Я пошла в спальню, порылась в белье, и под трусиками незабываемого цикламенового цвета отыскала заначку. После чего вернулась на кухню и принялась за конфеты. Видение вчерашних нетопырей заставило меня поперхнуться шоколадом и подскочить на диване. А если они охотились за нами? Почему не напали? И, кажется, даже не увидели? Хотя судить трудно. Возможно, они разглядели рядом с нами вооруженного человека. Как его звали? Максим? Дай Бог тебе счастья в личной жизни, Макс! Или это кольцо не позволило им увидеть нас? Тогда спасибо Волку!
При мысли об Игоре кольцо потеплело и сжало палец. Я, морщась, принялась массировать его, пытаясь изгнать ощущение мириадов иголочек, впивающихся в кожу. И вдруг застыла. Игорь отдал мне свою Силу. Часть своей жизни. А что если сейчас она пытается вернуться к хозяину? Разорвать спутавшие ее оковы заклинания и вернуться? Но зачем ей возвращаться к мертвецу? Тогда получается, что Игорь жив. И нуждается в моей помощи! Ведь чтобы снять заклятье, удерживающее Силу в кольце, он должен видеть его! Боже мой! Может быть, в эту самую минуту его пытают? Мучают? А он тщетно пытается достучаться до меня вот уже которую ночь!
Скомкав пачку, я выскочила на балкон и лихорадочно закурила одну сигарету за другой. Волк, мой учитель, мой друг, отец моего ребенка, где ты? Как мне найти тебя?
Хилая московская ночь в ответ молчала, играя тенями и призрачными огоньками машин. Слышен был лай собак, шум большого города и противный скрежет страха, стальными когтями охватившего мое сердце.
***
С горем пополам промучавшись на работе весь следующий день, под вечер я немного успокоилась. Чего я себе навоображала вчера! Несомненно, виноват кофе. Олег всегда варит очень вкусный кофе. И очень крепкий. Кофе, неконтролируемое количество сигарет и воспоминаний, которые я давно себе запретила — и вот результат. Я — совершенно вымотана уже в понедельник, а впереди еще целая рабочая неделя. Под глазами синяки. Веки опухшие, ресницы тусклые, губы белые. Почти Бриджит Джонс. Слава Богу, с весом все в порядке. Да и у кого не найдется пяти — шести лишних килограммов?
К моему счастью вечером объявилась мама. Она позвонила на мобильный и сообщила, что соскучилась по внучке и оттого совершила киднеппинг. То есть забрала ее из детского сада пораньше и увезла к себе. Обычно выходные мы проводили у нее. А вот в эти — из-за лыжной прогулки — не получилось. Поэтому сие преступное действие меня не удивило. Мама настойчиво приглашала приехать. Но я действительно устала. Она поняла это по моему голосу — она всегда понимает такие вещи, поэтому перестала настойчиво приглашать, и сказала, чтобы я не беспокоилась: завтра утром она сама отвезет Катьку в детсад. А мне следует принять ванну и поспать утром подольше!
С твердым намерением выполнить мамин завет я поехала домой. Демон встретил как всегда — у порога, и ходил, скотина, обвиваясь вокруг ног и вовсе не обращая внимания на то, что хозяйка сейчас упадет! Откупившись от него упаковкой Фрискиса, я пошла в ванную. Умылась холодной водой, чтобы немного взбодриться. Чтобы не мазаться кремом, который через полчала все равно смоется в ванной, намазала лицо маской. Затем переоделась в спортивные штаны и растянутую бежевую футболку и вышла на кухню, собираясь съесть какой-нибудь йогурт и выпить молока. Но усталость вдруг навалилась с новой силой, буквально сбив меня с ног. Я рухнула на диван, уставясь в потолок. Тяжелое тело пулей вылетело из коридора и, вскочив мне на грудь, принялось истошно мурчать и мять меня лапами. Затолкав нарушителя под мышку, я прикрыла глаза.
В дверь позвонили.
