Сухие щелчки приглушённых выстрелов не услышал никто.
Кардинал с некоторым недоверием посмотрел на человека, принесшего ему аналитическую справку. Глядя поверх очков, он уточнил:
— Вы уверены в том, что здесь написано?
— Понимаете, — тихо произнёс архивариус, — на вопрос, поставленный вами, однозначного ответа нет. Но исторические факты указывают на правоту вашей гипотезы относительно артефакта, указанного вами.
Кардинал отложил листы бумаги и, прищурившись, внимательно взглянул на архивариуса:
— Слушаю вас внимательно, и пусть Господь вложит в ваши уста правду, ибо иначе гнев Господень настигнет вас неминуемо!
— По вашему приказу я проанализировал информацию за 1700 лет истории Копья и причастных к нему. Сегодня известно несколько Копий Судьбы, одно из которых прервало земную жизнь нашего Спасителя. Самое известное из них хранится в Вене. Его использование приписывают многим. С его помощью, как утверждают исторические хроники, Карл Великий объединил народы франков и германцев, образовав империю. Но после его смерти она распалась. Переходя из рук в руки, Копьё результата больше не приносило. Но в 1938 году, после аншлюса Австрии, Гитлер первым делом реквизировал Копье и поместил в свой личный фонд. Результат известен. Говоря современным языком, русские засунули его копьё ему в самые запасники как грубую подделку.
— Не надо современным языком, вы в божьем доме! — одернул его Кардинал.
— Прошу простить. Русские показали, что и без артефактов могут расширять границы и низвергать ложные реликвии. И это тоже косвенно подтверждает правоту вашей гипотезы — подлинный артефакт или его часть находится на территории Российской империи.
— Какой империи? У них же республика, федеративная! — удивлённо воскликнул Кардинал.
— Да-да, но им все равно. Они до сих пор отождествляют себя с пространством, куда незримо могут простирать свою суверенную длань. Менталитет такой… Так вот, — продолжил архивариус, — артефакт, находящийся в Армении, известен с третьего века, а в седьмом его презентовали веке как Копьё Судьбы Urbi et Orbi.
— Нести слово Граду и Миру может только папа римский! — с нескрываемым озлоблением возразил Кардинал. — Да-да, конечно! С вашего разрешения, я продолжу. Россия — страна большая. Она может сжиматься под внешним давлением или из-за внутренних распрей, но при этом ее способность расширяться никуда не исчезает и периодически проявляется в реальности. И то, что после определенного момента своей истории Россия никем и никогда не была покорена, совпадает с вашей гипотезой о Кольце.
— Господин архивариус! Ещё чуть-чуть, и вы смените веру, страну и бог знает, что ещё сейчас можно сменить. Давайте-ка без лирики, ближе к фактам, — раздражённо прошипел Кардинал.
— Да-да. Так вот, первым обладателем артефакта, как я понимаю, был кузнец-армянин, который его и изготовил из Копья, сам того не ведая. После прозрения бежал от страха во Фракию, где и умер, завещав Кольцо своим детям. Через определённое время в Восточной Римской империи появился новый император Василий Первый, армянин по происхождению и пастух по рождению. Он и был потомком — вероятно, внуком кузнеца. Из отчетов папского капитула при дворе императора от 869 года следует, что, принимая послов, автократор, сидя на троне в дорогих одеяниях и бармах, имел одну странность — простое железное кольцо на пальце правой руки. Сначала все думали, что это символ его происхождения из пастухов, но теперь мне всё видится по-другому. Его правление ознаменовано жестокостью, с одной стороны, и просвещением — с другой. Он расширил границы империи, удачно воевал почти все время своего правления. И династия его правила 200 лет…
— А при чём здесь Россия? — нетерпеливо перебил его Кардинал.
— Это самое интересное. После смерти Василия Первого все его личные вещи были переданы в собор Святой Софии. Потомки очень хотели сохранить его наследие и верили, что оно приносит благо империи и роду. Константин Багрянородный даже историю переписал, сделав Василия Первого прямым потомком римского императора Констанция Хлора (отца Константина Великого). Так эти вещи там и хранились, пока турки-османы не решили захватить Константинополь. В 1453 году, перед падением, последний император, желая возродить свой род и империю, а он был историком и мистиком, передал кое-что из сокровищницы собора Святой Софии своему брату — последнему деспоту Мореи. Сегодня известно, что там были реликвии времён земной жизни Христа, Девы Марии и много чего ещё. В сохранившейся описи кладовой собора значатся личные вещи императора Василия Первого, его бармы, драгоценные кольца и одно железное кольцо. В 1471 году племянница последнего императора Византии, урожденная принцесса византийская Зоя (она же Софья) Палеолог была отдана папой в жёны великому князю Московскому Ивану Третьему. Среди прочего приданого в Московию она увезла и это железное кольцо для будущего мужа. Видимо, это и есть наш артефакт, — подытожил архивариус.
— Как? Кольцо было в Ватикане?! И мы сами его отдали московитам?! — растерянно-возмущенно воскликнул Кардинал.
