IV
Своим чередом шла работа в парке, который на самом деле не был еще настоящим парком, хотя все его так называли. Пока это был большой неухоженный участок с молоденькими деревцами. И многие жители округи помнили, что года два-три назад весной здесь несколько дней собирались пионеры. Они приходили с лопатами в руках и с громкой песней, и вот тогда-то на пустыре и были посажены молодые деревца. Посадили их и забыли. Наверно, думали: чего же больше, сами вырастут! Но мало только посадить деревцо — оно требует ухода. А никакого ухода не было. Зато козы, которые пощипывали на пустыре траву, теперь с удовольствием обгрызали и молодые веточки. Теперь сюда снова пришли пионеры, правда, уже не те, которые когда-то заложили парк.
На другой день после столкновения на улице Пикапыллу Нети снова разгуливала по парку, но веревка за нею больше не волочилась, и поймать козу стало практически невозможно. Впрочем, ловить ее не было необходимости: умудренная жизненным опытом коза, очевидно, сделала из случившегося некоторые выводы. Стоило ей заметить пионеров, как она вскинула голову и удалилась из парка. Посмеиваясь, пионеры занялись своим делом.
Трудиться тут нужно было по-взрослому предстояло разбить настоящий парк с усыпанными песком дорожками, гладко подстриженной травой и цветочными клумбами, с песочницами для малышей. Здесь должны были появиться площадка для игр и две волейбольно-баскетбольные площадки для ребят постарше, а к следующей весне шефы обещали сколотить десяток садовых скамеек. Так было задумано. Но пока, кроме мусора и поврежденных деревьев, тут ничего не было.
Для столь трудоемких работ трех пионеров было явно недостаточно. Роби Рибулас понял это в первый же день. Но бесполезно было выпрашивать подмогу у начальника штаба 147 Ясся Ильматсалу. Во-первых, мероприятия, проводимые штабом, так разрослись, что пионеры едва справлялись; во-вторых, начальник штаба терпеть не мог жалоб и просьб о помощи. Трудолюбие и находчивость! Таков был девиз штаба.
Наверняка можно было бы навербовать помощников из числа мальчишек и девчонок, живущих возле парка. Но сама мысль о посторонней помощи была Роби Рибуласу не по нутру. Именно ему принадлежала идея разбить парк; и, переубеждая сомневающихся, он сам возглавил работу теперь и не намерен был делить будущие почести с пионерами другой школы.
Выход из затруднения нашла Тийа Тийдус. Ее план был вполне приемлем. И вот акция по сбору костей еще не успела закончиться, а окрестных дошкольников вовлекли в еще более захватывающее предприятие. Каждый мальчик и девочка могли теперь вволю орудовать железными граблями, а некоторые — постарше и посильнее — даже лопатой. И что самое главное: это была не какая-то там игра, а настоящая взрослая работа!
— Наше дело движется успешно! — скупо докладывал Роби Рибулас начальнику штаба Яссю Ильматсалу.
Наутро после успешной операции против сада Юхана Ласилы Пойс оказался посаженным на цепь и, воя от огорчения, натягивал ее так, что она едва не лопалась, а мушкетеры слонялись по парку, и то, что происходило здесь, им сразу же не понравилось.
Они считали, что парк, бесспорно, был, есть и будет собственностью роты. Ибо где капитан Раазуке пас свою козу? В парке. Где проводила рота свои соревнования по метанию камней? В парке. Где срезала рота весной хорошие прямые ясеневые палки для луков? В парке. Где могла рота без особого труда найти подходящие рогульки для рогаток? Все в том же парке. Парк укрывал и поддерживал роту еще во многих других жизненных ситуациях. Конечно, ребята со всей округи приходили в парк побегать и поиграть, но они никогда не вмешивались в дела роты и даже в мыслях не имели что-нибудь устраивать и переделывать на свой лад. Зато эта троица пионеров…
Большая часть парка была уже расчищена, и в разных концах высились кучи еще не сожженного мусора. Деревья, зачахшие или совсем обглоданные, были выкопаны. Давно заросшие дорожки были обозначены колышками, а главную аллею даже начали снова раскапывать, чтобы потом замостить.
— Черт знает что такое! — подытожил увиденное капитан.
— Этим троим надо разбить носы! — решил Тынис Ассаку. Он мог бы и не высказывать своего мнения вслух, поскольку иного от него никто все равно не ожидал.
Яак Тильбути, как и всегда во время важных совещаний, глубокомысленно молчал. Да и капитан был немногословен. Но по тому, как он сдвигал свою кепку то на затылок, то на глаза, то снова на затылок, можно было понять, что у него зреет какой-то план. Так оно и было.
Поскольку у них не оказалось с собой бумаги, капитан раскидал одну кучу мусора и нашел смятую обертку от шоколада. Он разгладил ее на колене и, положив на спину Яака Тильбути, принялся писать:
ПРИКАС
Эта площатка здесь учебный болигон роты. Здесь на площатке начинаются большие маневры и учения.
Все каждый день держитес отсюдова подальше, а то в них могут попасть. Работать и капать здесь на болигони запрещаетца!
А. РААЗУКЕ, капитан и
командир роты.
И мы не отвечаем, если в кого пападет. Так что берегитес и не приходите.
