и и увидеть, скажем, чеканку фальшивых денег, то арестовать фальшивомонетчиков можно, можно их застрелить, если они попытаются сопротивляться, но обыскивать нельзя. Потому, если так произошло, всех подозреваемых в преступлении укладывают носом в пол – и так они лежат, пока гонец не принесет разрешение на обыск от судьи. Но кади такие фирманы дают охотнее, чем разрешения на обыск. В старые времена мне один казанский полицейский рассказывал такую вот историю – он с фирманом пришел в дом к подозреваемому в убийстве и обнаружил, что тот собирается сбежать из города. Это было нарушение постановления суда о запрете выезда до окончания разбирательства, потому полицейский его арестовал и повел в отдел. А обыскивать он не имел права, поэтому он вел возможного убийцу и все время следил за ним, не достанет ли задержанный из кармана пистолет. Пока довел до участка, чуть ли не облысел от переживаний. И оказалось, пистолет все-таки лежал в кармане убийцы (потом было доказано, что он убил). Слава богам, что убийца струсил и не стал убийцей дважды. Но… в каждой правоохранительной системе творятся свои чудеса. Я бы тоже кое-что мог рассказать, но умолчу из соображений лояльности.
Дальше обсуждали разные технические вопросы – на чем поехать, сколько людей с собой взять. Потом хозяева кабинета разделились и пошли по разным надобностям. Один – к коменданту за машиной и подкреплением, другой – к кади.
Меня вежливо попросили погулять, пока они договариваются. Справились они за полчаса с небольшим, причем коменданта уламывали дольше, чем кади. Кади все сделал минут за пятнадцать, а Сиротка отрицал наличие пещер поблизости от города. С местами поиска он согласился. Он еще назвал пару мест на другом берегу Нократа, но это пока подождет.
Меня подбросили в гостиницу, где я переоделся под стать приключению в полях, вооружился до зубов и собрал в сумку всякого нужного на тот случай, если задержимся вне города. Охотничья команда собралась представительная. Трое в черном (два подпоручика и солдат сопровождения мага), шестеро гарнизонных солдат, примкнувший к ним доброволец с собакой, гость из Твери, «копейка», «козел», пулемет МГ. Кстати, мне, в отличие от Самары, никаких бумаг не выписывали и к присяге не приводили. Только показали меня солдатам и сказали, что я свой и с ними. Вот так – к демонам на рога бумагомарательство.
Меня и добровольца с собакой посадили в «копейку», а трое в черном и солдатик-шофер поехали в «козлике». Так что я смог поближе рассмотреть пулемет и погладить собаку.
Поскольку стоял день, прорыв вампира из сарая и попытка скрыться по открытой местности кончилась бы для него печально. Так что он мог скрыться только в какой-нибудь норе под сараем. Или удрать порталом. Последний вариант был самым неприятным, оттого был извлечен из кладовой казенный амулет с функцией блокады порталов. Поскольку у казенного амулета имелись ограничения по дальности действия, надо было оказаться у сарая раньше, чем вампир захочет удрать через портал. Иначе нам достанется в качестве трофея только то, что он забудет в своем логове.
Судя по описанию и карте, холм находился в версте от дороги. Местность от дороги до холма была открытой и заросла вереском. На одном из участков начали высаживать сосны вместо срубленных много лет назад, но большая часть все еще оставалась пустошью. Сосны еще не успели подрасти. Холм тоже был голым. Сарай находился под его крутым склоном, оттого с дороги его совсем не было видно. К холму от проселка отделялась тропка, которая огибала его, подходила к сараю и шла дальше, куда-то на запад. За тропкой опять было открытое пространство, но поменьше, метров двести, после него начинался сосновый лес. Сарай построен из досок и очень давно. Когда рубили лес, лесорубы там держали инструмент и отдыхали. В каком состоянии сейчас сарайчик – неизвестно. Может, он и завалился. Дверь со стороны тропки, окон раньше не было. Но не исключалось наличие щелей или выбитых досок для обзора.
