Пятидесятиметровая экспедиционная моторная яхта «Арарат» с открытой кормовой аппарелью стояла с работающими двигателями в конце широкого пирса морского клуба Марино Сан-Николо. Два запылённых автобуса с едва различимыми логотипами малоизвестной телерадиокомпании выскочили на пирс и исчезли в грузовом отсеке. Аппарель тут же поднялась, двое матросов ловко скинули с кнехтов швартовые концы, запрыгнули на борт, и корабль без прощального гудка полным ходом отвалил от пирса, устремившись в море. Проложенный шкипером курс вёл по Средиземному морю к проливам Босфор и Дарданеллы, в Чёрное море, в турецкий морской порт Стамбул.
Доктор из группы хранителей Копья и судовой врач боролись за жизнь Командора. Он был доставлен на борт в бессознательном состоянии и подключён теперь к современному реанимационному оборудованию в специализированной каюте медицинского назначения. Скоротечная схватка с мальтийцами-«рыцарями правосудия» закончилась для троих хранителей Копья легкими контузиями и небольшими порезами от осколков стекла при подрыве автомобилей на противопехотных минах. Командор, который находился в одной из двух подорвавшихся машин, пострадал гораздо серьёзнее. Помимо компрессионной травмы от взрыва, он стал жертвой непристёгнутого ремня безопасности и вылетел из автомобиля через лобовое стекло. Приземлился Командор крайне неудачно — прямо под колёса подброшенного и потерявшего управление автомобиля. Тщательный осмотр и показания аппаратов диагностики оказались неутешительными. Находящийся в коме Командор получил множественные травмы внутренних органов, несовместимые с жизнью, и кончины его следовало ожидать в ближайшие часы.
Совет старших хранителей Копья, собравшийся в кают-компании корабля, выслушал вердикт врачей и после недолгого совещания поручил им вывести Командора из состояния комы, чтобы выслушать его последнюю волю и проститься. В присутствии всех собравшихся хранителей судовой врач сделал последний укол безнадёжному больному. Сильнодействующий препарат ненадолго вернул сознание Командору, и он открыл глаза. В наступившей тишине слышался только плеск волн, бьющих в борта корабля, несущего Командора в последний путь. Постепенно тихий стон и негромкий плач собравшихся хранителей наполнили просторную каюту. «Копьеносцы» по очереди подходили к умирающему и целовали уходящего в вечность. Трёх старших хранителей Командор слабым жестом подозвал к себе отдельно и что-то прошептал на ухо каждому. Последним к главе Ордена хранителей Священного Копья подошёл Капитан, и все присутствующие стали свидетелями того, как Командор вложил ему в руку неизвестно откуда появившийся футляр на золотой цепи, блеснувший золотом и драгоценными камнями. «Найди Кольцо. Оно было здесь», — выдохнул Командор и последним усилием благословил Капитана крестным знамением. Рука Командора бессильно легла на голову склонившегося Капитана, глаза закрылись, дыхание замерло, и несчастный скончался. Рыдания и громкие молитвы хранителей раздались с новой силой, и безутешное горе захлестнуло невидимой волной осиротевший посреди моря плавучий ковчег «Арарат».
Секретарь-помощник и архивариус ныне покойного Кардинала Священной конгрегации были приглашены Лейтенантом Мальтийского ордена в Магистральный дворец на улице Кондотти на следующий день после похорон. Великого магистра и Кардинала хоронили на римском кладбище Верано в один день, и две похоронные процессии пересеклись на скорбном месте, в чём прожжённые иезуиты Ватикана тут же усмотрели провидение Господне и быстро уговорились с рыцарями объединить усилия в поисках убийц. На встрече «рыцари правосудия» и папские прелаты сошлись в общем мнении, что в смерти Кардинала и магистра виновны адепты тайной секты Армянской православной церкви — хранители Копья. Рассказ архивариуса об истории русского Кольца и отчёты от Петербургской прелатуры Ватикана, ставшие известными секретарю Кардинала, указывали на связь событий в России и Риме. Правда, о роли Специалиста иезуиты умышленно умолчали, возложив всю ответственность на кровожадных хранителей Копья. Бледный от гнева Лейтенант Мальтийского ордена не стал унижаться перед прелатами, рассказывая о своем фиаско на вилле Симонетта, а, скрипнув зубами, завершил встречу:
— С благословением Девы Марии мы, «рыцари правосудия», найдём и покараем виновных. Нечестивые охотники за Кольцом нашего русского магистра Ордена Павла Первого, не найдя его здесь, наверняка возобновят поиски в России. Приоратский дворец Мальтийского ордена под Санкт-Петербургом — единственное место, где может тайно храниться реликвия. И хотя дворец более не принадлежит нам, мы можем беспрепятственно его посещать. Наша делегация сегодня же уведомит русских о визите рыцарей Мальтийского ордена в Петербург. Мы поймаем преступников из армянской секты с поличным и, если не удастся уничтожить их… — тут Лейтенант запнулся, чуть не сказав «опять», и продолжил: — Сдадим местным властям как воров государственного ценного наследия.
