Он поспешно отпрянул назад, хвост у него распушился.
– Он там! – шепнул он. – Взгляни – только осторожно!
Ашмира с колотящимся сердцем заглянула в арку. За ней была круглая комната, пустая, ничем не украшенная, с выступающими из стены мраморными колоннами. В центре комнаты находилось возвышение; высоко вверху вздымался стеклянный купол, сквозь него сияли яркие звезды.
На возвышении стоял человек.
Он стоял спиной к арке, и лица его было не видно, и все же Ашмира признала его по настенной росписи на стене в зале Волшебников. На нем было шелковое одеяние, доходящее до пола, с вытканными на нем золотыми спиралями. Черные волосы ниспадали на плечи. Он стоял, вскинув голову, и в безмолвном созерцании смотрел на звезды. Его руки были сцеплены за спиной.
И на одном из пальцев блестело кольцо.
Ашмира затаила дыхание. Не сводя глаз с неподвижного царя, она потянула из-за пояса кинжал. До возвышения было шагов тридцать, не больше. Время настало! Она поразит его в сердце одним-единственным ударом, и Сава будет спасена. Сава будет спасена! Капелька пота сползла у нее со лба и покатилась вдоль крыла носа.
Она подкинула кинжал в воздух, перехватила его за острие.
Занесла руку.
Царь все так же безмятежно смотрел на звезды.
Что-то потянуло ее за рубашку. Она опустила глаза. Это был кот, он энергично указывал назад, в комнату с яствами. Девушка покачала головой и прицелилась для броска.
Ее дернули снова, достаточно сильно, чтобы сбить прицел. Ашмира. беззвучно досадливо ахнула и позволила коту оттащить себя за край арки, во внешний зал. Она наклонилась и гневно уставилась ему в глаза.
– Ну, что тебе? – выдохнула она.
– Что-то не так.
– Что ты имеешь в виду? Это не Соломон?
– Я… я не знаю. Если это и Иллюзия, то такая, которую я раскусить не могу. Просто…
– Что – «просто»?
– Не знаю. Точно сказать не могу.
Ашмира взглянула на кота – и выпрямилась.
– Я пойду и убью его.
– Нет! Погоди.
– Тсс! Он нас услышит. Другого такого шанса не будет. Да не тяни ты меня!
– А я тебе говорю, не делай этого! Слишком все просто. Слишком…
У Ашмиры голова шла кругом. Она видела перед собой спокойное, умоляющее лицо Балкиды и мрачных жриц, выстроившихся во дворе; она представила пылающие башни Мариба. Видела свою падающую мать и ее волосы, рассыпавшиеся, точно струи воды, по коленям старой царицы…
– Отвяжись! – прошипела она. Кот цеплялся за ее руку. – Отстань, слышишь? Я это сделаю! Я могу покончить с этим прямо сейчас…
– Это ловушка, наверняка! Только я… Ай!
Ашмира взмахнула серебряным кинжалом – она не собиралась ранить джинна, просто хотела его отогнать. Кот отцепился от ее рукава и, ощетинившись, отскочил в сторону.
Ашмира снова нырнула под арку. Царь стоял, как и прежде.
Ашмира, не медля ни секунды, вскинула руку на уровень плеча и коротким, экономным взмахом кисти изо всех сил метнула кинжал. Кинжал вошел в Соломона чуть повыше сердца, вонзился по самую рукоять. Царь беззвучно рухнул как подкошенный.
И тут Ашмира. услышала вопль кота:
– Понял! Понял! Кольцо! Оно недостаточно яркое! Его аура должна была бы слепить меня! Не надо!.. Ох… Поздно. Ну все.
Тело царя Соломона рухнуло на пол, но не остановилось на этом. Оно кануло в возвышение, точно камень в воду. Еще миг – и оно исчезло, и только рукоять кинжала осталась торчать из мрамора.
Все произошло так стремительно, что Ашмира еще стояла неподвижно, вытянув вперед правую руку, когда возвышение разлетелось на куски и из-под него вырвался огромный демон, ревущий во все свои три клыкастые пасти. Он вздыбился до самого купола, нагромождение блестящих жилистых рук, на каждой из которых сверкало по глазу. И все эти глаза были обращены на нее, и щупальца извивались в предвкушении.
Ашмира прижалась к стене. Разум и тело ей временно отказали. Откуда-то доносился голос кота, он звал ее, но она не могла ни ответить, ни собраться с силами, чтобы выхватить из-за пояса последний кинжал. Все, на что ее хватило, – это издать хриплый вопль. Ноги у нее подкосились, и она почувствовала, как медленно сползает по стенке, – а демон уже набросился на нее и тянулся к ее глотке.
28
Бывают ситуации, когда любой порядочный джинн просто обязан дать бой. Ситуации, когда ты встречаешь врага лицом к лицу. Когда ты, невзирая на вопиющее неравенство сил, на грозящую тебе опасность, заставляешь себя поплевать на руки, расправить плечи, поправить прическу и (возможно, с легкой кривой ухмылкой на устах) встретить опасность грудью.
Но это явно был не тот случай.
