Она решительно дернула повод. Верблюд подогнул передние ноги и наклонился вперед, опустившись на колени на песок. Потом подогнул задние ноги. Теперь он лежал; Ашмира. спрыгнула с седла и мягко приземлилась. Мельком оглядела свой опаленный дорожный плащ, разгладила его и, не выпуская из рук кожаной котомки, направилась к демону.
Крылатый юноша задумался. Ослепительно-белые крылья блестели на солнце. Ашмира на миг обратила внимание на его неподвижность и меланхоличное выражение спокойного лица. Интересно, что он видит перед собой? Она с раздражением обнаружила, что руки у нее по-прежнему дрожат.
Когда она приблизилась, демон взглянул в ее сторону.
– Ну что, надеюсь, ты придумала для меня несколько подходящих эпитетов? Рекомендую такие слова, как «грозный», «самоотверженный» и «повергающий в трепет», очень неплохо звучит.
– Я хотела с тобой поговорить, – ответила Ашмира.
Черные брови вскинулись домиком.
– Поговорить? Зачем?
– Ну, – начала она, – не так уж часто доводится беседовать с таким благородным духом, как ты, тем более что ты спас мне жизнь. Разумеется, я не раз слышала о могущественных существах, которые строят башни за одну ночь или приносят дождь истомленным засухой землям. Но я даже не думала, что мне самой представится случай побеседовать со столь возвышенным и прекрасным созданием, которое… – Она осеклась: юноша ехидно ухмылялся. – В чем дело?
– «Благородному духу» кажется, что тебе что-то нужно. Что именно?
– Я надеялась, что ты, в мудрости своей…
– Брось! – сказал демон. Его черные глаза сверкнули. – Ты ведь имеешь дело не с каким-нибудь недоделанным бесом. Я – джинн, и весьма прославленный. Джинн, который возводил для Гильгамеша стены Урука, и стены Карнака – для Рамзеса, и еще множество стен для других хозяев, чьи имена ныне забыты. Соломон Великий на самом деле – лишь последний из длинной череды знаменитых царей, что полагались на мои услуги. Короче, о жрица из далекого Химьяра, – продолжал крылатый юноша, – я о себе и без того достаточно высокого мнения, тебе вовсе ни к чему мне льстить.
Ашмира почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Она невольно стиснула кулаки.
– Ну, просто надо было разобраться, что к чему, – сказал джинн. Он подмигнул ей и небрежно привалился к скале. – Ладно, так чего же ты хочешь?
Ашмира поразмыслила.
– Расскажи мне о Кольце! – сказала она.
Джинн вздрогнул. Его локоть соскользнул со скалы, и он едва не свалился вниз. Он встряхнул крылья, шумно шурша перьями, и уставился на нее.
– Чего-чего?
– Понимаешь, – бесхитростно объяснила Ашмира, – я еще никогда не бывала в Иерусалиме, а о великом царе Соломоне рассказывают столько чудесных историй! Я просто подумала, что раз ты столь известен и столь опытен и раз уж Соломон так на тебя полагается, то ты, наверное, можешь мне рассказать об этом побольше.
Джинн покачал головой.
– Снова лесть! Я же тебе говорю… – Он запнулся. – Или это был сарказм?
– Да нет, что ты! Конечно нет!
– Как бы то ни было, – проворчал юноша, – не надо мне тут ни лести, ни сарказма, а не то, смотри, я таки одобрю идейку Факварла!
– А что? – спросила Ашмира. – Что это была за идейка?
– Тебе лучше не знать. Так вот, что до того предмета, о котором ты упоминала, я понимаю, что ты всего лишь простодушная девочка из аравийского захолустья, но даже там ты, должно быть, слышала… – Он опасливо огляделся. – Короче, тут, в Израиле, о некоторых вещах лучше не говорить во всеуслышание, а лучше и вообще о них не говорить.
– Ты как будто боишься? – улыбнулась Ашмира.
– Ничего подобного! Я просто осторожен. – Крылатый юноша, похоже, почувствовал себя не в своей тарелке и, нахмурившись, посмотрел в густо-синее небо. – Ну куда же запропастился этот Хаба? Давно бы уже прилетел. Может, этот дурень Факварл заблудился?
– Если второго джинна зовут Факварл, – небрежно сказала Ашмира, – то тебя, значит…
– Э нет, извини! – Джинн решительно вскинул руку. – Этого я тебе сказать не могу! Имена – дело серьезное, их важно иметь и опасно терять. Их нельзя произносить вслух направо и налево, ни джиннам, ни людям, ведь они – наша главная тайна. Своим именем был я сотворен много веков тому назад, и тот, кто его узнает, получит возможность держать меня в рабстве. Некоторые волшебники тратят немало усилий на то, чтобы заполучить подобные знания, – изучают древние тексты, расшифровывают шумерскую клинопись, рискуют жизнью в магическом круге, чтобы подчинить себе таких духов, как я! Те, кто владеет моим именем, держат меня в цепях, принуждают творить жестокости, и это продолжается уже две тысячи лет. Так что, надеюсь, ты понимаешь, о дева Аравии, отчего я стремлюсь хранить свое имя в тайне от новых знакомых. Не спрашивай же меня более, ибо знание это запретно, сокрыто и запечатано!
– То есть тебя зовут не Бартимеус? – уточнила Ашмира.
Воцарилось молчание. Джинн прокашлялся.
– Извини, что?
