вил свою работу инженера и целиком посвятил себя семейному бизнесу.
Наташа сокрушалась, что у них в стране никакую реституцию не провели и вряд ли проведут. Мало кто остался с тех давних пор. И документы мало у кого сохранились. Да и желания возвращать награбленное не наблюдается. А то, может, и у них в семье нашлись бы свои сокровища. Что-то такое старшие когда-то говорили про прадеда-купца и дома в Замоскворечье.
Так они гуляли, гуляли и забрели в очень уютный ресторанчик. Пили пиво, ели копченые ребра.
– Сто лет ребра не ел и еще сто лет не буду, – смеялся Франта, – вредно для здоровья, говорят. Но по такому случаю…
– Вкусно же! Ужасно вкусно! Но часто нельзя, – соглашалась Наташа.
Договорились назавтра встретиться снова.
Наташа считала, что ей невероятно повезло. Хотя, конечно, кто ищет, тот всегда найдет, но она-то искала совсем мало и нашла очень быстро. Впрочем, подобное с ней случалось нередко. Она даже нашла объяснение своему везению. Ну, просто она всегда четко знала, чего хочет. Мечтать – это хорошо и приятно. Но что это даст? Надо уметь ставить перед собой конкретные цели. И устремляться к ним по прямой. Самым коротким путем. К тому же – должна ведь быть награда за все ее страдания? Конечно, должна. И пусть потом будет что будет. А раз в данный момент хорошо, то вот уже и счастье! Хотя бы на несколько дней, но счастье и приятные воспоминания о прогулках по прекрасному городу в компании с заинтересованным в тебе человеком.
Встречи «жениха и невесты» продолжались. Через пару дней Франта повез Наташу в свой загородный дом. Они гуляли по лесу и вдоль речки и все говорили, говорили. Обо всем на свете. Наташа, конечно, рассказала о своей первой любви. О крушении своих надежд. О том, как она дала себе слово никогда не мечтать и просто радоваться каждому дню жизни. Франта рассказал о встрече со своей первой любовью.
Он давно хотел ее найти, но женщину, вышедшую замуж и сменившую фамилию, найти бывает нелегко. Тем более в чужой стране. В итоге нашла его она. Приехала по турпутевке в Прагу и попросила гида помочь. Она-то знала имя, фамилию, даже дату рождения не забыла. Оказывается, таких просьб работники турфирм получают немало. То друзей по переписке отыскивают, то даже бывших женихов и невест, а бывает, и отцов взрослых уже детей.
Франтишку позвонили на домашний телефон, которым он уже давно практически не пользовался: мобильник заменил его полностью. Он чудом оказался дома, подошел, услышал знакомый голос… Радости было! Побежал на свидание, как мальчишка, сломя голову. Договорились встретиться в холле ее отеля. Влетел в отель, оглядывается: нет ее пока. Решил, что опаздывает. Ну, женщины, как обычно. Сел в кресло, приготовился ждать. А с соседнего кресла пожилая дама ему улыбается:
– Франта, милый, я тебя сразу узнала. А ты меня нет?
Он чуть не заплакал. Забыл, что столько времени прошло. Еле-еле разглядел какие-то былые черты. Что-то прежнее проскальзывало в улыбке. Остальное – совершенно чужое. Тоненькая была, девочка ведь совсем. Но годы взяли свое. Сорок лет пролетело как сон! Для своих лет она прекрасно выглядела, кстати. Элегантная, подтянутая. Но – не та. Не Она, о которой он все прошедшие годы вспоминал как о мечте по ушедшей юности.
Что ж! Прогулялись, поговорили. Он уже овдовел тогда, ее муж – жив и в полном здравии. Двое детей, мальчик и девочка, внуки уже. Ни к чему не обязывающая встреча. Но лучше б ее не было. Какой-то визит вежливости. К чему, ради чего? Лучше лелеять воспоминания о прошлом, чем, встречаясь, осознавать быстротечность жизни и неумолимость времени.