Секретарь и архивариус дослушивали Лейтенанта торжественно и стоя. Как представители Ватикана и папского престола, в привычных традициях политических интриг прелаты умыли руки и отряхнули прах. Место кардинала Священной конгрегации освободилось, предстояла борьба, и продолжать аферу с проклятым Кольцом желающих больше не было.
Совместная жизнь Алексея Котова и Веры Буковской окончательно наладилась с переездом в отремонтированную наконец квартиру на Московском проспекте. Вера продолжала курс реабилитации после выписки из больницы, и о взрыве на Петроградке старательно забывала, окруженная любовью и заботой счастливого Полковника. Алексей продолжал исправно являться на службу в ведомство Советника, но был освобождён от обязательного участия во всех оперативных мероприятиях. Каждую свободную минуту он проводил с выздоравливающей Верой. Ежедневные прогулки на свежем воздухе в парке Авиаторов, общие темы для разговоров и размышлений, уважение к интересам и привычкам друг друга, взаимные нежность и бережность закономерно переросли в крепкий союз.
Тем временем составленная Верой и Полковником «историческая справка» стала основой в поисках артефакта. Кольцо следовало искать в местах, связанных с деятельностью Мальтийского ордена госпитальеров в столице Российской империи. Инженерный батальон Вооружённых сил России, приданный в распоряжение штаба Советника, под видом реставрационных работ и проверки состояния исторических памятников последовательно и тщательно исследовал стены, фундаменты и подземные коммуникации в Михайловском замке, доме приора Мальтийского ордена Юлия (Джулио) Литта на Миллионной улице, Мальтийской капелле Воронцовского дворца, церкви Рождества Иоанна Предтечи на Каменноостровском проспекте и Приоратском дворце в Гатчине. Все обследовалось серьезно: с помощью специальных рентгеновских установок и досмотровых таможенных комплексов. Поиск тайника мальтийских рыцарей вёлся круглосуточно, но кроме нескольких старинных монет, дюжины серебряных ложек и ржавого нагана пока ничего найти не удалось.
Неожиданные сложности возникли с подземными галереями в Михайловском замке и Приоратском дворце в Гатчине. Подземные ходы под замком были наглухо забетонированы при укреплении фундамента в девяностых годах прошлого столетия, а галереи под Приоратским дворцом, стоящим на берегу озера, были затоплены водой. Документы из военного архива говорили о том, что в Гатчине, захваченной немцами в 1941 году, Приоратским дворцом чрезвычайно интересовалась секретная фашистская организация Аненербе. И захватчики, отступая от города, взрывали и затапливали подземные коммуникации. «Судя по результату войны, Кольцо они не нашли», — высказался по этому поводу Полковник, а Советник срочно запросил и получил помощь Балтийского флота в виде отряда опытных водолазов, оснащённых гидротехническим оборудованием с мощными помпами. Моряки обследовали берега и дно озера, установили шлюз и за несколько часов откачали воду из затопленных галерей и ходов. Под сторожевой башней дворца освободилось две сотни метров расходящихся в разные стороны галерей, которые упирались в глухие завалы. За дело взялись военные инженеры. И в одном из ходов, в облицованной кирпичом стене, нашли рукотворную полость объёмом в один кубический метр. Но замаскированный тайник был пуст! Убедившись в этом лично, Советник и Полковник сфотографировали объект для отчёта и, перед тем как свернуть работы и поиск в Приоратском дворце, решили оставить сюрприз для возможных нелегальных искателей кладов. Сапёры установили в тайник «катапульту» — химическую ловушку с выбросом краски и вернули первоначальный вид кирпичной стене в подземелье. Надежда найти Кольцо стремительно таяла.
Частный самолёт из Стамбула на отдельной взлётно-посадочной полосе ереванского аэропорта встречал католикос всех армян с многочисленной свитой. Гроб с покойным Командором хранителей «копьеносцы» вынесли по трапу на руках и передали скорбную ношу монахам Эчмиадзина. Католикос что-то обсудил со знакомыми ему старшими хранителями и подозвал к себе Капитана. «Ты поедешь со мной, это последняя воля моего друга. Мы будем вместе молиться и готовиться к похоронам Командора. Тебе предстоит принять святой долг хранителя Копья, и нам нужно о многом поговорить», — произнёс католикос, опёрся на руку Капитана, и они вместе медленно пошли к ожидавшему их траурному кортежу автомобилей.
На девятый день после похорон у надгробного камня хачкара на могиле Командора Капитан принял из рук католикоса великую реликвию. Подняв Копьё над головой, в присутствии епископов и монахов он произнёс клятву верности долгу, став с этой минуты очередным Командором Тайного монашеского ордена хранителей Священного Копья. Уже на следующий день новый Командор объявил о продолжении поиска Кольца и в сопровождении пяти «копьеносцев» отправился в Петербург на официальную инспекторскую проверку работы приходов Армянской святой апостольской православной церкви в России. Официальный статус руководителя религиозной организации, новые документы и изменённая бородой внешность не вызвали никаких вопросов на пограничном паспортном контроле, и Капитан с удовольствием снова вдохнул влажный и холодный воздух любимого города.