– Ну нет, – ответил Симон Айсберг. – Можно сказать, я на тебя сделал ставку. Помоги нам всем Господь.
И дверь закрылась за ним.
Я рассудил, что пришло самое время для порции «Джека Дэниелса». Или даже для двойной порции.
Позднее, подождав, когда на Мысе Бровка, на Стоп-Анкере, наступит подходящее время, я вызвал Мимо Бермудеса по межпланетному коммуникатору нашего ранчо. Он видел публикацию в «Газете» и поздравил меня с победой «Оплота», но выказал тактичность и не стал пытать меня насчет предложения Симона.
Потом мы перешли к основной теме моего звонка: к охоте на Барки. Мимо обещал осторожно навести справки о древнем контрабандисте среди подпольного старичья Шпоры. Почему я предоставил это именно ему – он даже спрашивать не стал: ясно, что тут идеально подходили куртуазные мексиканские манеры моего друга.
– Да, я нашел несколько человек, которые знали Трегарта в старину, – сказал Мимо, – и даже пару тех, кто участвовал в том самом споре, отправившем Барки в достопамятное путешествие. Все, кроме одного, назвали Трегарта завзятым лжецом с больным воображением. Исключение – единственный вейаррон по имени Клифтон Касл, который занимался скупкой краденого на Тиринфе. После того как Трегарт сбежал из тамошней тюрьмы, он связался с Каслом и продал ему великолепнейший драгоценный камень, чтобы выручить денег на возвращение в Рукав Ориона. Это был экзотический ископаемый кабошон, оправленный в платину, – вне всяких сомнений, предмет халукского происхождения. Трегарт говорил, что получил его в подарок на одной из планет халукской Грозди.
– Он мог раздобыть камень и в любой из их колоний в Шпоре.
– Такая возможность не исключается. Клифтон Касл сообщил еще кое-что интересное. Трегарт поставил ему условие не перепродавать камень в течение месяца, надеясь выкупить его обратно самостоятельно – хотел сохранить его на память о великом приключении.
– Интересно. И что, Барки его выкупил?
– Да, через три недели. Касл послал его через «СтелЭкс» на планету Фамагуста в пятом секторе. Это было в 2201 году.
– Полагаю, этот Касл понятия не имеет, жив ли до сих пор Барки?
– Именно так. Я мог бы поискать еще источники, но ты же знаешь – у меня почти нет знакомств во внутреннем Рукаве Ориона, разве что в Шпоре. Можешь попытать счастья с нашим общим другом, Главным суперинтендантом Джейком Сильвером. А вдруг Трегарт найдется в его базе данных?
– Может, я и поговорю с Джейком. Я завтра лечу в Торонто.
Мой друг любопытно прищурился.
– Ты мне так и не объяснил, зачем тебе сдался этот престарелый contrabandista.
– Мимо, тебе лучше пока не знать. Он осуждающе покачал головой.
– Адик, Адик, Адик. Да все мне ясно и без объяснений. Ты все еще думаешь, что халуки задумали войну с человечеством.
– Я имею такие подозрения – если они и впрямь перенаселили все свои планеты. Этот парень, Трегарт, возможно, давно сыграл в ящик, или он просто враль, наследник барона Мюнхгаузена. Но с другой стороны, он может знать о наших загадочных синих дружках больше, чем любой человек на свете. Я хочу поговорить с ним.
– А дальше что?
Я улыбнулся в экран коммутатора.
– Мне подарили годовые каникулы, пока все окончательно утрясется со слиянием с «Галафармой». Я за это время должен поразмыслить, не занять ли место председателя правления «Оплота». Я сказал отцу, что собираюсь провести это время на Стоп-Анкере, отдохнуть и побездельничать – но, может быть, куда более веселая идея – отправиться в далекое странствие на своем усовершенствованном корабле Y-770.
– Черт побери! – полууволенный король контрабандистов Всея Шпоры Персея немедленно догадался, что я задумал, и пришел в ужас. – Пожалуйста, скажи мне, что ты пошутил!
– Конечно, пошутил, – солгал я.
– Какое облегчение! Ты ведь понимаешь, что частное лицо, совершившее полет в халукскую Гроздь, – это смерть сразу пакту о ненападении и торговому соглашению с оной расой?
Кроме того, нарушитель сразу же перейдет в юрисдикцию мало одного, двух министерств – по межпланетным делам и Секретариата по межпланетной торговле. Все имущество преступника будет конфисковано, а самого его ждет не только лишение гражданских прав, но и тюремное заключение без права амнистии!
– Для этого им нужно поймать таковое частное лицо на месте преступления. А частное лицо не собирается никому докладывать о своих делах.
– Но почему именно ты? – в отчаянии вскричал мой друг.
– А кто еще? – огрызнулся я. – У меня есть желание и свободное время. И, кстати, отличный корабль.
Мой личный скоростной корабль назывался «Сумасброд» – старинное слово, обозначающее кого-то бесшабашного. Это был подарок от «Оплота», единственная дорогая игрушка, которую я себе позволил за два жутких года мозгодробительной постоянной работы вокруг да около процесса «Галафармы». Единственной роскошью за это время были несколько коротких поездок в гости к друзьям, на Стоп-Анкер в Шпоре. Встретившись с Мимо на Мысе Бровка три месяца назад, я посадил семена охоты на Барки. Если оная окажется успешной, она принесет в самом деле важные плоды – уникальную информацию о мирах халукской Грозди.
