Часть четвертая. НАЧАЛО
Глава первая
Подъемный мост медленно, позвякивая цепями, опустился вниз, и кавалькада въехала во двор замка. Сердце Хайделинды учащенно забилось еще раньше, когда вдали показались причудливые башни Хельсингера. Последний отрезок пути девушка провела в страшном нетерпении, ожидая встречи с родным домом, по которому так тосковала в далеком монастыре. Но, к ее удивлению, когда всадники остановились у пустынного крыльца, никто не вышел встречать возвратившуюся издалека молодую герцогиню. Лишь спрыгнув с коня, Хайделинда услышала скрип петель, дверь растворилась, и во двор выбежал запыхавшийся Гутторм.
— Госпожа! — воскликнул он, сгибаясь в поклоне. — С приездом в замок! Мы очень рады твоему возвращению домой! Если пожелаешь, то можешь сразу же пройти в свои комнаты, там все готово к твоему прибытию.
— А что же матушка и дядя? — спросила девушка, обнимая Гутторма. — Неужели они в отъезде?
— Вестей от Эрленда не было, и мне только-только сообщили о твоем приезде. Дозорные на башне, наверное, проспали. Я их примерно накажу, лентяев! — Гутторм погрозил стражникам поднятым вверх кулаком. — А матушка я дядя сейчас в парной.
— В парной? Что это такое? — удивилась Хайделинда.
— Я тебе не рассказал, — вмешался Эрленд, подходя к ним. — Герцог Бьергюльф вывез это развлечение из Бритунии. Парная — такое небольшое натопленное помещение, где моются и бьют себя при этом вениками из веток. Герцог и герцогиня очень это любят и бывают там чуть ли не каждый день.
— Да? По крайней мере это говорит об их чистоплотности, — протянула Хайделинда, которую несколько разочаровала встреча с родным замком. — Ну что ж, тогда увижусь с ними попозже. — Она прошла в замок и направилась по длинной галерее к своим комнатам.
Из бокового коридора выбежала девушка примерно одних лет с молодой герцогиней и с криком радости бросилась ей на шею.
— Хайделинда! Наконец-то ты приехала! Я так скучала без тебя!
— Сюннива! — обрадовалась герцогиня, обнимая подругу. — Я тоже очень рада тебя видеть. Ты стала настоящей красавицей!
— Ну с тобой мне все равно никогда не сравниться, — засмеялась Сюннива.
Она отошла на шаг, любуясь молодой герцогиней. Хайделинда с улыбкой смотрела на нее, искренне радуясь встрече.
— Сюннива, — подошел к девушкам Эрленд, — герцогиня уже передала тебе привет от брата?
— Нет, — спохватилась та. — Я так обрадовались встрече, что обо всем забыла. Ивар, — обратилась она к подруге, — стал таким важным человеком в столице, ты и представить себе не можешь.
— Кем же стал мой легкомысленный братец? — усмехнулась Сюннива. — Сведения из столицы доходят до нас не скоро.
— Он теперь оруженосец короля Нимеда, — сделав серьезную мину, ответил аргосец.
— Что ты говоришь? — всплеснула руками девушка. — Ты уже сказал об этом отцу?
— Нет, — смущенно развел руками Эрленд, — как-то не пришлось к слову, да мы и виделись всего миг, он сразу же убежал куда-то по делам.
— Надо же. — Дочь управляющего никак не могла прийти в себя от удивления. — Никогда бы не подумала, что брат может занять такое положение при дворе.
— Это еще не самая главная новость, — таинственно понизил голос Эрленд.
— А что же? — испуганно поглядела на него Сюннива.
— Хайделинда провела целый вечер, беседуя с королем Нимедом, — предвкушая впечатление, произведенное на собеседницу, торжественно провозгласил аргосец.
— Да что ты говоришь?! — прижала руки к груди девушка, восхищенно глядя на подругу.
