Я хотел крутить кольцо, чтобы возвращаться, но зычный крик за спиной: «А-а-а-а-а-а» – просто-напросто напугал меня своей неожиданностью. Я повернулся и получил кулаком по физиономии. Падая, я схватил банку с краской, чтобы не разлить ее на себя.
Заросший волосами верзила с отнюдь не обезьяньим лицом схватил банку, сорвал ее с моей шеи и начал пить краску. Олифа она по вкусу сродни подсолнечному маслу. Меня сразу затошнило, как только я представил, что чувствует нормальный человек, которому захотелось выпить масляной краски. Вероятно, то же самое почувствовал и верзила. Он отбросил банку, и на его лице появилась гримаса отвращения и к краске, и ко мне, и вообще ко всему, что его окружает.
Стуча кулаком по своей груди и крича что-то страшное, он бросился на меня. Поверьте, что у меня от изумления даже не сработало чувство самосохранения, чтобы как-то увернуться или убежать. Хотя, вряд ли бы я убежал от него. Просто раздразнил бы его. Разбудил в нем охотничий инстинкт.
Во времена, когда мне пришлось жить в одной съемной квартире на первом этаже старинного дома, мой домашний персидский кот поймал здоровенную крысу. Прижал ее лапой и с интересом смотрел на нее, что она будет делать. Крыса не делала никаких резких и агрессивных движений. Аккуратно выползла из-под его лапы и так же не торопясь удалилась в дырку, откуда она пришла. Она не вела себя как дичь, и кот не бросился на нее. Иногда так нужно вести себя в опасной ситуации, показывая, что я вас не боюсь, воевать не собираюсь, но мои зубы остры.
Глава 3
Соображать я начал только тогда, когда увидел, что руки этого существа, которые были несколько длиннее, чем мои, вот-вот сомкнутся на моем горле.
– Вот это да, – подумал я, – я у меня нет никакой «мамаша гиря», чтобы достойно встретить товарища. Сейчас сомкнет руки на горле, хрустнут позвонки, и не успеешь даже «мяу» сказать. И под рукой нет ни камня, ни палки, чтобы стукнуть этого типа по темечку. Одни руки остались и те в краске.
Когда не за что ухватиться, то хватаешься за соломинку. На то, чтобы струсить, не осталось времени. Думай, что можно сделать? Ничего лучшего я не придумал, как сложить в щепотку большой, указательный и средний палец и ударить этими щепотками прямо в глазные яблоки существа.
Мои удары достигли цели. Противник схватился руками за глаза и заревел, стоя на земле на коленях. У меня были секунды на дальнейшие действия. Нельзя ему дать опомниться. Вложив всю силу в удар, я ударил ногой по мошонке, болтающейся у него между ног. Результатом такого удара обычно является шок. Мой враг согнулся, встал на четвереньки и его начало выворачивать белой краской. Все, что было съедено им за последнее время, как по маслу вылетало из него. Затем он начал испражняться таким же цветом.
Попробуйте кто-нибудь выпить стакан подсолнечного масла. Не нужно никакой клизмы, потому что через несколько минут ваш кишечник очистится так быстро, что привет в изумление видавших виды врачей. Я схватил дубину нападавшего и начал охаживать ею по его спине и по голове. Нужно было довести его такого состояния, чтобы он не имел сил к сопротивлению. Если я это не сделаю, то племя разорвет меня на куски. Неизвестно, чем они питаются. Может, они каннибалы и я с белым цветом кожи и румяным лицом сойду в качестве молочного поросенка на их торжественный день по поводу удачной охоты.
Поверженный вожак потихоньку полз к огромному дереву, а я поднял над собой дубину и начал материться семиэтажными матами в отношении их самих, их родственников до седьмого колена, их создателей и врагов. Наконец, я выговорился, погрозил им кулаком и увидел, что на моем пальце нет перстня. Где же я его уронил? Я встал на коленки и начал поиски на земле, обходя белые следы лежавшего под деревом здоровилы.
Ничего я не нашел. Снова начал поиски. Без результата. Начало смеркаться. Племя стало укладываться на ночлег. Огня нет. Вероятно, не дошли еще до огня. Металлических и других предметов или орудий труда не видно. Есть дубины. Какой-то старик осколком большой кости орудовал над чем-то, раздавая всем пищу, которую они быстренько прожевывали.
Похоже, что это даже не каменный век. И у меня нет никаких инструментов, кроме банки с остатками краски. Эх, была не была. Я сунул палец в банку, испачкал его в краске и нарисовал на лбу две белые полосы, одну полосу я провел по подбородку. Как клоун, но выглядеть должно устрашающе. Опираясь на палку, я пошел к племени. Племя расступилось. Старик поднялся и подал мне кусок сырого мяса. Грязный кусок сырого мяса, от какого-то животного, я даже не представляю от какого. Голод не тетка, но сырое мясо я не стал есть. Все удивились.
Я отошел в сторону и прилег отдохнуть, размышляя, что мне делать дальше. Внезапно ко мне подошла молодая девушка и легла рядом, глядя в глаза и угадывая каждое мое желание. Понятно. Девушка вождя. Поодаль от меня пары деловито и со страстью занимались сексом, совершенно не заботясь о том, видят их или не видят. Естество на фоне естества. Одновременно продолжение рода человеческого, сексуальное воспитание подрастающего поколения и возбуждение людей, с возрастом утрачивающих потенцию. Глядя на такие картинки эрекцию можно увеличить и без домкрата, но у меня совершенно не было никакого желания на это, несмотря на горячее тело, прильнувшее ко мне.
