Что же касается образов пионеров четвертого звена, то это образы собирательные. В их характерах и поведении объединены черты многих славных ребят-пионеров, которых я видел и знал лично, а имена пионеров — плод авторской фантазии.
Таллин, 1973 г.
Х. Вяли
Тревога
Беззвучно ползет туман. Под высокими березами в серой дымке притулились друг к другу сонные палатки.
На лагерном плацу, возле флагштока, огненные язычки костра лижут кряжистый пень. У костра сидят дежурные, глядят на огонь и изредка переговариваются вполголоса.
В колхозном пионерском лагере «Лембиту» царит ночной покой.
Подрагивая плечами, один из дежурных подносит к глазам запястье с часами на широком ремешке. Четыре часа двадцать восемь минут. В тот же миг со стороны штабных палаток раздаются короткие, нервные трели свистка.
Дежурные секунду тревожно переглядываются. Подносят свистки к губам и бросаются бежать к палаткам. Мгновение спустя в почти непрерывно раздающиеся свистки врываются звонкие мальчишеские голоса:
— Тревога! Подъем! Тревога! Лагерь, подъем!
Некоторое время в крайней палатке все тихо. Затем палатка начинает шататься.
— Урмас, ну! Вставай, ну! — командует кто-то в палатке среди сонных вздохов и ворчания. — Да поднимайся же наконец! Тревога, Урмас, тревога!
— Этого соню, Ааду, тебе придется будить из пушки, — хрипло замечает другой голос, но вдруг сердито вскрикивает: — Пеэтер, отдай сапог! Сапог сюда, парень!.. Вот сумасшедший, сует мой левый в свой правый!
— Урмас, ну!.. Вставай же, ну!.. — твердит свое первый голос.
— Урмас, клюет, уже клюет! — кричит хриплый. — Вытаскивай! Тащи удочку, вытаскивай!
Пятясь и волоча за ремни рюкзак, вылезает из палатки плечистый парень. Согнувшись, сонно плетется к месту построения отряда, опирается там плечом о ствол дерева, сует в рот кусок хлеба и жует, закрыв глаза.
Вскоре из палатки появляется следующий парнишка. Этот, фыркая, подрагивает, с деловым видом топчется возле палатки и командует:
— Ну, ребята, чего вы копаетесь! Строиться, строиться! Ну, быстро! Торопитесь!..
— «Потому что утром рано заниматься мне гимнастикой не лень…» — слышится из палатки хриплое пение. Певец — его зовут Яан — высовывает из палатки голову, смачно потягивается и принимается махать руками — это действительно похоже на зарядку.
— Ну куда ты в таком виде, Урмас! Босиком! — сердится звеньевой Ааду. Это он покрикивает на парнишку, вылезшего из палатки последним.
Ниже других ростом, толстощекий мальчишка долго рассматривает, ничего не понимая, свои босые ноги и затем с ворчанием лезет назад в палатку.
— Ну что ты скажешь! — Хриплоголосый гимнаст останавливается перед парнишкой, вылезшим из палатки первым.
Тот все еще с закрытыми глазами опирается о дерево и медленно жует хлеб. — Ну что ты скажешь! Пеэтер-Ботаник начал жевать вечером и до сих пор продолжает в том же духе!
Пеэтер только мычит, звеньевой хихикает, но тут же тычет самого остряка в спину — Яан без рюкзака.
К палатке бежит широкоплечий, мальчишеского вида молодой человек с красным галстуком, смотрит на часы и объявляет:
— Звену взять с собой походное снаряжение и провиант на один день. До построения осталось двенадцать минут!
— Так точно, товарищ председатель совета отряда! — салютует звеньевой Ааду. — Звено, внимание…
Точно через двенадцать минут перед последней палаткой выстраиваются четыре мальчика и одна девочка. Звеньевой командует: «Смирно!» — и делает несколько шагов вперед.
— Внимание! — объявляет принявший рапорт председатель совета отряда Хиллар. — Задача и конечный пункт броска будут сообщены в пути. При передвижении следить за указателями маршрута, стараться не слишком шуметь. Звено, шагом… марш!
Одно за другим отправляются в путь звенья. Каждое в особом направлении. Снова на лагерь опускается тишина. Слышно, как в деревне кричат петухи. Тоскливо вздохнув, дежурный подбрасывает в костер охапку сухих веток и следит долгим завистливым взглядом за сумеречным подлеском, где в последний раз мелькают, словно бесплотные привидения в тумане, пионеры четвертого звена третьего отряда: Ааду, Яан, Урмас, Пеэтер и Сальме.
Вместе с ним» идет председатель совета отряда Хиллар. Он старше других и должен следить за соблюдением правил игры.
Хитро спрятанная бутылка
Восходящее солнце красит высокие кроны сосен ржаво-красной краской. «Цвирк-щелк, цвирк-щелк!..» — поет странную песенку птица на вершине сосны. А под сосной яростно спорят пионеры четвертого звена. Немного в стороне от них сидит на камне сосредоточенно серьезный Хиллар.
— Задача из задач… — жалуется Яан, когда выясняется, что у всех кончились разумные идеи, и на долгие минуты наступает молчание.
— «Ищи там, где нет жизни», «Ищи там, где нет жизни», — бормоча, повторяет про себя содержание записки Ааду. — «Ищи там, где нет жизни…»
— Ищи да ищи! — Урмас растягивает губы. — Хотя бы так было спрятано, чтобы где-нибудь чуточку виднелось…
— Примерно так, как ты оставил сзади не заправленный в штаны хвост рубашки! — ехидничает Яан.