Я не сразу осознала звонок — да он и звякнул как-то тихо, застенчиво. А когда осознала, прежде всего взглянула на Демона. Кот уже сидел под дверью, склонив голову до пола, отчего резко выступили острые лопатки под гладкой шкурой, и жадно вдыхал воздух. Но, судя по тому, что шерсть на хребте не стояла дыбом, а уши не были прижаты к голове, за дверью находился обычный человек.
Я почему-то решила, что это Олег. И распахнула дверь, не глядя в глазок. Дочь в этом смысле была более осторожна — она никогда не открывала дверь незнакомцам.
На пороге стоял как раз такой товарищ. Незнакомый или вроде бы смутно знакомый мне высокий парень, в красной парке, голубых джинсах и кроссовках. Руки он держал за спиной. Мне стало как-то нехорошо. Я попятилась назад, пытаясь закрыть дверь. Но он перехватил ее крепкой рукой и виновато улыбнулся.
— Кажется, я опять напугал вас, Кира!
Только этого не хватало! Я растерянно одернула футболку и попыталась пригладить волосы, забыв, что наложила маску. Ладони тут же прилипли ко лбу.
— Я — Максим, — говорил, меж тем, вновь прибывший, — охранник Кащея. Вспомнили?
— В… вспомнила, — заикаясь, ответила я и шагнула назад, наступив любопытному Демону на лапу. — Вы по делу?
Улыбка на лице моего собеседника увяла.
— Не знаю, как и сказать! — вздохнул он и вытащил вторую руку из-за спины.
В ней топорщился неимоверный толщины букет, собранный из разных цветов, который Максим довольно легко удерживал одной рукой. Кроме цветов в букет были воткнуты какие-то палки, листья жуткого растения с не менее жутким названием "Монстера", золотые банты и снежинки. В общем, кошмар!
Я представила картину со стороны и едва сдержала смех. Но если он, увидев меня такой "красивой", все же отдал букет, значит определенное мужество ему присуще. Хотя с другой стороны, куда еще девать это чудовище? Букет, в смысле. За него, должно быть, жуткие деньги уплачены!
— Вы заходите, — попыталась приветливо улыбнуться я, но вместо этого получилась гримаса парализованной — маска стянула лицо.
Я положила букет на пол, повесила его куртку в шкаф и убрала кроссовки в ванную — подальше от всеядной твари, по ошибке называемой котом.
— Вы на кухню проходите, — посоветовала я, — а я сейчас.
Я метнулась в ванную, умылась, причесалась и в сомнении оглядела футболку, делавшую меня похожей на беременную бабищу. Поздно, милочка. Первое впечатление он уже получил в полной мере! И я решительно вышла на кухню.
— Чем обязана? — На этот раз улыбка удалась. — И как вы узнали, где я живу?
Улыбка перешла в хищный оскал.
— Я пробил номер вашей машины, — широко улыбнулся гость.
Похоже, вручение букета было для него самым трудным, а со всем остальным он легко освоился.
Я едва не метнулась к окну, чтобы посмотреть, что он сделал с моей машиной, как до меня дошел смысл сказанного.
— В смысле, проверили по своей Базе данных? — переспросила я и, вспомнив о букете, ушла в коридор.
— По Базе данных МВД, — услышала я его голос. — В нашей вы не проходите.
— А ваша — это которая? — поинтересовалась я, возвращаясь и соображая, во что бы поставить монструозный подарок.
Мой гость продолжал широко улыбаться. У него была очень заразительная улыбка.
— Это неважно, — сказал он. — Хорошо, что вы живете там, где прописаны. Иначе я бы так быстро вас не нашел.
— А вы искали? Зачем?
Пропала моя нега в ванне и спокойный сон!
— Хотел познакомиться поближе. И загладить вину.
— Ах, вот как! Так вы же, вроде, не виноваты? Это работа у вас такая. Или вы заглаживаете хозяйскую вину? А вам это оплатят?
Игорь говорил, что за мою иронию меня надо было прозвать не Волчицей, а гюрзой.
