И вдруг за острой вершиной горы, взлетевшей на десятикилометровую высоту, открылась глубочайшая впадина, окруженная стенами гор. На дне ее сверкал огнями гигантский прозрачный купол. Это был Электронный мозг! Над впадиной струилось загадочное марево.
- Пространственное облако, - вглядевшись, уверенно сказал Уо. - Пройти через него не может ни один аппарат, ни одно существо. Там - высшее напряжение энергии, возможное на Гриаде.
- А как же академик? - Я с беспокойством вглядываюсь в колыхающуюся пелену над куполом.
Уо отвечает мне, что ученому бояться нечего.
Теперь все наше внимание сосредоточилось на “экране видимости”. “Зона Самойлова” неподвижно повисла над волнами перестроенного пространства. На “экране видимости” это пространство представляло собой волнующееся море зеленовато-фиолетового цвета. Время от времени по нему прокатывался красно-багровый вал - должно быть, вспышка максимума энергии.
- Создаю “туннель хода”, - сказал Уо, переключая на пульте рубильники.
“Зона Самойлова” вдруг окуталась ослепительно-голубым облаком, которое тотчас же приняло форму гиперболоида вращения, погруженного наполовину в зелено-фиолетовое море. Еще через мгновение “зона” медленно вошла в горло гиперболоида и скрылась из виду. На экране началась бешеная пляска триер ачнык вихрей. Потом все успокоилось. По обычному экрану по-прежнему струилось легкое марево.
- Готово, - облегченно вздохнул Уо. - Барьер пройден.
Он снова сделал переключения. На “экране видимости” показался силуэт Петра Михайловича, теперь уже не синий, а коричнево-зеленый. Уо подал мне плоские наушники, в которых я услышал слабый голос Самойлова:
- Я на куполе Мозга. Вводите площадку дальше.
На “экране видимости” тонкими линиями вырисовывался купол централи и “зона Самойлова”, вплотную примкнувшая к нему. Уо снова сделал серию переключений, и “зона” легко вошла в вещество купола. На обычном экране во всю стену возник внутренний зал централи с рядами гигантских электронных машин, расположенных полукругом у огромного пульта. Повсюду сновали служители. Вдруг они беспокойно забегали по централи, жестикулируя и возбужденно переговариваясь. На пульте и под крышей здания замигали сотни разноцветных индикаторов. В тот момент, когда “зона Самойлова” преодолевала пространственный барьер и проникала внутрь централи, все сигнальные приборы, вероятно, отметили неожиданные изменения энергетического равновесия. Но служители вскоре успокоились, так как не нашли никаких нарушений в работе Мозга - и барьера.
А в это время “зона” плавно опустилась почти на самый пульт и неподвижно повисла в пространстве, над клавишами управления. Это было похоже на сказку: словно у себя дома, академик встал с кресла, потянулся, размялся, прошелся по своей невидимой площадке и снова сел за стол, приготовил магнитофон для записи наблюдений. Некоторое время он напряженно прислушивался к разговорам ничего не подозревавших служителей. Потом настроил аппарат связи.
- Они говорят, - передавал Самойлов, - что день спадания активности наступит через сорок шесть циклов, то есть через восемьдесят пять наших часов. В этот день на централь приедет Югд, чтобы заложить очередное звено программы. Когда активность достигнет максимума, силовой луч, направленный на Лезу, разрушит ее до основания.
- Что вы намерены делать в ожидании дня спадания активности? - опросил я академика.
- Необходимо тщательно изучить законы функционирования Электронного мозга и чередования циклов управления. Короче говоря, надо уловить ритмику процессов, а потам уже можно будет разгадать программу по входному эвену, которое заложит Югд.
Почти четверо суток Самойлов, не разгибаясь, работал за столом, лишь иногда ненадолго засыпая. Он напряженно следил за работой Электронного мозга, то и дело сверяясь с микрофильмами, таблицами, “запоминающими” кристаллами, которые он в свое время вынес из грианского Информария. Как они пригодились ему сейчас, когда нужно было разгадать ритм процессов, происходящих в Главном электронном мозгу!
Наступил день опадания активности. Приближался решительный момент. Удастся ли Петру Михайловичу овладеть программированием грианской энергии? Если удастся, то судьба дознавателей будет решена. Жестокий и нелепый в эпоху высокой цивилизации “распорядок жизни” рухнет вместе с его выродившимися творцами.
В этот день с восходом грианского солнца на централи загорелись тысячи фиолетовых и зеленых огней, возвестивших о прибытии Югда. Когда познаватель вошел в централь, служители подобострастно бросились к нему.
Югд сделал рукой знак, и служители покинули зал. Должно быть, им тоже не доверяли. Акт “священнодействия” начался. Югд подошел к пульту и стал наносить на белые пластинки код очередной программы. “Зона Самойлова” висела совсем низко над ним. Казалось: подними Югд руку - и он неминуемо наткнется на площадку, где стоял стол академика.
Петр Михайлович весь превратился в слух, напряженно следя за движениями познавателя. Его электроанализатор непрерывно трещал, расшифровывая закладываемую программу. До Югда же ни звук, ни свет от зоны не доходили. Тонкий слой перестроенного пространства надежно изолировал академика.
