Я подключил компас дисплея своего шлема и устремился к цели. Пройти надлежало чуть более двух километров к юго-востоку. Лесное прикрытие мне обеспечено, пока я не доберусь до гребня кряжа – там почти ничего не растет, только кое-где за промерзший гранит держатся корнями маленькие деревца.
У моих башмаков обнаружилось отличное качество: развертываемые снегоходы на подошвах, формой как широкие медвежьи лапы. Я развернул их и пошагал вперед. Пульсация крови в ушах была единственным звуком в зимнем безмолвии. Моя былая стойкость еще не успела восстановиться, но по неглубокому снегу я карабкался без особого труда, через каждую дюжину метров производя сканирование окрестности. Но не находил ничего живого, никаких источников тепла – или следов ионного защитного поля.
В двух шагах от гребня кряжа я отдохнул в последней рощице хлипких сосенок, после чего отключил обогрев своего энвирокостюма. Даже крохотную энергетическую подачу можно просканировать. Я пополз на верхушку кряжа, которая, по моим предположениям, была метрах в двухстах. Я пробирался меж больших заснеженных камней, пользуясь преимуществами любого, самого маленького укрытия и оглядывая окрестность через оптический прицел каждую минуту. Я молился, чтобы Драммонд в самом деле был здесь и сосредоточил все внимание на речной тропке, а не на гребне хребта по левую руку.
В оптическом прицеле появились два пятнышка тепла.
Я распластался по земле, затаившись в снегу за здоровенным, с автомобиль размером, куском гранитной скалы, покрытым снежной шапкой. Запрограммировал дисплей ружья на увеличение. Посмотрел наружу.
И увидел полусогнутую фигуру с ружьем на изготовку. Его «Ски-Ду» ожидал поблизости – немного вниз по склону, спрятанный среди деревьев. И, конечно, никакого силового поля. Из бластера невозможно стрелять даже через простую портативную сферу.
Я стянул правую рукавицу; чтобы удобнее было нажать на курок, и взял на мушку Алистера Драммонда, человека с моим телом. Расстояние – 156, 2 метра.
Не делай этого, Адик. Если любишь меня, остановись. Не преследуй его, чтобы убить.
Если смогу, возьму его живым и привезу обратно.
Черт!
Я переключил ружье на ручное управление и жахнул по сосновому стволу метрах в шести от Драммонда. Он выпустил заряд вниз, на дорогу к Патрисии, и второй – направо, снеся выстрелом маленькую елочку. Он не смог найти меня в оптический прицел, а из-за снега неправильно определил мое местоположение.
Я ждал.
Он выстрелил влево, совершенно не в мою сторону, после чего помчался к своему снегоходу. Впрыгнул в него, подключил силовое поле. Защищенный, наконец, от моих выстрелов сверкающим куполом, Драммонд завел машину и помчался вниз, по направлению к дороге, легко петляя меж сосновых стволов. Он даже включил антигравитационный усилитель, чтобы увеличить скорость. Снежная пыль клубилась за ним.
Я вскочил на ноги, вскарабкался на вершину и помчался вниз, пробираясь меж деревьев и то и дело взрывая ствол-другой перед носом его снегохода, так что они валились в разные стороны, словно кегли. Некоторые отскакивали от его силового поля, другие падали по сторонам. А я не переставал валить деревья перед полусферой золотистых вспышек, скрывавших моего врага.
Он почти ускользнул, выбравшись из-под линии огня, когда я наконец пригвоздил его. Идеально поваленная толстая сосна упала как раз поперек его дороги в самый подходящий момент, и Драммонд со всего разбегу долбанулся об нее. Проектор защитного поля вырубился от хорошей встряски, и я увидел черно-желтую машину, запнувшуюся носом о бревно – как она подлетела, провернулась в воздухе и покатилась вниз по крутому склону, пересчитывая собой камни. Наконец она ударилась о толстое дерево и замерла. Из-под перевернутого корпуса торчали две человеческие ноги под таким странным углом, что было ясно – они сломаны. А вот крови не очень много.
Я спустился вниз, откопал его из сугроба, стащил с него шлем и взглянул в свое собственное лицо, искаженное от боли. Алистер Драммонд был в полном сознании.
– Будь ты проклят, – сказал он. – Будь проклят.
– У меня нет никакой возможности вытащить тебя из машины, не поранив еще сильнее, – сообщил я ему. – Придется вернуться обратно в усадьбу и привезти оттуда резак по металлу.
– Почему ты не пристрелил меня там, на гребне? – спросил Драммонд.
– Я уже однажды убивал самого себя – в башне Макферсона. С меня достаточно.
Добраться до аптечки и набора выживальщика, оставшихся в машине, было невозможно. Я сделал все возможное, чтобы осмотреть его переломанные ноги – при этом не снимая с Драм-монда энвирокостюма. Тот все еще производил тепло.
– В полицейской команде из Торонто должен непременно быть медик. Они скоро прибудут сюда. Я поставлю над тобой портативную палатку, чтобы ты не замерз под снегом. Хочешь пить?
– Иди к черту!
Драммонд отвернулся от меня и больше уже не говорил. Глаза его были плотно закрыты. На шее бился пульс, так что я вычислил, что он жив – просто в обмороке.
Время уходить. Я включил маяк экстренной помощи, раскинул над Драммондом палатку и подключил в ней обогрев. Потом поковылял вниз, Речной Тропой – до своей собственной машины, и вернулся в усадьбу.