– Бартимеус. Так тебя называл твой друг, Факварл.
Джинн выругался сквозь зубы.
– Ну, другом я бы его не назвал. Идиот! Надо ж было додуматься устроить скандал на людях…
– Ну, ты ведь тоже все время называешь его по имени! – заметила Ашмира. – Кроме того, мне нужно знать твое имя, чтобы замолвить за тебя словечко перед хозяином.
Джинн поморщился.
– Ну да, наверное… Ладно, теперь моя очередь задавать вопросы, – сказал он. – Как насчет тебя? Как твое имя?
– Меня зовут Кирина, – ответила Ашмира.
– Кирина… – недоверчиво повторил джинн. – Понятно…
– Я жрица из Химьяра.
– Ну да, об этом ты все время твердила. Ладно, «Кирина», и почему же тебя так интересуют опасные вещи вроде неких золотых безделушек, которые мы обсуждать не будем? И что за «важная миссия», которая привела тебя в Иерусалим?
Ашмира покачала головой.
– Этого я открыть не могу. Царица запретила мне обсуждать это с кем бы то ни было помимо самого Соломона, и я дала в том священный обет.
– Ой какие мы вдруг стали хорошие и правильные, – кисло сказал демон. Он окинул ее взглядом. – Странно, что ваша царица отправила с таким важным делом одинокую девушку… Впрочем, на то она и царица. У них бывают самые странные идеи. Слышала бы ты Нефертити, когда ей, бывало, взбредет в голову какая-нибудь прихоть! Ага, – продолжал он с рассеянным видом. – Химьяр, значит… Никогда там не бывал. Славная страна?
Ашмира сама отродясь не бывала в Химьяре и ничего о нем не знала.
– Да, очень!
– Небось, горы там высокие?
– Да.
– Реки, пустыни и все такое.
– Да, всего хватает.
– И города?
– Да, есть несколько.
– В том числе скальный город Зафар, выдолбленный прямо в утесах? – продолжал демон. – Это ведь в Химьяре? Или я путаю?
Ашмира замялась. Она почувствовала ловушку и не могла придумать ответа, который позволил бы ее обойти.
– Я никогда не обсуждаю подробностей о своей стране с чужеземцами, – ответила она. – Культурная замкнутость – одна из традиций нашего народа. А вот об Израиле я бы с удовольствием узнала побольше. Ты ведь хорошо знаешь царя Соломона и его дворец?
Крылатый юноша посмотрел на нее.
– Дворец-то – да… а Соломона – не очень. У него много слуг.
– Но когда он призывает тебя…
– Нас призывают его волшебники. Я ведь, кажется, уже говорил. Мы выполняем их волю, а они выполняют волю Соломона.
– А они рады служить ему из-за…
На сей раз Ашмира не произнесла этого слова вслух. Трепет Бартимеуса передался и ей тоже.
– Да, – коротко ответил джинн.
– Так вы все в рабстве у этой вещи?
– И я, и множество иных.
– Отчего же вы ее не уничтожите? Или не похитите?
Джинн заметно вздрогнул.
– Тсс! – отчаянно зашипел он. – Можно потише?
Он торопливо огляделся по сторонам. Ашмира, заразившись его тревогой, тоже огляделась, и на миг ей почудилось, что синие тени скал сделались темнее.
– О нем нельзя так говорить! – сурово сказал джинн. – Ни здесь, ни где-либо еще в Израиле, и уж точно не в Иерусалиме, где каждая вторая помоечная кошка на самом деле – шпион великого царя. – Он закатил глаза и скороговоркой забормотал: – Предмет, о котором ты говоришь, нельзя похитить, потому что владелец никогда его не снимает. А если кому-нибудь придет в голову что-нибудь с ним сделать, вышеупомянутому владельцу достаточно будет повернуть этот предмет на пальце, и – бац! – с его врагами случится то же самое, что с бедолагами Азулом, Одалисом или Филокритом – и это лишь трое из многих. Вот почему никто в здравом уме не решается бросить вызов царю Соломону. Вот почему он столь уверенно и безмятежно восседает на своем престоле. И вот почему, если ты хочешь остаться в живых и довести до конца свою «важную миссию», на которую ты намекала, тебе стоит попридержать язык и поумерить свое любопытство! – Он перевел дух. – Меня тебе опасаться не стоит, жрица Кирина из Химьяра, потому что я презираю тех, кто держит меня в рабстве, и ничего им не скажу, даже если что-то – или кто-то, – тут он взглянул на нее в упор и снова вскинул брови, – вызывает у меня сильные подозрения. Но боюсь, что другие не отличаются моей глубокой порядочностью. Особенно вон те, – сказал он, указывая на север. – И нет нужды говорить, что человек наиболее опасен!
Ашмира оглянулась туда, куда указывал Бартимеус. Вдалеке на фоне вечернего неба виднелась группка темных пятнышек. Пятнышки стремительно приближались.
18
Не предупреди ее джинн, Ашмира, возможно, поначалу приняла бы эти пятнышки за стайку птиц. Но если и так, ее заблуждение вскоре развеялось бы. Поначалу это были всего лишь черные точки – семь черных точек, одна чуть побольше остальных, – летящие плотным строем высоко над гребнями пустынных гор. Но затем точки принялись быстро расти, и вскоре девушка разглядела струйки разноцветного света, пляшущие на их стремительно несущихся поверхностях, и след жаркого марева, который они оставляли позади себя.