Потому решили разбиться на несколько групп, доехав по дороге поближе к холму.
Дальше на дороге у машин остаются двое солдат для охраны. Два солдата (у одного снайперская винтовка) зайдут правее и будут держать под прицелом тропку возле сарая и путь отхода в лес. Это излишняя перестраховка, но вдруг у вампира есть сообщник, или он рискнет на прорыв, закутавшись в плащ, и телепортируется из леса, вне зоны действия амулета. А все остальные, при пулемете и собаке, пойдут на холм и свалятся как снег на голову, активировав амулет возле него. У троих есть магазинные дробовики, имеются и зажигательные гранаты. Если кровосос захочет сопротивляться – до виселицы он не доживет.
Поскольку инструктаж провели заранее, задержек не было. Снайперская пара пошла чуть раньше, потому что им надо было делать крюк. Мы дали им фору, затем двинулись и сами. Доброволец Иван с собакой Тузиком лидировали. Тузик оказался спокойной, как двери, и молчаливой собакой. Без всякого поводка и управления им шел на пару шагов впереди хозяина, не летел, как укушенный слепнем, и не гавкал. Иван сказал, что пес приучен лаять только при виде дичи. Пока дичь только в виде запаха – он не залает. Как только он белку завидит – только тогда дает знать. Гм. Я встречал и другую систему обучения собак: собака лает все время, а обнаружив белку на дереве, лает уже в другом регистре, отчего хозяин осознает это и готовит ружье к выстрелу. В цепь мы не разворачивались – мы же не на поле кого-то ищем и не зайцев загоняем. Кстати, а вот сейчас на зайца наткнемся – не выдаст ли нас Тузик лаем?
Ладно, я тут не командую. Этим должны заниматься старшие по чину. А я пока шел, топтал траву и кустики и думал – стоило брать второй кольт или нет? Поскольку его я не взял, размышления о правильности этого шага и заняли все время.
Взойдя на холмик, мы остановились. Дальше план был таким: пулемет оставался наверху и брал сарайчик на прицел, а остальной отряд с двух сторон спускался к нему. В одной группе было трое в черном, в другой я и Иван с Тузиком. Если сарай будет цел и обитатель будет молчать, Михаил Каюмович должен потребовать от вампира выбросить оружие и сдаться во имя казанского правосудия. Если будет молчание, то для пробы обстреляем сарай. Дальше будем входить. Если начнется сопротивление – действуем по обстановке.
Пока все шло так, как планировалось. Пулеметчики выдвинулись к самому обрыву, а мы стали спускаться. Уже стал виден сарайчик. На глаз четыре на четыре метра, стены и крыша целы, дырки только кое-где. Дверь полуоткрыта. Тузик, которого познакомили с оранжевой тряпкой, напружинился, но голоса еще не подавал. Иван передернул цевье «тарана», я же взял револьвер в левую руку и взвел курок пистолета. Мы несколько опережали вторую группу: им пришлось делать больший крюк вокруг холма.
К сожалению, кровосос оказался ушлым типом и не дремал. Он сделал ошибку, не уйдя в портал сразу, как только увидел нас, но тут точно сказать, почему он не ушел, очень сложно. Может, портал привел бы его прямо на освещенную улицу, может, были какие-то другие ограничения. А сам он мемуаров со своей точкой зрения не оставил. Он только подпустил нас шагов на двадцать и начал стрелять. Иван прошипел собаке: «Лежать!» – и залег слева, а я свалился вправо. Перестрелка длилась недолго, в ней пострадал в основном сарай. С вершины ударил пулемет, в темпе высадивший ленту. Потом я заметил, что пострадал только угол, ближний к нам, откуда велась стрельба. Тот, со стороны которого подходили остальные, – нет. И это было правильно, хотя не знаю, пулеметчикам это сказали заранее или это они сами догадались. Вампир убрался из разбитого пулеметом правого угла сарайчика и не заметил подхода второй группы. А она активировала амулет, а потом через обвалившийся угол крыши закинула в сарай две гранаты, после чего ворвалась внутрь. Порванный взрывами и выведенный из строя вампир был проткнут колом. И демоны изошли из него. После чего всех позвали в сарай.