— Да, Ваше высокопреосвященство… А Иван Третий, получив такое приданое, за 30 лет сотворил огромную державу из захудалого княжества и известен потомкам как Иван Великий, — смиренно подтвердил архивариус и удалился, повинуясь взмаху руки онемевшего от исторической несправедливости Кардинала.
Полковник ехал на встречу со старым товарищем. Когда-то они вместе служили в «подбрюшных областях» России — горячих регионах, и каждый на своём рубеже выполнял смежные функции по обеспечению стабильности и безопасности Родины. Сейчас Михаил Зубов был уже государственным советником первого класса и занимался координацией деятельности правоохранительных органов местного, считающегося стабильным региона. Сегодня Советник сверхкоротким sms, игнорировать которое было нельзя, назначил Котову встречу в одном из тихих ресторанчиков Петербурга.
Полковник увидел перед собой подтянутого мужнину чуть за пятьдесят с аккуратной короткой стрижкой.
— Здравствуй, дорогой, тысячу лет тебя не видел! — сдержанно-радостно приветствовал Полковника Зубов.
— Не изменился совсем, — крепко пожимая ему руку, заметил Полковник.
— А ты изменился — сбросил килограммов пятнадцать и, видимо, занялся спортом, — улыбнулся Советник.
— От тебя ничего не скроешь, — усмехнулся Полковник, и оба присели за столик.
— Пообедаешь?
— Да вроде уже поздно, а, значит, вредно. О чем ты хотел со мной поговорить? — Алексей сразу перешёл к сути.
— Тут такое дело. Мне принесли одну видеозапись, где я случайно узнал своего старого друга… — Советник открыл планшет без опознавательных знаков фирмы-производителя, который все это время лежал перед ним на столе. — Видишь ли, сюжет так себе, но развитие ого-го какое…
— Не понимаю, о чем идёт речь… Поясни.
— Сам посмотри, — Советник протянул планшет Полковнику, и тот просмотрел видео со сценой происшествия у дома Пиоровского.
— Да быки какие-то вызвали у меня подозрения, вот я и решил поинтересоваться, кто да что. Сам знаешь, Миша, где мы только ни побывали, кому только ни насолили!
— Ты дальше смотри.
На видео ещё двое незнакомцев после ухода Алексея обыскивали лежащих на земле людей.
— Ну, это точно не я, — улыбнулся Полковник, — ты же видишь, я ушёл, оставил их принимать солнечные ванны! Погода-то какая!
— Ну да, ну да… — Зубов усмехнулся. — А ты знаешь, Алёша, что произошло в последующие сутки? — он испытующе взглянул на Полковника.
— Я в последнее время усердно занимаюсь восстановлением отношений со своей… Помнишь Верочку? Всё внимание только ей. Даже новости некогда смотреть.
— Ну да, ну да… — задумчиво протянул Советник. — Так вот, эти двое, что осматривали после тебя туристов, плюс ещё трое неудачно «окунулись» в Неву и захлебнулись. Теперь трупы. А эти двое, которым ты прописал солнечные ванны, получили по пуле в сердце и по колумбийскому галстуку — просунули им языки через разрез на горле. Во что ты вляпался? Мне было бы проще тебе помочь!
— Похождения иностранных «туристов» в Питере — это не ко мне, а за заботу спасибо. Если увижу что подозрительное, то сразу дам тебе знать!
— Ну, лады! Спасибо.
На том и распрощались. Зубов не мог сопоставить немногочисленные факты и понять, чем же заинтересовал «туристов» его старый приятель. Опыт подсказывал ему самую верную схему превращения непонятного в понятное. Советник вызвал порученца и распорядился установить за Полковником и его подругой полный контроль и скрытое силовое сопровождение.
Утром в номере Алексей с Верой обсуждали план на день. По телевизору шли местные новости: где-то открыли очередной памятник, где-то что-то закрыли после внеочередной проверки… Сводка происшествий в городе заставила Полковника вслушаться. Диктор рассказывал, как пятеро туристов из Италии, очень сильно перебрав виски в барах Петербурга, решили искупаться в Неве и не рассчитали свои силы. В результате — пять утопленников. При опознании трупов в морге присутствовал консул Итальянской Республики.
И еще один сюжет выходил за рамки обычных криминальных новостей. На втором этаже одного из городских зданий были найдены трупы мужчин с огнестрельными ранениями и перерезанными шеями. Там же было обнаружено четыре килограмма кокаина и много оружия. «Это похоже на разборки наркомафии», — подытожил диктор.
«Это же напротив нашего отеля», — отметил Алексей, и тут раздался долгожданный звонок от академика Пиоровского. «Спасибо. Будем через час», — обрадовался Полковник, с удовольствием наблюдая, как заметалась по комнате Вера, собирая разбросанную одежду.
Помощница Пиоровского встретила Алексея и Веру у ворот коттеджа и сразу провела их в кабинет академика на втором этаже.
— Мой юный друг, документ, что ты мне принёс, чрезвычайно любопытный! А в его подлинности я убедился, позвонив вашему, Верочка, руководителю экспедиции.
Это покаяние в страшном богохульств