги превратились в мертвый кеплеровский эллипс. Больше не было могучего космического корабля, вольно меняющего структуру пространства. Был астероид, безжизненный кусок материи – крохотная планетка в космосе.
Олег вызвал меня к себе. На «Таране» остановились не только аннигиляторы, но и приборы связи. Он не откликался на позывные.
– Надо выслать буксир, – хмуро сказал Олег. Ближе всех к «Тарану» находился «Овен». Олег велел Петри привести потерявший ход корабль. Вскоре оба звездолета подошли к «Козерогу». «Таран», превратившийся в кусок космического вещества, и вел себя как простое космическое вещество: покорно двигался в клещах буксирных полей, послушно отвечал на их импульсы. К звездолету прикрепили ремонтную камеру и прорезали лаз в корпусе. Петри сам доставил на «Козерог» демонтированную МУМ, по виду целую: ни один контакт не поврежден, нигде ни царапины, и сердце машины – крупный нептуниан – сверкал прежним глубоким зеленоватым блеском. Великолепный кристалл, один из лучших, какие мне приходилось видеть.
– МУМ работает, – сказал Петри. – Она только несет околесицу, порет чепуху… не знаю, какие еще подобрать выражения!
МУМ установили на испытательном стенде. Эллон с Ириной проверяли отказавший машинный мозг. Я уже говорил, что Эллона нелегко удивить, и даже когда он удивляется, то старается этого не показывать. На этот раз он не скрывал ошеломления.
– Адмирал, я поражен! Защитные поля, предохраняющие МУМ, не пробиты, не деформированы, даже не задеты. Она разладилась сама. Внутри схемы возникли неполадки, внутри, адмирал, я исключаю внешние силы. Но и внутри повреждений нет. С такой диковинкой я еще не встречался. Буду проверять отдельно каждую часть схемы.
– Да, проверяйте, – сказал я и пошел к дракону. Бродяга коротал время с Мизаром.
– Бродяга, – сказал я, – ты лучше нас знаешь природу пространства. Послушай внимательно. На «Таране» вышла из строя МУМ. На нее не действовали ни внешние, ни внутренние силы. Иначе говоря, в пространстве, через которое вместе с кораблем мчалась МУМ, не произошло ничего. Ты меня понимаешь, Бродяга? Не могло ли воздействовать на корабельный мозг само пространство? Не могло ли оно, всегда пассивное, вдруг стать активным?
– Я не могу ответить на твой вопрос, – признался дракон. – Я имел дело с пассивным пространством. Я его скручивал и выпрямлял, сгущал и разрежал. Оно способно порождать собственные волны, которые вы называете волнами пространства, его можно превратить в вещество, вещество можно снова преобразовать в пространство. Все это так. И все-таки пространство пассивно. Оно воздействует на тела только посредством возникающих в нем сил.
– И я так думаю. Теперь посоветуемся с Оаном. Двенадцатиногий мыслитель глубже нашего проник в тайны местного мира, пусть он поделится с нами.
Оан явился вместе с Орланом и Грацием. И демиург, и галакт тоже захотели посоветоваться с араном.
Я не успел задать своих вопросов: к дракону пришли Эллон и Олег. Эллон показал диаграмму испытаний МУМ.
– Адмирал, ручаюсь, тебе еще не приходилось встречаться с чем-нибудь похожим! МУМ на «Таране» разладилась не физически, а логически. Она переставляет причины и следствия. Следствие у нее идет раньше причины. Убедись сам.
С тяжелым чувством я рассматривал диаграмму. Следствие не могло возникнуть до причины. Дождь не прольется до того, как соберутся тучи. Ребенок не родится раньше, чем встретятся будущие отец и мать. Шишка на лбу не вскочит до удара. А здесь была именно такая картина. Здесь дождь шел без туч, ребенок появлялся без матери и отца, шишка вскакивала на лбу до удара. Эллон посылал извне импульс. МУМ отвечала замыканием цепи, потом принимала импульс извне. Можно было лишь удивляться, что свихнувшаяся машина не взорвала корабль. В трюмах галактического грузовика хранилось много активного вещества, при неправильной команде все оно могло превратиться в подожженную взрывчатку. Я спросил Оана:
– Ты можешь разъяснить эту чертовщину?
– Никакой чертовщины, – быстро ответил он. – Ваша машина заболела. У нее рак времени.
– Заболела? Рак времени?
– Да, заболела. Время разорвалось внутри машины. Одни ее ячейки в прошлом, другие в настоящем, а третьи вынеслись в будущее. Она не сумеет выполнить никакой программы. Рак времени – самая тяжелая болезнь нашего мира.