Наконец Югд выпрямился: программа была заложена. И сразу огромные светящиеся индикаторы на пульте Мозга стали разгораться ослепительным белым огнем: активность энергостанций резко повысилась. Они снова вырабатывали море энергии.
- Программа разгадана! - вдруг раздался в наушниках взволнованный голос Петра Михайловича. - Энергия в наших руках! Теперь можно действовать. Постойте… Это чудовищно!
Академик внимательно всматривался в лицо Югда, который быстро составлял какую-то новую программу.
- Он хочет заложить программу-команду южной группе энергостанций, питающих Лезу, - снова послышался в наушниках голос академика. - Медлить нельзя! Леза будет лишена света, воздуха, энергии. Вот еще одна команда - генератору гравитации… “Над Лезой взорвать гравитационную бомбу! Полное разрушение!…”
Югд уже протянул руку к входному каналу, собираясь вложить в Мозг преступную команду, как вдруг академик схватил со стола массивный ящичек анализатора и ударил им познавателя по голому блестящему черепу. На обычном экране странно было видеть, как из пустоты вдруг выросли готова и руки Петра Михайловича и тяжелый металлический предмет упал на голову Югда.
Югд глухо вскрикнул и свалился на пульт головой. Петр Михайлович вытер со лба пот. Впервые ее жизни он совершил убийство!
Служители, почтительно наблюдавшие за познавателем через прозрачные стены, начале не могли понять, в чем дело. Они толкались у дверей, отчаянно жестикулируя, а потом гурьбой ринулись к познавателю. Один из них вскочил на пульт, чтобы поддержать за плечи Югда, и вдруг случайно вошел головой в “зону Самойлова”. Глаза служителя округлились от изумления и страха. Он отшатнулся и удивленно захлопал ресницами: перед ним снова ничего ее было. Он опять вошел в “зону” и увидел Самойлова. Тогда с гортанным криком он бросился на Петра Михайловича. Через секунду они уже боролись на площадке.
Академик был стар, но крепок. Его коренастая фигура с широкими плечами не раз оказывалась наверху. Он пытался схватить служителя за горло. С грохотом упало на пол тяжелое кресло, сбитое с площадки. Другие служители, оставив Югда, в панике метались вокруг пульта, не понимая, куда исчез их товарищ и откуда свалилось кресло.
Медлить было нельзя. Каждую минуту академик мог погибнуть. Ему не справиться с толпой служителей. С мольбой и отчаянием я повернулся к Уо. Тот быстро сказал что-то своим собратьям. Гиганты мгновенно выкатили из глубины корабля два цилиндрических аппарата и повернули их головками на северо-запад - по направлению к централи гриан. Затрещали электронные автоматы, установленные на цилиндрах. Вероятно, это были приборы наводки.
- Что это? - с надеждой спросил я.
Мне не ответили. Уо кинулся к переговорному аппарату и закричал академику:
- Любым способом выбрось служителя из “зоны”! Скорей! Сейчас включаем аппарат, излучающий электронные лучи. Они парализуют все живое на расстоянии десяти тысяч километров! Скорей же!
Продолжая бороться со служителем, Петр Михайлович огромным напряжением сил оторвал его от себя и столкнул вниз. Нелепо взмахнув руками, служитель упал с площадки. В тот же миг “зона Самойлова” ясно обрисовалась в пространстве ослепительным контуром над мечущимися служителями.
- Защитный экран для Самойлова от электронных лучей, - пояснил мне Уо значение этого ослепительного контура и включил цилиндры. Они коротко взревели, исторгнув синеватое излучение.
Служители, находившиеся от нас на расстоянии восьми тысяч километров, словно пораженные молнией, падали самых разнообразных позах.
- Все кончено! - крикнул Петру Михайловичу Уо. - Выходите из “зоны”! Все служители парализованы!
Сияние энергетического экрана, защищавшего “зону” от действия электронных лучей, погасло, и Петр Михайлович, все еще не веря в свое спасение, осторожно высунул голову из “зоны”. Увидев недвижимых служителей, он успокоился, спрыгнул с площадки и как ни в чем не бывало начал оттаскивать парализованных к стене, расчищая себе место у пульта.
Грианская энергия была в наших руках!
В тот же день по подводным городам грианоидов пронеслась потрясающая весть, переданная мною спустя полчаса после того, как Самойлов стал единственным хозяином у пульта Главного электронного мозга.
- Дорогой Джирг, братья-гриаиоиды! - передавал я, ликуя. - Наступил решительный момент в истории Гриады. Энергетическая монополия вырвана у познавателей. Теперь будущее в ваших руках. Поднимайтесь на поверхность Фиолетового океана. Вперед, на Трозу! Захватывайте понавателей, где бы они ни были. Свободу узникам Желсы!
На главном экране шара мы наблюдали миллионные толпы грианоидов, собравшихся на площадях Лезы и других подводных городов. Они жадно слушали наше сообщение, прерывая его бурей радостных возгласов и рукоплесканий. Непрерывно выступали Старшие братья, призывая, очевидно, к наступлению на Трозу - цитадель и оплот познавателей. Громовые крики оглашали площади и улицы прежде безмолвных подводных городов.