А. РААЗУКЕ, капитан.
«Прикас» капитан наколол тут же на ветку.
— Капитан, — сказал Яак Тильбути, — слово «приказ» кончается буквой «з». А «болигон» должен начинаться с…
— Я сам знаю, что с чего начинается и чем кончается! — перебил капитан. Его чин не допускал снисхождения к замечаниям подчиненных. — Если они грамотные, поймут, а если не поймут, значит, дураки. А дураки меня не волнуют!
— Да чего тут еще писать! — ворчал Тынис Ассаку. — В нос — и дело с концом!
Выведенный из себя капитан прикрикнул и на другого мушкетера. Таким образом порядок и дисциплина в роте были восстановлены.
V
Рота сидела в кустах на подступах к парку и играла в «орел-решку». Она должна была вести наблюдение за «передовой линией тыла». Сначала распоряжение командира старательно выполнялось, однако в парке не было ни души, кроме козы Нети, а игра, шедшая до того с переменным успехом, стала решительно склоняться в пользу Яака Тильбути. Это обстоятельство разгорячило обоих партнеров Яака, да и сам он хотел отыграть четырнадцать копеек прежнего проигрыша.
Когда Яаку оставалось отыграть лишь четыре копейки, удача снова начала поворачиваться к нему спиной. Азарт от этого только нарастал. Когда половина недавнего выигрыша Яака опять вернулась в карманы партнеров, а у проигрывающего зачесался от горького сожаления уголок глаза, счастье вновь избрало его своим подшефным. Ладони игроков становились все более потными, и у всех троих давно выветрилось из памяти, зачем они вообще пришли сюда. Вот тут-то капитан и уловил какие-то неясные голоса и рассеянно принялся оглядываться. Другие тоже словно бы проснулись, а Тынис Ассаку торопливо шмыгнул в кусты и приглушенно свистнул оттуда. Мгновение спустя из кустов на парк глазела вся рота.
Коза из парка исчезла, не было видно ее и поблизости. Зато в парке были пионеры. Все трое — два мальчика и девчонка. Но что сильнее всего изумило капитана и его роту — в парке работало не меньше дюжины маленьких мальчишек и девчонок с Пикапыллу и других улиц. Кто старательно копал, кто орудовал граблями, кто вбивал в землю колышки. Будто никто и не читал приказ капитана, а ведь капитан ясно видел, как «прикас» исчез с ветки деревца.
— Вот шельмы, наших огольцов к себе переманили! — изумился Яак Тильбути.
— Об этом они еще пожалеют! — заявил Тынис Ассаку. — У всех будут разбиты носы!
Капитан Раазуке не произнес ни слова, он поглядывал из кустов и теребил кепку на голове. Затем скомандовал:
— Распоряжение: действуем при полном послушании и без разговоров, по команде капитана. Второе распоряжение: действовать так, словно в парке, кроме нас, нет ни души. Они там для нас пустое место. Рота, ползком!
И первым бросился ничком на землю.
Когда рота выползла из-за кустов, капитан отдал новый приказ.
— Рота, рогатки!
В парке уже заметили действия роты. Малыши прервали работу, да и пионеры с любопытством следили за начавшимися маневрами.
— Рота, перебежками! — скомандовал капитан. Его подчиненные и он сам запрыгали к пионерам, будто три больших лягушки. Малыши радостно завопили.
— Рота, ползком! — подал капитан новый приказ, когда они уже достаточно приблизились к пионерам. — Стой! Замаскироваться!
Мушкетеры раскидали кучу мусора и вроде бы замаскировались.
На щеках Роби Рибуласа возникли легкие розовые пятна, но он промолчал.
— Рота, заряжай! — командовал капитан.
Мушкетеры и командир привели рогатки в боевую готовность.
— Рота! С колена! Прицел по направлению руки капитана! Огонь!
Малыши сбились вокруг пионеров. Они знали, что такое рогатки.
Знакомство было не из приятных. Но рука капитана указывала мимо них.
— Рота! Прицел по направлению руки капитана. Пять градусов влево. Огонь!
Пущенные из рогаток камешки просвистели совсем близко от пионеров.
— Рота! Круговая оборона! Линия огня на градус левее!
— Прекратите ваш цирк! — сердито крикнул Рибулас, когда «огненная лавина» начала приближаться к пионерам.
Рота, казалось, не слышала ничего, и Роби пришлось, по примеру других, отойти в сторону. Капитан усмехался.
— Послушайте, детишки, не надоела ли вам эта забава? — уже не на шутку рассердился Рибулас.
Хотя и тон и слова были обидными, капитан сохранял усмешку на лице. Он сделал вид, что не слышит Роби, и спросил:
— Мушкетер Тильбути, не слышал ли ты какого-нибудь вопля?
— Нет, капитан! — ответил мушкетер Тильбути.
— А ты, мушкетер Ассаку?
— Нет, капитан. У нас на полигоне никогда не было слышно никаких воплей.
— Ты прав, мушкетер. Я тоже ничего не слышал. Рота, беглый огонь!
Мадис Муйст, коренастый и медлительный, успел за время маневров роты распалиться. Он бросил на Роби хмурый взгляд и решительно направился к капитану. Роби велел ему вернуться.