– Не может ли эта болезнь поразить и нас? – спросил Орлан. Он так вжал голову в плечи, что наружу выступали одни глаза.
– Поразит и вас, если того пожелают Жестокие боги! – уверенно предсказал Оан. – Вот почему я пытался найти выход в иное время. Вы могущественны, вам может повезти больше, чем мне. Но лучше вам уходить отсюда. Жестокие боги долго не замечали вас. Но сейчас они взглянули на вас. У них недоброе око.
Он говорил о том, что Жестокие боги наконец воззрились на нас недобрым оком, а я – в который раз – рассматривал его самого. Мне вдруг почудилось, что вижу его впервые. Я, вероятно, до сих пор недостаточно вдумывался в его облик. Оан тихо покачивался на двенадцати мощных, быстрых, легких ногах, каждая содержала восемь сочленений… А на бронированном жесткой кожей теле возвышалась небольшая голова со странными волосами – не то змеями, не то руками: он мог не только хватать, но и рвать, и присасываться ими. Два нижних глаза просто глядели, обыкновенные глаза, темные, с поволокой, такие же, как у меня, Труба, дракона, даже у Орлана с Грацием. А третий глаз, над ними, не глядел, а пронзал глубоким сиянием, он излучал, а не принимал чужие лучи, этим глазом Оан и внедрял в наши головы свои мысли – и я невольно сжался, так его мысли были грозны!
У Оана было недоброе око…
8
Если бы от меня потребовали выразить одной фразой наше желание, я сказал бы только: «Клочок чистого неба!» Неведомые противники запретили расчищать межпланетный простор. Запрет вызвал сопротивление. Это у каждого в крови. Наши предки были борцами-богоборцами, освободителями, ревнителями своей чести и достоинства, – мы были не трусливей их…
Олег пришел ко мне посоветоваться.
– Эли, одним из самых замечательных событий первого похода в Персей было уничтожение Золотой планеты, с такой решительностью и мастерством совершенное Ольгой Трондайк. Я хочу предложить примерно то же самое, что вы проделали тогда.
Я попросил разъяснений – он дал их. Ольга, взорвав Золотую планету, создала огромный объем новосотворенного пространства и вывела сквозь него попавший в западню звездолет. Разрушителям пришлось потрудиться, пока они снова ввели этот свободный простор в насильственную структуру своего звездного мирка. В скоплении Гибнущих миров господствуют существа, которые для чего-то заставляют звезды медленно исходить пылью. Открытое противодействие они пресекают. Может, попытаться их обмануть? Поставить перед свершившимся фактом? Вызвать взрывное образование нового пространства? В старом пространстве бороться с рамирами – будем пока называть их так – нам не по силам. Но для запыления новосотворенной пустоты им понадобится какое-то время – столетия или тысячелетия по земному счету. Все это время на Арании будут видеть ясные дневные дали, хоть на несколько поколений – но араны получат обещанный им клочок чистого неба.
– Главная проблема в твоем плане – скрыть его от рамиров, – сказал я. Олег согласился, что нужна надежная маскировка.
План понравился всем капитанам кораблей. «Пожиратель пространства» сумел аннигилировать планету, а наши современные звездолеты мощней. И подобрать космическое тело для аннигиляции просто: вокруг Трех Пыльных Солнц вращались с десяток безжизненных планет. Лишь маскировка вызвала споры. Рамиры, если Жестокие боги – это они, могут легко воспрепятствовать уничтожению планеты в момент, когда на нее устремится звездолет с включенными боевыми аннигиляторами. Прямой удар, какой Ольга нанесла по Золотой планете, в Гибнущих мирах вряд ли удастся.
– Сделаем операцию двухстадийной, – предложила Ольга. – Если Жестокие боги и воспротивятся уничтожению целой планеты, то вряд ли их возмутит аннигиляция одного звездолета – ведь свободного пространства добавится немного. Но это будет то пространство, которое на время выпадет из-под их власти. И его как маскировочный туннель сможет использовать звездолет, наносящий главный удар.
Камагин попросил назначить его «Змееносец» для маскировочной аннигиляции. Но ему поручили охрану звездолета, наносящего главный удар: там требовалась решительность и быстрота – решительностью и быстротой Камагин превосходил всех.
– Маскировочную аннигиляцию произведет ваш «Телец», – сказал Олег невозмутимому Петри. – А основной удар нанесет «Овен». Ольга единственная среди нас имеет опыт аннигиляции планет.