— Прелесть какая! — восхитился Максим. — Давай мне букет обратно.
— Зачем? — подозрительно спросила я.
— Я его подержу, пока ты найдешь достойную вазу. У тебя есть ваза для этой красоты? Или мне надо было ее тоже подарить?
Я поджала губы, положила букет на стол и полезла под мойку — доставать мусорное ведро.
— Что, прямо так, сразу? — совсем развеселился гость. — А поганая метла у тебя где?
Я вытащила пакет с мусором и поставила обратно. Сполоснула ведро под краном и поставила в него букет. После чего водрузила композицию на подоконник на радость соседям.
— Когда это мы перешли на ты? — проворчала я. — А выгнать я тебя и без метлы могу. Она мне для другого нужна.
— Летаешь? — спросил он.
Я вздрогнула.
— Чего?
— Летаешь, говорю, на метле?
— Летаю! — кивнула я.
Неожиданно, разговор начал приносить удовольствие.
— А вот сейчас и муж подлетит. На ступе. Не боишься?
Темные глаза быстро обежали кухню, подмечая мелочи.
— В этой квартире мужчина не живет, — констатировал он.
Демон, подслушивающий под дверью, обиженно заурчал. Я достала из шкафа еще один пакетик Фрискиса.
— А где твоя дочка? — спросил Максим и вытащил откуда-то из-под спины голубого щенка. — Это я ей нес.
— Голубое ухо, — пробормотала я, — голубое брюхо… Почему он голубой?
— Я решил, что в компанию к розовому котенку непременно нужен голубой щенок! — пожал он плечами. — Так, где она?
— Ночует у мамы, — я не стала врать. — А я собиралась принять ванну и лечь спать.
Максим пружинисто поднялся, деловито заглянул в ванну и вернулся на прежнее место.
— Что? — не поняла я.
— Маловата ванна для двоих, — заметил он, — придется отложить. Чай будет?
Ей-богу, я не знала, негодовать мне или смеяться!
— Слушай, чего тебе надо, а? — делая вид, что сдерживаю зевоту, спросила я. — Ты же видишь, женщина надела любимую старую футболку, смыла макияж и собиралась пожить пару часов для себя. А после лечь спать и…
А я и не заметила, как он оказался совсем близко от меня. Можно сказать, вплотную. И навис, словно скала. От него пахло крепким мужским одеколоном, бензином и теплом. Я стояла, не зная, что предпринять. Этот запах. Запах молодого, сильного мужчины. Как давно я не чувствовала его! Как давно не ощущала ток крови в мужских пальцах, сжавших мой затылок и запрокинувших мое лицо навстречу поцелую! Несколько мгновений мы дрожали, как струна на ветру, не касаясь друг друга губами, а только ловя дыхание и ощущая тепло кожи. А затем нас качнуло навстречу, и его руки оторвали меня от земли, а мои губы впились в его со страстью Мессалины. Мы целовались как подростки, наконец оставшиеся наедине в тепле и настороженной тишине чужой квартиры, одолженной у друга на час. Мы целовались, тыкаясь друг в друга, словно слепые щенки в материнское брюхо, закрывая глаза и не спеша их открывать. Я ощущала его желание не только руками, которые совершенно бесстыдно скользнули по его телу вниз, но и кожей, телом, дыханием. И это завело меня так, как давно уже не случалось. Я смутно помню, что он унес меня с кухни и уложил прямо на ковер в моей комнате, и срывал одежду, совершенно не обращая внимания на ее непрезентабельный вид, ни на миг не прекращая меня целовать. Задержался он только, чтобы перевести дыхание и надеть презерватив, который выудил из кармана джинсов, валяющихся тут же. И когда он успел раздеться? Я стонала и царапала его спину, и кусала его за плечи и тяжесть сильного мускулистого тела сводила меня с ума, заставляя раз за разом испытывать наслаждение. Это был быстрый безумный секс. Секс ради конечного наслаждения, а не ради процесса. После него сладко ныл живот, и пульсация крови между ног становилась чувственным удовольствием.