Итого потери – ободравший щеку Иван и я с ушибленной ногой. Неудачно падали. Впрочем, мой ушиб заслуживает упоминания только как факт – после таких ушибов мужчина выражается, трет место ушиба и продолжает прерванный процесс. Иногда ругательство повторяется – когда ушибся особо злостный матерщинник.
Вампир оказался относительно молодым и по одежде сильно напоминал наемника из Гуляйполя. Интересным было его вооружение – аж два «чекана» и кривая харазская сабля. Вот сабли я у вампира совсем не ожидал. Видимо, она осталась у него как память прошлого, потому что украшений не имела и магических вставок тоже. Интересно – отчего? Уже не скажет. И магических предметов у него было штук шесть – явно портальный амулет, амулет Кали, какой я видел в лесу и которым пользовался в гостях у Не-мертвого, и еще разная мелочь, не очень магически активная. Знакомого самарского шара не было, и я вздохнул спокойно. Вещей было тоже довольно много – два мешка. Один с заплечными лямками, второй – без. А потом Тузик стал что-то вынюхивать в побитом пулеметом углу и даже лапой землю ковырять.
Демоновы рога, опять кладбище будет! Солдатики с кислыми лицами достали малые лопатки и стали рыть. Я по доброте душевной вспомнил заглушающее запах заклинание и приготовился его использовать. Но это был не труп, а еще один мешок с вещами. Хорошо устроился! Потом началась рутинная работа. Принесли из машины фотоаппарат, засняли вампира, засняли его вещи, останки левитировали, из карманов все вытрясли… После окончания фотографирования его вытащили наружу и сожгли. Плохо сгоревшая челюсть с вампирьими зубами пошла как доказательство. Да, в щечках опять было такое же проклятие, которое я сломал, показав мастер-класс местным дарованиям.
Дальше стали изучать вещи. В заплечном мешке имелся запас вещей наподобие солдатской выкладки: запасное белье, тапочки, фляга, котелок, полотенце, набор для чистки оружия, коробка патронов, немного консервов. Ну да, вампиры тоже едят, одной кровью не обходятся. То есть это его тревожный набор – вскочил, подхватил и побежал. Второй мешок, который незакопанным был, – это дополнительный набор вещей для него же: широкий плащ черно-серого цвета, широкополая шляпа в тон плащу, драная рубашка оранжевого цвета – та самая, чей лоскут остался на гвозде в заборе. Еще одна рубашка синего цвета, широкий тканый пояс, грязное белье, перчатки… А вот в свежеоткопанном мешке были вещи на человека явно меньше размерами, возможно, подростка. Или женщину с мальчишечьей фигурой, носящую мужскую одежду. Курточка с меховой оторочкой – не на сегодняшнюю погоду, скорее на апрель. Вязаный шарф. Малоношеные эльфийские сапожки зеленоватой кожи. Белье. Книжка. А вот это интереснее – она нетолстая, переплет черно-коричневый, с причудливым серебряным тиснением на нем. Текст рукописный, на квенья. Есть магический фон – видимо, вот это причудливое тиснение так работает. Перевернул книжку – из нее выпал небольшой листочек. Язык незнакомый. Протянул Михаилу Каюмовичу – пусть поглядит. Вчитался в текст – квенья вполне доступный, и содержание знакомое: «Поэма о любви Иримэ». Ну, этой поэмой никого не удивишь. Это у эльфов произведение вроде наших стихов из школьной программы: «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца». Еще эльфийский набор для письма и разная хозяйственная мелочь. Поневоле возникает мысль об эльфке. Но куда она