— В бой! — крикнул Волчок.
Викинги вскочили на ноги, завязалась кровавая сеча. Это была страшная рубка. Все смешалось — кони, люди, щетина копий, молнии мечей, крики, рычание, ржание, стоны. Сражаясь с белолицыми врагами, Егор замечал, как падали его сраженные товарищи.
Охвативший его поначалу гнев уступил место спокойной злой сосредоточенности. Первые минуты боя он старался отслеживать передвижения Эльзы и как мог прикрывал ее, но девушка, как и обещала, не пряталась за спинами мужчин. Перепрыгнув через укрепления, она сразила мечом одного из спешившихся кельтов, потом прыгнула на другого, взбежала по его щиту, оттолкнулась от щита ногой, подпрыгнула высоко вверх и перемахнула через кельта. Когда кельт обернулся, чтобы сразить Эльзу, она всадила клинок меча ему в грудь.
Один из кельтов, лошадь которого пронзили копьем, спрыгнул на землю и сбил с ног отрока Альвира. Падая, отрок уронил меч, но выхватил из-за голенища сапога нож и, когда кельт навалился на него, всадил нож врагу в шею.
Крови было пролито море. Воздух был наполнен страшными криками, на земле корчились люди и кони. Егор видел, как погиб викинг Хельструм: он без устали разил врагов, но на мгновение опустил боевой топор, и рослый кельт одним ударом меча срезал ему голову.
Егор видел, как копье кельта, пробив грудь отрока Альвира, пригвоздило его к земле. Видел он и то, как падали на землю сраженные кельты, как валились с громким ржанием их кони.
Сам Егор убил уже не меньше десятка кельтов и успел получить рану в левую руку, но продолжал сражаться, не обращая внимания на жгучую боль.
Около получаса небо было затянуто тучами, но вот, наконец, солнце пробилось сквозь темную хмарь и ярко озарило поле битвы.
Кельты были разбиты. Остатки их отряда ретировались и растворились в лесу. При ярком свете солнца Егор увидел тела погибших, наваленные друг на друга.
— Кончено! — хрипло крикнул он и опустил мечи.
Он чувствовал себя уставшим. Что же касается его товарищей — вернее, тех из них, кто уцелел после страшной битвы, то они и вовсе выглядели смертельно измотанными. С ног до головы измазанные кровью, с растрепанными волосами, викинги сели на землю, хрипло дыша и пытаясь восстановить сбитое дыхание.
Егор поискал глазами Эльзу. Девушка была жива. Она тоже легла на землю. Широко раскрытые глаза Эльзы глядели в небо, а грудь часто и судорожно вздымалась.
Егор присел рядом с девушкой, подождал, пока она немного придет в себя, и сказал:
— Ты молодец, Элин. Твой отец гордился бы тобой.
Эльза села на траве, улыбнулась обескровленными губами и напомнила Волчку:
— Мой отец еще не родился, Волчок. — Потом посмотрела на усыпанную телами и залитую кровью поляну и добавила: — И в этом ему повезло больше, чем мне.
— Вульфгар! — услышал Егор юношеский голос Сакси-Стрелка. — Я слышал стоны Олафа, но не могу его найти! Помоги мне!
Егор поднялся на ноги и повернулся к парню:
— Идем.
Олафа извлекли из-под груды тел, придавленного, окровавленного, уставшего, но практически невредимого. Поначалу чернобородый десятник с трудом передвигал ноги, но, придя в себя, оттолкнул Сакси-Стрелка и Волчка, выпрямился и обтер окровавленное лицо боевой рукавицей.
— Славная была битва, — сказал он, оглядывая тела мертвых врагов и погибших товарищей. — Не думал, что уцелею.
Десятник перевел взгляд на Егора, на мгновение нахмурился, но затем черты его разгладились, и он заявил:
— Ты хорошо дрался, демон. Боги свидетели — мне будет жалко убивать тебя, когда придет час решающей битвы.
— И все-таки ты это сделаешь? — уточнил Егор.
— Сделаю. Демоны — наши враги. И если ты один из них, ты не сможешь долго топтать землю.
Олаф сплюнул на землю кровь из разбитого рта, повернулся и захромал к уцелевшим после битвы ратникам, которые уже таскали в кучу сухие ветки, чтобы соорудить из них погребальный костер и проводить души убитых товарищей в Валгаллу.
…После битвы отряд викингов заметно уменьшился. В живых остались чернобородый Олаф, Сакси-Стрелок, суровый неразговорчивый викинг Гудред Молчаливый и еще один викинг, приземистый и кряжистый Дретт. А также Волчок, Эльза и Торт. Остальные сложили голову в бою с кельтами.
Предав огню тела своих погибших товарищей, двое из уцелевших викингов — Сакси-Стрелок и Гудред Молчаливый — отправились в лес на охоту и вскоре вернулись с подстреленным кабаном, которого тут же принялись жарить на вертеле.
Стоя у туши с кинжалом в руке, Гудред время от времени срезал поджаренные куски и бросал их на широкие куски коры, которые заменяли воинам тарелки.
Дретт взял кусок мяса на кончик меча, перехватил левой рукой в рукавице из толстой кожи, подул на мясо и впился в него зубами.
— Смотри, не обожги язык, — насмешливо сказал ему чернобородый Олаф.
Дретт проглотил кусок мяса, почти не жуя, и потянулся за новым куском.
— Жаль, что нету пива, — вздохнул он, накалывая мясо на меч.
Другие викинги последовали его примеру. Вскоре все семеро уцелевших воинов жевали вкусное мясо, запивая его родниковой водой из кожаных фляг и тихо переговариваясь.