Сражаться с кошмарной тварью, вырвавшейся из-под пола той комнаты, было бы совершенно бесполезно – и на редкость негигиенично[88]. На такое мог пойти только круглый идиот. Ну или кто-то, связанный договором. Если бы опытный хозяин меня заставил, мне пришлось бы сразиться с ней, под угрозой Бедственного Огня. Но моя хозяйка была совершенно неопытна – и вот теперь наконец ей, так долго чудом избегавшей заслуженной участи, придется поплатиться за все!
«Благополучно доставить меня к царю Соломону» – именно таковы были слова арабской девчонки, когда она формулировала свой приказ. И именно это я и сделал. Бартимеус Урукский всегда в точности выполняет то, что ему было приказано. Правда, у меня были серьезные основания сомневаться в том, что та фигура в комнате была именно Соломоном, но, поскольку она выглядела как Соломон, пахла как Соломон и вообще стояла в его покоях, как живая, я предположил, что это самое то, что требовалось. Девица-то точно была в этом уверена, потому-то и метнула кинжал. Так что с точки зрения нашего договора я свое дело сделал. И не обязан был ее защищать ни секундой дольше.
И именно сейчас, когда на нас надвигался этот желатиновый монстр, я был этому особенно рад.
Барханный кот бросился бежать.
Я вылетел из комнаты с куполом и понесся прочь через зал с колоннами, встопорщив шерсть, расфуфырив хвост. Позади послышался пронзительный вопль – короткий и неуверенный, оборвавшийся окончательным и бесповоротным бульканьем. Это хорошо. Ну, для девушки плохо, конечно, но для меня хорошо, а это главное. Неизвестно, сколько времени это чудище будет играться с нею, прежде чем прикончит ее окончательно, но рано или поздно я дематериализуюсь, и скорее рано, чем поздно.
А пока что надо позаботиться о том, чтобы меня не поймали. Кот стрелой пролетел через зал, одним прыжком перемахнул бассейн, пересек наискосок мраморный пол, прошелся Беглым Колесом и исчез из виду под другой аркой.
Я в безопасности! И снова уникальное сочетание находчивости и проворства спасло мою драгоценную шкурку!
Если не считать того, что это оказался тупик.
Для тупика он был довольно интересный, но все равно это был тупик, а значит, он в любой момент мог стать для меня роковым. Очевидно, в этом помещении Соломон держал часть своих сокровищ: то была тесная кладовка без окон, освещенная масляными лампами и заставленная шкафами и сундуками.
Исследовать ее было некогда! Кот развернулся и рванул было к выходу – но тут же передумал, поскольку снаружи опять донесся рев, леденящий кровь. Жуткая тварь реветь умела, что верно, то верно. К сожалению, она оказалась на редкость медлительной. Я-то надеялся, что она давно сожрала девчонку. Но видимо, она отгрызла ей ногу или что-нибудь еще и оставила прочее на потом. А может, она вообще гонится за мной? Мне явно нужно куда-то спрятаться…
Я снова обернулся и окинул взглядом комнату. Что мы видим? Кучу самоцветов, идолов, масок, мечей, шлемов, свитков, табличек, щитов и прочих магических артефактов, не говоря уже о менее привычных диковинках, типа пары перчаток крокодиловой кожи, черепа с глазами из ракушек и довольно неуклюжей соломенной куклы, обтянутой человеческой кожей[89]. Тут была и моя старая знакомая: золотая змейка, которую я спер из Эриду. Единственное, чего тут не было – и единственное, в чем я нуждался, – это выхода!
Кот, со вспотевшими от волнения лапами, озирался по сторонам, изучая полки. Почти все предметы в этой комнате были магическими – их ауры накладывались друг на друга на разных планах, омывая меня радужным светом. Если эта тварь действительно появится у меня за спиной, есть ли тут что-нибудь такое, что я смогу использовать для последней, отчаянной обороны?
Ничегошеньки. Разве что куклой в него запустить. Проблема в том, что я не знал, для чего предназначены эти артефакты[90]. Но тут я заметил среди груды сокровищ, сваленных в углу, большой кувшин. Внизу он был узкий, а кверху расширялся до ширины плеч взрослого мужчины. Он был накрыт круглой крышкой, и лежащий на крышке слой пыли говорил о том, что никто, включая Соломона, никогда в него не заглядывал.
Кот тотчас обернулся струйкой тумана, оторвался от пола и устремился к крышке. Я чуть-чуть приподнял ее, со скоростью ветра, испускаемого слоном, ворвался в кувшин и (все еще пребывая в газообразном состоянии) опустил крышку на место. Меня окутала тьма. Струйка тумана молча зависла в ожидании.
Время как будто застыло.
Я представлял себе жуткую тварь, вползающую в проем арки. Я представлял, как ее глаза на стебельках шевелятся, осматривая сокровища со всех сторон. Я представлял, как склизкое щупальце разворачивается, тянется к горшку…
Съежившись от напряжения, струйка тумана бесшумно парила в темноте.
Ничего не происходило. Кувшин никто не трогал.
Время шло.
Я мало-помалу начал расслабляться. Тварь, несомненно, убралась восвояси, есть надежда, что затем, чтобы доесть девицу. Я как раз размышлял, не пора ли приподнять крышку и потихоньку удалиться или же разумнее остаться в укрытии, и тут внезапно почувствовал, что за мной наблюдают.