Мы вместе с Джоанной все еще искали резак по металлу на складе инструментов в поврежденном взрывом рабочем крыле, когда на территории усадьбы приземлились пять синих хопперов оплотс-кого Внешбеза. Обязанности командира исполняла чернокожая амазонка, к которой все обращались «капитан Сара Маркус».
У нее нашлись и медицинский персонал, и оборудование, надобное для вызволения и эвакуации Драммонда. Нашелся и здравый смысл – чтобы не возражать, когда я выказал желание поехать с ними.
Два хоппера приземлились в устье ручья – на единственном клочке пространства, достаточно широком для посадки. Капитан Маркус возглавила поисковую группу, но проводником послужил именно я. Мы затопали на подошвах-снегоходах сквозь пургу в поисках места, где ждал помощи Алистер Драммонд.
– Черт, что это за вонища? – спросила капитан Маркус.
– Ах, мать-перемать! – высказался я, потому что знал ответ.
Мы нашли разорванную в клочки палатку и окровавленный снег, примятый следами когтистых лап. У тела была вырвана глотка, все оно оказалось спрыснуто вонючим мускусом.
– Вон он, кэп! – вскричал один из полицейских, вскидывая на плечо свой «каги». – Чертов медведь!
Я ударил его по руке, державшей оружие, так что выстрел ушел вбок, никому не повредив. Лохматая черная тень выскочила из-за камней и с поразительной скоростью помчалась вниз по склону. Мгновение – и она затерялась в снежном буране.
– Не медведь, – сказал я. – Росомаха. Пусть бежит.
– Она убила этого человека, – отрезала капитан Маркус. – Мы можем пристрелить ее позже, уже с воздуха.
– Нет, – резко возразил я. – Мы оставим животное в покое. Это дикий зверь, он действует так, как велит ему природа. У зверя другие правила. Он имел право так поступить. Вы это понимаете?
– Да.
Она повернулась ко мне спиной и принялась отдавать приказы, а я отошел в сторону, под падающий чистый снег.
Эпилог
Разведывательное судно, которое Адам Станиславский послал на Аменти, в Кольцо Стрельца, доложило, что астероид является военной базой для более двух сотен халукских пиратских кораблей. Вскоре после того, как инцидент в халукском посольстве был транслирован по всей галактике, председатель «Макродура» направил флот концерна на очистку пиратского гнезда.
После уничтожения их кораблей халуки объявили войну Содружеству Планет Человечества.
Армия, состоящая из восьмидесяти тяжелых военных кораблей и ста шестидесяти легких, вылетела с колониальных планет халуков в Шпоре Персея и устремилась на Сериф, местную столицу «Оплота». В открытом космосе нападающие столкнулись с кораблями «Оплота» и Зонального патруля. И были почти полностью уничтожены, хотя превосходящие силы защитников тоже понесли тяжелые потери. Сам Сериф не пострадал.
Сразу после этого столкновения из халукских колоний вылетела вторая эскадра такого же размера и окружила Крават, единственный источник генного вируса РD32:С2. Силы «Оплота» были как раз отозваны с Кравата для защиты Серифа, и поначалу инопланетяне оказались в более выгодном положении.
В это же время могучий спутниковый сканер «Оплота» на Тиринфе обнаружил около четырех тысяч халукских кораблей, продвигающихся от халукской Грозди по направлению к Шпоре Персея.
Я.посоветовался с советом директоров «Оплота» и отдал нашему флоту приказ испепелить планету Крават бомбами с антивеществом.
Фактически каждый вооруженный корабль, принадлежащий концернам или Содружеству, включая судно капитана Гильермо Хавьера Бермудеса Обрегона, находящееся на планете Стоп-Анкер, был мобилизован на защиту галактики Млечный Путь. Я правил «Сумасбродом».
После войны, длившейся шестьдесят один день в открытом космосе за пределами Шпоры Персея, халуки сдались.
Мимо, который наконец совершенно выздоровел, заслужил личную награду за уничтожение восьмидесяти четырех вражеских кораблей. Он закатил по этому поводу большую пьянку у себя дома на Стоп-Анкере, и присутствовали три дюжины командиров кораблей, до сих пор прозябавших на мелких планет-ках, но полностью доказавших свою лояльность во время галактической войны.
Был там и я. Я все еще оставался синим, но никого это не смущало. Я прикончил сто шестьдесят шесть кораблей халукских ублюдков.
Побежденные халуки сместили своего Слугу Слуг и заключили его в монастырь Священных Старцев, где он подвергался исправительной медитации до конца своих дней.
Акт капитуляции был подписан Локутором Ру Камик и Советом Девяти. В этом соглашении они окончательно отказывались от Великого Проекта и просили Содружество Человечества о милости для халукского народа.
Великодушный победитель – Содружество – согласился спонсировать большую исследовательскую программу – переданную концерну «Оплот» – по синтетическому производству вируса РD32:С2. Если в течение последующих пяти лет инопланетяне продемонстрируют, что имеют в отношении Содружества только мирные намерения и полностью оставили гибельную философию неконтролируемого роста населения, – хорошо, им будет позволено принимать участие в процессе произведения вируса. Также в халукскую Гроздь и в халукские колонии обещали обеспечить свободный доступ исследовательских команд и специалистов по делам семьи. Могли быть возобновлены и нормальные торговые отношения. Если за пятилетний период не случится ничего экстраординарного, Содружество вправе постановить систематическое предоставление халукам ограниченного числа планет в Млечном Пути, пока не изживет себя их кризис перенаселения.