— Слушай его больше, — смутившись, отмахнулась Хайделинда. — Просто я была на приеме у короля, я он удостоил меня личной беседы. Признаться, я почти и не слушала разговоры этих старцев.
— Старцев? — поддразнил ее Эрленд. — Этими старцами были: король Нимед, принц Тараск и Верховный Жрец Фринаус, — объяснил он Сюнниве, — Правда, был еще кто-то, ты рассказывала, но я не помню, — снова повернулся он к герцогине, — который еще заснул?
— А, граф Гвендер? — засмеялась девушка, — Ну, он совсем старенький, из него уже песок сыплется. Но, конечно, во дворце было на что посмотреть. — Она подхватила подругу под локоть, и они медленно пошли вдоль галереи.
«Девушкам есть о чем поговорить и без меня», — улыбнулся про себя Эрленд, глядя вслед Хайделинде и не в силах отвести от нее глаз.
Девушка, почувствовав его взгляд, обернулась и, дразня, провела по губам кончиком языка, отчего Эрленда пронизала сладкая дрожь.
— Увидимся вечером! — промурлыкала герцогиня, бросив ему на прощание нежный взгляд фиалковых Глаз.
Эрленд стоял, захлестнутый чувством такого счастья, что, казалось, его душа просто не вынесет подобного состояния и разорвется от любви к Хайделинде. Девушки, щебеча и смеясь, удалились, а молодой человек еще долго стоял в галерее, облокотившись на подоконник, пока подбежавший слуга не окликнул его:
— Господин! Герцог желает с тобой поговорить!
«Нергал ему в кишки! — вспомнил Эрленд любимое ругательство Конана. — Я совсем забыл о нем. Надо пойти доложиться».
Красное, распаренное лицо Бьергюльфа излучало полное довольство жизнью, но Эрленд, войдя в комнату, пришел к выводу, что герцог чем-то встревожен, хотя и не хочет показать это.
— Как доехали? Что слышно в столице? — Герцог кивком головы пригласил Эрленда присесть и собственноручно налил ему кружку пенистого темного пива.
Эрленд коротко рассказал о поездке, не упоминая, разумеется, о нападении чудовища на границе с Аквилонией. Бьергюльф внимательно выслушал и довольно хохотнул, приняв привет от барона Амальрика. Особенно герцога заинтересовало пребывание Хайделинды в королевском дворце, но Эрленд, сославшись на свое отсутствие на приеме, отвечал односложными фразами.
— Нет, ты мне скажи, — упорствовал Бьергюльф, — король вспоминал о нашем герцогстве и обо мне?
— Месьор, — Эрленд развел руками, — спросите молодую герцогиню. Она там была, а я знаю все только с ее слов.
— Ты доволен наемниками, что сопровождали вас?
— Вполне.
— Я хотел бы поговорить с их предводителем, — сказал герцог, — как его имя? Забыл что-то.
— Его зовут Конан, — напомнил аргосец. — Он сослался на неотложные дела в Бельверусе и остался в столице на несколько дней.
— Хорошо… — задумался герцог. — Как приедет, сразу пришли его. Нет! — поправился он. — Лучше сразу же сообщи мне. Я сам его позову.
— Понял, месьор.
— Нет! — опять передумал Бьергюльф. — Распорядись, чтобы стражники на башнях смотрели в оба и сразу же сообщили тебе, нет, лучше прямо мне, когда увидят его приближение.
— Хорошо, месьор. — Эрленд старался не показать удивления столь преувеличенным вниманием герцога к простому наемнику-варвару.
«Интересно, в чем же дело? — подумал он. — Не грозит ли киммерийцу опасность? Или это начинает говорить нечистая совесть Бьергюльфа?»
Он вышел от герцога убежденный, что проявленный к его другу интерес не простое любопытство. Что-то за ним стоит. Но что?