Вернувшись в тот раз в Торонто для завершения процесса, я нашел техников из оплотского управления полетами, которые усовершенствовали моего «Сумасброда». Для этого использовалось время, когда я вынужденно находился на Земле, лишенный возможности летать. Топливные баки «Сумасброда» были значительно увеличены, также повысилась его оборонная способность. Теперь мой корабль обладал внедренной системой подсветки диссимуляторов, чтобы оставаться невидимкой, шныряя мимо планет, и прятаться на орбитах. Корабль оборудовали системой сканирования всех движущихся и неподвижных объектов в пределах досягаемости сенсоров, я мог оставаться незаметным для враждебно настроенных кораблей или подозрительных планет. Я собирался искать оружие. Содружество, похоже, в самом деле свято уверовало, что халуки закупаются техникой с целью торговых рейдов; я же считал подобное мнение несостоятельным. Точнее говоря – полным дерьмом.
Мимо вздохнул.
– Ковбой – он всегда ковбой! А я-то надеялся, что назначение в «Оплоте» тебя изменит.
– Туризм полезен для образовательных целей, – сказал я. – Не хочешь со мной? Я бы не отказался от человеческой компании. Болтать с корабельным компьютером надоедает за несколько дней. Спутникам обеспечены возможности доброй драки.
– И быстрой смерти. Или даже хуже – плена. Я только усмехнулся.
– Я намерен пересчитать синие головы и поискать синие боевые корабли, сработает или нет штука с Барки. Поехали! Будет весело.
– К сожалению, у меня на это время назначено свидание с контейнером.
Чтобы понять его слова, мне потребовалось несколько секунд.
– С каким контейнером?
– Я бы обязательно слетал с тобой к халукам, если бы мог, Адик. Хотя бы для того, чтобы не дать тебе вляпаться в серьезные неприятности. В конце концов из фотонной пушки я стреляю куда лучше! Мне также интересно посмотреть на халуков у них дома. Как они умудряются добывать трансактиниды – с их-то техникой? Но мое старое тело нуждается в ремонте. Мне придется залечь в дистатический раствор в больнице «Оплота» на Серифе, пока доктора с Большого Пляжа не придумают, что со мной сделать.
Я постарался не показать своего разочарования. Мимо был, конечно, пожилым человеком, но на моей памяти всегда отличался здоровьем.
– А-а. С тобой что-то серьезное?
– Да, – просто ответил он. – Возвращение одной старой проблемы. Однако прогнозы хорошие, все не так уж скверно. Единственное, что требуется, – это здоровенная куча денег, чтобы оплатить шестинедельную процедуру. No importa dos cojones.
Его любимое выражение – «Это и пары яиц не стоит».
Конечно, деньги для Мимо – не проблема. Десятки лет торговли контрабандой – дорогими ликерами, кубинскими сигарами, кофе и другими предметами роскоши – сделали его одним из богатейших частных лиц в Шпоре Персея. Но я все равно почувствовал укол вины, когда вспомнил состояние крохотной больницы на Стоп-Анкере. С ней давно надлежало что-то сделать, но теперь я имел на это средства. Планетка С-А всегда была добра ко мне.
Так же, как и капитан Гильермо Хавьер Бермудес Обрегон.
Я сказал:
– Ладно, удачно тебе поплавать в дистатическом растворе, Мимо. Давай лечи свои болячки. Если сложится, я подъеду на Сериф к моменту твоего всплытия. И отвезу тебя обратно на С-А, а потом мы вместе подождем, пока твои руки-ноги снова задвигаются не хуже прежнего. Я тебе кое-что должен, amigo.
– Ты должен мне одно – остаться в живых. – Он старался больше не встречаться со мной глазами. – Ради благоразумия, я пошлю тебе СтелЭксом кое-что в офис, в башню «Оплота». Оно будет ждать твоего возвращения. Пожалуйста, хорошенько позаботься о содержимом посылки. Сделай с ним то, что… потребуется, по обстоятельствам.
Я почувствовал холодок иррационального страха. И постарался изгнать его, говоря себе, что с Мимо все будет в порядке. Центральная больница «Оплота» на Серифе оборудована лучшим кабинетом генной терапии в зоне 23, а я постараюсь нажать некоторые пружины, чтобы Мимо был принят как Особо Важный Пациент.
Остаток времени мы поболтали о мелочах, обсуждая слухи об общих знакомых с Мыса Бровка. Потом пожелали друг другу спокойной ночи и отключили коммуникатор.
Я пошел через темный дом в свою спальню, размышляя о нравственном законе, о двух таких разных стариках и о влиянии, которое они оказали на мою жизнь.
Это был тяжелый день. А завтрашний обещал быть еще тяжелее – меня ожидала беготня в Торонто. Если Лорн Буханан уступит моим настояниям, мне придется связаться с Ефремом Сонтагом, чтобы тот позаботился о секретной информации.
А еще оставался Джейк Силвер. Может, придется угостить его обедом или сводить на новую постановку «Макбета» в Театре Зимнего Сада, если он ее, конечно, еще не видел. Мы оба были любителями Шекспира. Бард всегда славился пониманием уголовного менталитета, и мы с Джейком – тоже.