- Ну тогда пойду-ка я приму душ, - вслух решил Блейк и, поставив бокал на каминную подставку, вышел из комнаты.
Прошло уже несколько секунд после его ухода, и вдруг Юлиана осознала, что все еще стоит, сдерживая дыхание. Сейчас она окончательно поняла, что как бы ей этого ни хотелось и как бы ни было твердым ее решение вести себя, словно ничего не случилось, она не сможет быть прежней в постели.
Будет ли это агонией или экстазом - неизвестно, но и то и другое грозило большими переменами. Ей нравилось быть с Блейком, ощущать его ласки. Ее реакция была лишь ответной. Она всегда играла вторые роли в сексе со своим мужем, довольствуясь лишь тем, что, плывя по течению, позволяла ему быть творцом и победителем в их любовных играх. Сейчас, впервые за все время их совместной жизни, Юлиана обнаружила, что помимо своей воли попала в водоворот захлестнувшей ее любви, которая в этот момент и выражалась в непреодолимом сексуальном влечении к собственному супругу.
Жажда близости, немного поутихшая, снова дала о себе знать, и Юлиана всем телом ощущала, что не сможет теперь играть роль смиренной «деревяшки» и, как и прежде, покорно ожидать, пока он возбудит ее. Надо срочно во что бы то ни стало научиться контролировать свои вдруг открывшиеся сексуальные аппетиты, решила она.
И тем не менее что-то подсказывало ей не торопиться с выводами и решениями.
Юлиана посмотрела на бокал и, резко выдохнув, большими глотками осушила его. Виски всегда действовало на нее расслабляюще и порой даже… как снотворное. Может, и на этот раз оно успокоит меня, искренне надеялась Юлиана. Но не тут-то было. Алкоголь лишь взбодрил ее и стал провоцировать на смелые поступки.
А почему бы тебе не проявить себя такой, какая ты есть на самом деле? В конце концов он твой муж. И почему ты должна сдерживать себя, притворяться бревном? Какая глупость! Блейк будет только рад, если почувствует твою страсть в постели. С его опытом и искушенностью в сексе он не может чувствовать истинного удовлетворения от вашей близости. С таким же успехом он мог заниматься любовью с резиновой куклой из секс-шопа!
Но тут, откуда ни возьмись, другая, более трезвая мысль стала настойчиво зудеть о благоразумии, нашептывая, что Блейк всем доволен, и неизвестно, понравится ли ему неожиданная сексуальная активность жены. Может и напугать!
Юлиана в раздумье остановилась у открытой двери своей спальни, не замечая ничего вокруг, кроме кровати у противоположной стены. Королевских размеров и действительно предназначенная для королевских покоев, со старинным кремовым атласным покрывалом, кровать эта когда-то принадлежала Норин Престон.
Слава богу, что мать Блейка умерла не на ней, вдруг подумалось Юлиане. Но даже несмотря на то, что тело Норин обнаружили в обшарпанном мотеле на другом конце Мельбурна, каждый раз, ложась на это ложе и закрывая глаза, Юлиана постоянно ощущала ее присутствие.
Юлиана никогда не любила мать Блейка, может быть, за ее истеричность по отношению к мужу, а может быть, потому, что та казалась ей просто отвратительной матерью. Но «чужая душа - потемки», и, не разобравшись, что в ней творится, невозможно было найти объяснения поступкам ее хозяйки. Кто знает, может, красивый и эгоистичный Мэтью Престон своими непрестанными флиртами и обманами сделал жизнь своей жены просто невыносимой и, сам того не желая, невольно толкал ее на такое поведение.
- Юлиана…
Она вздрогнула и, обернувшись, натолкнулась на Блейка.
- Ой, как ты напугал меня.
- Извини, я не хотел.
Юлиана отвела глаза, стараясь не глядеть на него и не выдать себя. Он был просто неотразим в своем махровом белом халате, цвет которого подчеркивал его легкий, золотистый загар. Будь его кожа темней, а волосы длинными, как в юности, Блейк казался бы смешным в коротком, до колен, халате. Но сейчас, в этом облачении, он являл собой божество из древнегреческой мифологии. Мой Адонис, страстно подумала она.
- Ты что, Юлиана?
Неожиданно громкий голос Блейка вернул ее к действительности. Что его удивило? Ее взгляд? А может, он заметил жадный блеск в ее глазах?
Сердце Юлианы бешено билось. Уже почти схлынувшее возбуждение вспыхнуло в ней с новой силой. Теперь уж рассеялись последние сомнения. Ей не удастся сдержать свою пробудившуюся страсть. Неопределенность и рискованность ситуации толкнули ее на хитрость.
- Знаешь, Блейк, что-то мне нездоровится. У меня так разболелась голова, - пожаловалась она с отчаянием в голосе. - Сегодня с самого утра мне не везло. Сначала перенервничала на работе, а потом, после звонка Стюарта, я… я… - она проглотила подступивший к горлу комок. - Я очень испугалась за тебя. Я чуть с ума не сошла, когда в какой-то момент подумала, что могу потерять тебя.
Он испытующе посмотрел на нее.
- Правда? Как видишь… - он развел руками, - все обошлось.
- Ты даже не представляешь, как я рада. Но, сам понимаешь, такие треволнения не проходят даром. Это я к тому, что ты спрашивал, что со мной.
- Понятно, - произнес он на удивление бесстрастным голосом. - Тогда до утра.