Утром я встал с первыми лучами солнцами и пошел в лес. Лес был богат. Ягоды, грибы, ручеек с водой. Я умылся, вдоволь напился и начал жадно есть ягоды, по наитию определяя, что можно есть, а что нельзя. Племя было рядом и стало делать то же самое, что и я. Бывший вожак держался поодаль.
Я вернулся к дереву, собрал вокруг себя племя и стал им объяснять, что мне нужны камни, разные камни. Похоже, что они только подходили к каменному веку, потому что на их дубинах не было привязанных камней, не было копий с каменными наконечниками. Племя разошлось и скоро мне стали приносить разные камни, маленькие и большие, светлые и темные. Большую груду. Камни я стал сортировать по типам, чертыхаясь, что совершенно не уделял внимания каменному веку и вообще характеристикам камней.
Так, поверхностно, я знал, что самым распространенным элементом в земной коре является кремний в виде кремнезема. И кремнезем может быть стеклообразным, кристаллическим, волокнистым. И минералы кремнезема могут иметь совершенно фантастический цвет. Часть камней я сразу отложил в сторону, потому что даже на неискушенный взгляд это были полудрагоценные камни и кроме как для поделок они ни на что не годились.
В числе поделочных камней был один серый камень с такими кристаллами, которые я не удержался и лизнул языком. И что бы это было, мои уважаемые пытливые читатели? Угадали. В точку. Кристаллы каменной соли. Обыкновенный натрий хлор, хлористый натрий, который мы ежедневно кладем в пищу, а некоторые люди вне зависимости от степени солености пищи все равно подсаливают ее. А это вредно. А для себя я сделал вывод о том, что где-то есть выход на поверхность месторождения каменной соли. И где-то недалеко. Поэтому мне нужно будет мобилизовать племя и застолбить эту территорию. Определить ее размеры, вступить в союз с соседними племенами и создать независимое государство со строгой иерархией. Плохо, что они говорить не умеют.
На большом камне я раскалывал принесенные мне образцы, отобрал камни, которые поддаются обработке, и из которых я им сделаю орудия труда. А сейчас я ищу камни, которые в простом языке называются кремнями, то есть те, которые могут высекать искры. Даже в детстве мы брали голыши, стукали их друг о друга и искры вылетали, небольшие, но вылетали. И сейчас я хочу сделать себе зажигалку, чтобы можно было развести огонь, и приготовить что-нибудь поесть.
Глава 4
Нужные мне камни я уже нашел, но время было к вечеру и искры стали видны очень хорошо. Яркие, мощные. Я собрал сухой травы, надергал ниточек из рубашки, знаками показал, какие дрова мне нужны и стал разводить огонь. Реальная жизнь отличается от киношной. Если мне придется надолго задержаться здесь, то я научу их разводить огонь при помощи больших кусков дерева, если им вдруг станет скучно и способ добывания огня при помощи кремней им наскучит.
Пучок из сухой травы и ниток лежал среди веток, но сколько я ни стучал камнями над ними, редкие искры падали на них и не производили того действия, которое я ожидал.
– Остановись, – сказал я себе, – подумай, из чего состоял зажигательный прибор. Первое – камень-кремень. Это у меня есть. Второе – кресало. Это железка, типа что-то напильника. Тверже кремня и за счет неровностей на металле количество искр возрастает в несколько раз. Трут – это тряпка, вываренная в щелоке и натертая углем и серой, чтобы разгоралась быстрее.
Среди обломков камней я нашел один камень с неровным разломом. Стал стучать камнями друг о друга и искры стали сыпаться поактивнее. И как будто даже дымком пахнуло. Минут сорок я колотился, и вдруг затлела ниточка, вслед за ней вспыхнула травинка, за ней другая, третья и пламя охватила зажигательный клубок. Сверху маленькие веточки, затем большие ветки и вскоре возле меня полыхал костер. Племя опасливо отодвинулось, только девушка спряталась за моей спиной и дрожала крупной дрожью.
Я встал, подошел к старику, ведавшему провизией, и протянул руку. Он понял и снова дал мой кусок мяса. Я не стал проверять его на степень сохранности и качества. В темноте ничего не разглядишь. Нашел палку, нанизал на нее мясо и стал поджаривать его на костре. Мужчины из племени с опаской смотрели на меня, но по моим жестам ходили, собирали ветки или обламывали их с одиноко стоящего дерева.
Мясо сверху поджарилось и шипело пузырьками жира. Я клал кусок на камень, придавливал его палочкой и смотрел, какой сок бежит. Если с кроваво-красный, то мясо сырое (удивляюсь, как англичане едят мясо с кровью. Вероятно, по этой причине у них такое же брезгливое отношение к другим людям и такая же политика в мире). Наконец, пошел прозрачный сок. Зверек был жирненький, но не настолько, чтобы иметь куски сала сверху. А какой зверек, я даже и не стал фантазировать, чтобы не отбросить уже прожаренное мясо подальше.