Глава вторая
Эрленд был прав в своих подозрениях. Вчерашний приезд Краутвурста в замок не на шутку встревожил герцога. Весть колдуна о том, что варвару известно, как погиб предыдущий герцог Хельсингерский, заставила Бьергюльфа глубоко задуматься. «Теперь еще один знает, как все произошло на самом деле. Не исключено, что и ведьмы могли о чем-то проговориться. Но Амальрик — мой друг, — утешал себя герцог. — Он сам допрашивал колдуний и, конечно, рассказал бы мне, если что…»
Поговорив с Эрлендом, Бьергюльф расстроился еще больше. Этот проклятый киммериец болтается невесть где и вполне может брякнуть лишнее просто так или пустить слух по пьянке. Пойдет молва, недолго — и заинтересуется какой-нибудь интриган. Тогда положение может стать очень опасным. Герцог хмуро катал пустой бокал по столу, обдумывая возможные продолжения этой истории. «Надо, пока не поздно, — решил он, — убрать варвара с белого света, тогда можно будет вздохнуть спокойнее, А может быть, и Краутвурста? — мелькнула мысль. — Тогда вообще исчезнут все концы. — Бьергюльф почесал переносицу, обдумывая новый поворот дела, — Нет! Пока колдун мне необходим. Мало ли что. Кто знает, как может все повернуться? Маг, преданный тебе и повязанный, кроме того, смертью Гюннюльфа, еще пригодится. Где я найду другого?»
Теперь дело было за малым: когда появится киммериец, уничтожить его, но сделать это тихо, не поднимая никакого шума. Либо нож в спину, либо — это даже, пожалуй, лучше — отравить. Вот для этого и понадобится Краутвурст.
Разрешив мучившие его вопросы, герцог повеселел. Он вообще не любил слишком задумываться о делах, предоставляя, когда была такая возможность, отдавать решение различных проблем другим. Однако дело принимало серьезный оборот и требовало, чтобы он сам принял решение. Теперь, когда он вроде все продумал и оставалось только исполнить, Бьергюльф вновь обрел устойчивость духа и жажду удовольствий. Он велел кликнуть к себе Гутторма и отдал распоряжение о подготовке праздничного ужина в честь приезда Хайделинды.
— Смотри, все должно быть в лучшем виде, — предупредил он управляющего. — Все-таки для Гунхильды возвращение дочери — большая радость. Да и для меня тоже, — добавил герцог, хотя за время отсутствия молодой герцогини вряд ли вспомнил о ее существовании более трех-четырех раз, — больше всего на свете Бьергюльф был поглощен собственной персоной и удовлетворением своих потребностей. Однако он с первого взгляда оценил редкостную красоту Хайделинды. А красивых женщин Бьергюльф любил.
Да, герцог любил хорошо поесть, вдоволь выпить вина или пива, охотиться, проводить время в веселье — но, похоже, больше всего Бьергюльф любил все-таки женщин. За неполные два года, что был он владетелем Хельсингера, в подвластных селениях уже хорошо знали его пристрастие к молоденьким девушкам, и когда хозяин навещал своих подданных, то первое время все старались спрятать своих дочерей подальше. Бьергюльф предпочитал сам отбирать служанок в замок, делал это с большой охотой и со знанием дела. Вырвавшись из-под бдительного ока Гунхильды, ревниво — и не без оснований — относившейся к его отлучкам из супружеских покоев, он расходился вовсю. Бьергюльф, как коршун, налетающий на стаю кур, неожиданно появлялся в деревне, и сопровождавшие его солдаты тащили со всех дворов не успевших скрыться молодых женщин в какое-нибудь заранее выбранное место. Обычно это было деревенское гумно или сеновал, где герцог учинял всем женщинам осмотр и заставлял их делать во время оного такое, что не каждая решалась потом поведать об этом остальным. Выбрав трех-четырех понравившихся ему селянок, герцог направлялся дальше, и если жители этой деревни не успевали предупредить соседей, то он повторял свои действия и там. Если же, приехав в село, находил только мужчин и старух, то не выказывал особого расстройства.