- До утра? - переспросила она, изумленно вытаращив глаза. Раньше Блейк никогда не приходил к ней по утрам.
Он натянуто усмехнулся.
- Ты забыла, что по субботам мы обычно утром завтракаем вместе?
Она сконфузилась; ее щеки запылали.
- Да, конечно. Просто… как-то выскочило из головы, что завтра суббота.
- Прими что-нибудь болеутоляющее, - посоветовал он и, положив руки ей на плечи, холодно поцеловал ее в лоб. - Спокойной ночи. Хороших тебе снов.
Блейк был как обычно сдержан и краток, но сейчас впервые она прочитала в его глазах немой укор. Может, тебе и приснится что-нибудь хорошее, но уж у меня-то вряд ли получится заснуть. Я так рвался к тебе, а ты отвергла меня.
Юлиане стало стыдно и противно. Притворщица! Но почему? Она тут же возразила себе. Ведь голова и вправду немного побаливает - наверное, от виски. Да что я расстраиваюсь! Пройдет ночь, и все станет на свои места. Позавтракаем, поплаваем, как обычно, наперегонки в бассейне, может даже зайдем к кому-нибудь в гости, а потом, вечерком и займемся любовью. А может… лучше сегодня решить эту так некстати возникшую «постельную» проблему? Ведь такое ни скрыть, ни выдержать невозможно.
- Блейк…
- Да?
- Знаешь, я подумала… к чему откладывать? А голова поболит-поболит и перестанет. Правда, может, давай, а?
Он покривился, всем видом показывая, что не хочет от нее такой жертвы.
- Нет уж. Надо быть последним негодяем, чтобы принуждать свою жену, когда ей нездоровится.
- А тебе и не нужно принуждать меня, Блейк, - глухо возразила она.
- Да? Ну-ка, ну-ка, я что-то не понял. - Сузив глаза, он пронзительно посмотрел на нее. Испугавшись, она отвела взгляд, чтобы не выдать себя. - Бога ради, давай не раздувать из мухи слона из-за ерунды, - отмахнулся он. - Подумаешь, ну переспим завтра. Знаешь, только сейчас я почувствовал, что тоже очень устал. - Он двинулся было прочь, в свою комнату, но вдруг остановился и резко повернулся. - Да, забыл. Ты не закрыла дверь из гаража в дом. Это очень неосторожно с твоей стороны. Сама понимаешь, всякое может случиться.
Юлиана почувствовала себя виноватой и стала взволнованно оправдываться:
- Прости, пожалуйста. Обычно я всегда следила за этим, но сегодня, как раз в тот момент, когда я открывала дверь, зазвонил телефон, и я помчалась к нему, забыв обо всем.
- Ясно. Но уж постарайся быть поаккуратней. Женщина, одна, беззащитная, беспомощная… Мне даже страшно подумать, что с тобой может что-то случиться. Ты же знаешь, я не могу без тебя. Ну ладно, спокойной ночи.
Юлиана стояла и смотрела вслед удалявшемуся мужу. Нет, не знаю, пожалуйста, убеди меня, мысленно в отчаянии крикнула она. Какой же я была дурой, согласившись выйти за него замуж. Это же просто безумие! Что толкнуло меня в ту ночь принять его предложение, закрыв глаза на полное равнодушие ко мне? Деньги? Нет, я никогда не ставила деньги превыше всего. Тогда любовь? Значит… Бог мой… я с самого начала любила Блейка!
4
Потрясенная такой догадкой, Юлиана покачала головой и медленно вошла в спальню, закрыв за собой дверь. Как же так? Выходит, она любила его, сама того не предполагая! Разве такое возможно?
Вздохнув, она подошла к кровати, сбросила халат и забралась под одеяло. Утро вечера мудренее, решила она. Надо во что бы то ни стало постараться уснуть.
Но сон не приходил, а вместо него на нее навалились воспоминания. Перед ней стали всплывать те незабываемые моменты их сближения с Блейком.
В конце концов Юлиана рассудила, что романтическая любовь к Блейку, заклеванная рассудком и бесконечными правилами поведения, все время скрывалась в далеких глубинах ее души, никак не проявляя себя. Блейк ворвался в ее жизнь, когда она была совсем ребенком, маленьким и очень одиноким. Вначале он заменял ей отца, которого она никогда не видела; старшего брата, о котором так мечтала; друга, который так был ей нужен.
Потом, когда они повзрослели, ее отношение к нему сильно изменилось. Этот красивый, статный юноша стал вызывать в ней чувства иного рода - ее влекло к нему уже нечто большее, чем просто дружба. Но разница в их положении постоянно тормозила развитие их отношений, ибо делала ее желание несбыточным.
Видимо, сознавая разницу между ними намного острей, чем его подружка, Блейк, по мере того, как Юлиана стала подрастать, все больше отдалялся от нее, особенно после того, как она по глупости рассказала о своих мечтах выйти замуж за миллионера.
Но признайся, упрекнула она себя, если бы он тебе был безразличен, неужели бы ты так сильно переживала из-за всех его романов с девицами?
Юлиана вспомнила тот вечер после ее выпускного бала. Да, пожалуй, это был единственный случай, когда что-то могло вспыхнуть между ними… Если бы она не оттолкнула его, поняв, что пьяное возбуждение, а не чистое чувство влечет его к ней. Да, так оно и было!