— Перед тем как отправиться в Валгаллу, я прикончу еще не меньше десятка врагов, — заявил Сакси-Стрелок. — Клянусь Одином, что так оно и будет!
— Не торопись покидать землю, — сказал ему Олаф, отирая от мясного сока черную бороду. — Сперва заведи детей и научи их держать в руках меч.
— На что мне дети, если я все равно отправлюсь в Валгаллу?
— Твои дети станут воинами. А это лучшее, что может случиться с человеком.
Довод был какой-то странный, и Сакси наморщил лоб, придумывая возражение. Через несколько секунд он спросил:
— Зачем плодить новых воинов? За пиршественным столом в Валгалле совсем не останется места!
Олаф прищурил черные глаза и назидательно произнес:
— Подрастешь — узнаешь.
Сакси пожал плечами.
— Мне восемнадцать лет, — сказал он. — Я взрослый воин и знаю все, что знаешь ты, Олаф.
Десятник усмехнулся в бороду и пообещал:
— Когда вернемся домой, я расскажу тебе, зачем рождаются дети, малыш. А также — как их делать.
Гудред, Дретт и Торгрим засмеялись. Отрок Сакси не стал ни спорить, ни обижаться. Он достал свою дягилевую дудку, лег на спину и начал тихо играть, а сам смотрел в вечереющее небо, на котором уже появилась белая луна.
Егор Волков сидел на бревне и слушал мелодию Сакси-Стрелка. В голове у него блуждали невеселые мысли. К бревну подошла Эльза и уселась рядом с Егором.
— Тоскуешь? — тихо спросила она.
Он посмотрел на нее тяжелым взглядом и ответил:
— Угадала.
— По кому?
— По коньяку и сигаретам.
Эльза хмыкнула.
— Ты ведешь себя так, будто я — твой враг. Мне кажется, у тебя нет поводов на меня злиться. Скажи мне, разве я похожа на тролля или злобного кельта?
— Это смотря с какого ракурса глядеть. В профиль ты вылитая горгулья.
Девушка бросила на Егора сердитый взгляд. Некоторое время они сидели молча. Первым молчание прервал Волчок:
— Эльза, можно задать тебе один вопрос?
— Задавай, — с готовностью ответила она.
— Скажи мне честно: он заставил тебя?
— Кто? — не поняла Эльза.
— Твой приемный отец. Ребус.
— Заставил? Почему ты так решил?
Егор пожал плечами:
— Ну, не могла же ты отправиться сюда добровольно.
Девушка покачала головой:
— Ты не прав. Я сама сюда попросилась.
— Вот как? И зачем это тебе понадобилось? Надоело тусить по ночным клубам? Захотелось острых ощущений?
— При чем тут ночные клубы? — нахмурилась Эльза. — Не каждому выпадает шанс отправиться в прошлое и своими глазами посмотреть на то, как жили люди.
— И как? — поинтересовался Егор.
Эльза усмехнулась:
— Паршиво. Но мне все равно нравится.
— Нравится ей, — проворчал Егор. — По-твоему, это похоже на парк аттракционов?
— Нет. Здесь оказалось хуже, чем я себе представляла.
— Первые твои здравые слова с начала похода, — отметил Волчок. — Но ты ведь можешь вернуться.
— Не раньше, чем мы добудем кольцо, — твердо произнесла Эльза.
Темные, твердо очерченные губы Волчка изогнулись в улыбку.
— Храбрый маленький мышонок. Одного не понимаю: почему Ребус послал именно тебя?
— Ты знаешь ответ на этот вопрос, — сказала Эльза. — Я — особенная. Так же, как вы с Тортом.
— И что в тебе особенного?
— Я не хочу об этом говорить. Но поверь мне — я не вру.
Волчок окинул взглядом жующих викингов и тихо сказал:
— Они все настоящие. И мир этот — тоже настоящий. Не сновидение и не галлюцинация. Если враг пронзит тебе грудь мечом — то там, в нашем времени, у тебя может остановиться сердце.
— Возле наших тел дежурят врачи, — возразила девушка. — Если что-то случится, нас реанимируют.
— Глупая девчонка, — сердито буркнул Егор.
— Не глупей тебя, вервольф, — парировала Эльза. — Тебя ведь тоже никто не заставлял мотаться по эпохам и собирать разбросанные вещи. Профессор Терехов говорил, что ты вызвался добровольно.
— Я — не ты, — спокойно произнес Егор.
— Точно. — Девушка усмехнулась. — Типично мужской ответ. Однако я владею оружием не хуже тебя. Ребус нанимал для меня лучших мастеров в этом деле.
— Он готовил тебя заранее? — не поверил своим ушам Егор.
— Конечно. А ты что думал?
— Думал, что ты стерва с рождения. Не знал, что этому специально учат.
Эльза обиженно насупилась.
— Значит, ты считаешь меня стервой?
— Конечно, — усмехнулся Волчок. — И не считай это комплиментом.
— Отточенная психомоторика, быстрая реакция, умение предвидеть действия противника на ход вперед. По-твоему, все это качества, присущие стерве?
Егор скривился.
— Не надо перечислять мне свои таланты, крошка. Достаточно было заглянуть в твои глаза, чтобы все о тебе понять.
— И что же ты понял?
— То, что твой приемный отец — мерзавец, а ты недалеко от него ушла. Но напрасно он думает, что ты сможешь меня контролировать. Когда я добуду кольцо, я вытряхну твою душу из тела бедняжки Элин — до того, как ты успеешь причинить девчонке вред. Прости, если говорил с тобой слишком жестко, но ты того заслуживаешь.