Сердито сопя, Урмас засовывает рубашку в штаны и задорно поворачивается к остальным спиной.
— Черт побери! «Ищи там, где нет жизни», — повторяет звеньевой.
— С биологической точки зрения, на земном шаре вообще нет таких мест, где бы не было жизни, — заявляет Пеэтер, достает из нагрудного кармана очечник и отходит в сторону.
— Благодарим за научно-теоретическую справку, — бросает Яан. — Ждем теперь практических указаний.
— Вот ты и поделись опытом, как ты поступал в подобных случаях, когда еще был китайским императором, — огрызается Пеэтер.
Пока мальчишки препираются, девочка с длинными косами — единственная в группе — сестра Яана, Сальме, еще раз старательно оглядывает все вокруг. На краю узкой поляны взгляд ее отмечает первых представительниц болота — хилые, с искривленными стволами березы. Словно случайно, в этом жалком обществе оказалась высокая разлапистая сосна и в стороне от нее, на самом краю болота, древняя береза с верхушкой, разбитой молнией. На другом, высоком конце поляны плотный строй словно подстриженного под одну гребенку ольшаника, среди которого довольно далеко одна от другой торчат юношеского возраста ели. На опушке ольшаника лежит невысокий, покрытый мхом валун.
Девочка задерживает взгляд на высохшей ели, торчащей в дальнем конце поляны. Тут она замечает, что и звеньевой смотрит в раздумье туда же. Закинув косу за спину, девочка легконого устремляется к ели.
С высохшего ствола местами уже осыпалась кора, а сам ствол изъеден вдоль и поперек. Внимательно изучает девочка мох возле ели. Обнаружить какие-либо следы тут трудно. Все же она поднимает с земли маленький кусочек коры. Он отвалился недавно. Может быть, кто-то нечаянно задел ствол? В волнении и с надеждой Сальме начинает копаться во мхе вокруг ствола.
— Правильно, смелая инициатива — половина победы! — хвалит звеньевой, обращаясь к собравшимся у засохшей ели мальчишкам.
— Пустые хлопоты! — сухо замечает Пеэтер. — В этой ели мириады жизней, как в смысле флоры, так и в смысле фауны.
— Слушай, ты, ботаник!.. — набрасывается Яан.
Но Пеэтер, не удостаивает его даже взглядом.
— Правдоподобнее всего, — добавляет Пеэтер безразлично, — что бутылка спрятана, видите, возле того валуна. Он хотя и покрыт по меньшей мере двумя видами мха и десятком сортов лишайника, но элементы фауны в данном случае в счет не идут.
Не ожидая ответа, он поворачивается и направляется в сторону валуна.
По мере того как вокруг ели растет гора поднятого мха, у пионеров гаснет надежда, и они становятся хмурыми.
— Нету! — разочарованно качает головой Сальме. И председатель совета отряда хмурит брови. Он еще раз собственными глазами оглядывает ствол и всё вокруг него. Осматривают и мальчишки, но… чего нет, того нет.
— Ноги насквозь мокрые, одежда насквозь мокрая… — жалуется Урмас.
— Ах, закрыл бы ты хотя раз свою бибикалку! — разъярился Ааду. — Пеэтер все-таки прав: на всей поляне нет такого места, где не было бы жизни.
Сам Пеэтер возле большого валуна, присев на корточки, возится с чем-то.
— Неужели нашел? — кричит Ааду. Ему приходится повторить свой вопрос.
— Нашел!.. Жирянку!.. — кричит наконец в ответ Пеэтер и достает коробку для сбора растений.
Яану достаточно.
— Это дело пора кончать, — говорит он. — Если поход, так пусть будет поход, а не какое-то бесконечное копание в жирянках.
В этот критический момент из уст Сальме вырывается победный крик:
— Есть! Есть, ребята! Нашла! — Она поднимает над головой маленькую бутылку, облепленную комками земли. Внутри белеет бумажка. — До чего же все-таки было хитро спрятано! — рассказывает раскрасневшаяся от радости девочка и показывает мальчикам на выступающий метрах в трех от ствола корень. — Бутылка была рядом с корнем. И так ловко закопана, что, казалось, никто к земле и пальцем не прикасался. Только лак пробки поблескивал на солнце.
— Н-да, — протягивает Яан и щурит глаз. — Когда я был индийским магараджей, то премировал таких востроглазых девчонок. Если был в плохом настроении — бочкой драгоценных камней, если в хорошем — плиткой шоколада. Всегда.
— Пусть будет так, Сальме, — улыбается Хиллар. — Хотя мы и не магараджи, но шоколад получишь. Сегодня же вечером съезжу в поселок и вручу перед строем всего отряда.
Пеэтер находит верный ход
— Ну и запечатано, — ворчит Ааду, выковыривая пробку. — Словно на десять лет прятали. Больше лака, чем пробки.
— Разбей бутылку! — не терпится Яану. — Мы и так уже потратили на поиски безумно много времени.
Ааду принимает совет и бьет по бутылке рукояткой ножа. Урмас быстро хватает упавшую на траву бумажку и разворачивает ее. У всех вытягиваются лица. Вместо ожидаемого письма в бутылке спрятана карта.