Наташа так хорошо все это понимала! Она часто думала, что в безвозвратной потере Зигфрида есть для нее какой-то источник силы, что ли. Допустим, жили бы они, старели, ссорились, менялись. Или вдруг, мало ли что бывает, он бы изменил, они разошлись. И что хранилось бы в ее памяти? Только боль и отвращение к собственному прошлому. Как вот сейчас с мужем. У нее не получалось теперь вспомнить ничего хорошего из их прошлой жизни, все перекрывало последнее ощущение подлого предательства. Воспоминания же о Зигфриде воодушевляли ее. Было, было в ее жизни что-то настоящее, неизменно прекрасное! Было! И осталось в сердце навсегда. Теперь даже боль от потери ушла, а чудо той любви греет душу, стоит только назвать заветное имя.
За день до Наташиного возвращения в Москву между ней и Франтой состоялся решающий разговор о будущем. Франта ничего не хотел откладывать в долгий ящик. Жизнь не бесконечна. И хотя семейные гены, особенно по мужской линии, у них сильны (отец его, к примеру, жив и вполне дееспособен, а дед прожил более ста лет), но тянуть нечего. Ему не хочется потерять странным образом обретенную женщину своей мечты, как уже когда-то случилось с ним в юности. Согласится ли Наташа переехать к нему в Прагу, стать его женой? Все заботы ее он возьмет на себя. Еще он, будучи человеком дела, предупредил, что в случае его смерти типография и доходные дома отойдут его сыну, что вполне естественно, не правда ли? Это семейное достояние, чудом возвращенное в семью, оно и должно в семье остаться. Но квартира в Праге и загородный дом, а также его денежные накопления, конечно же, перейдут к его вдове. То есть достанутся ей, Наташе.
И тут Наташа испугалась так, как тогда, когда услышала весть о гибели своего жениха. Она разрыдалась, повторяя, что ничего ей не нужно. Она не пропадет. Ей нужен человек, а не то, что от него останется. Она не хочет больше потерь!
– Я в тебе не ошибся? Ведь правда? – улыбался ее словам Франта. – А то ведь я старый дурак. Меня легко обвести вокруг пальца. Особенно такой, как ты – молодой, прекрасной, полной сил. Скажи, что ты решила? Согласна ли?
– Я вернусь и сразу подам на развод, – пообещала Наташа, – после развода прилечу к тебе. И тогда мы снова об этом поговорим. А то вдруг ты за это время повстречаешь еще кого-нибудь на своем сайте? И я окажусь третьей лишней?
– А ты не обратила внимание, что я удалил свой профиль с сайта? Посмотри, не найдешь меня там. Зачем? Я искал подругу, пару себе. И нашел. Мне никто не нужен.
Они боялись верить друг другу. И верили, и надеялись.
В последний вечер перед отлетом они с Варей опять сидели на балкончике и говорили, говорили… Конечно же, о Наташе, о ее планах и целях. Забавно, что за все время своего гостевания она ни разу не поинтересовалась Вариными делами, планами, обстоятельствами. Наташу настолько переполняла энергия любви и интереса к собственной жизни, что все окружающие только и могли, что вовлечься в круговорот ее бурлящей силы. Или успеть отскочить, если повезет. Однако бесспорное Наташино обаяние завораживало. Варя, зная, что это их прощальный вечер, расслабилась и даже вполне получала удовольствие от Наташиных планов и задумок.
– Так ты что? Точно, стопроцентно решила разводиться? Уверена, что не передумаешь?
– Разводиться буду точно! И совсем не из-за Франты, как ты понимаешь. Я же тебе уже говорила: предателей прощать нельзя. И обсуждать с ними ничего нельзя. А мне придется. У нас ребенок общий. И муж мой, уверена, раз оказался лживым дерьмом, еще себя и тут проявит. Может начать судиться, с кем ребенок останется. И все такое прочее. Хорошо, что я сюда слетала, задокументировала, так сказать. Будет хоть что показать на суде, если что. У моих подруг все мужья гуляют. «Ходоки» это называется. И эти дуры терпят. Типа – он же родной! Он же мой! А этот «онжеродной» в любой момент ее кинет, если другая баба посильней окажется и перетянет его к себе. Пошло такое родство знаешь куда?.. Вот смотри, сейчас проведем следственный эксперимент. Хочешь?
– Какой эксперимент? – заинтересовалась Варя.
– Сейчас эсэмэску ему пошлю. Пусть подергается. Не все ж ему тут мне послания отщелкивать: «Люблю, скучаю, жди». Сейчас он получит ход конем, смотри!
Наташа быстро отстукала сообщение и показала текст Варе:
«Родной мой! Я без тебя не могу. Взяла билет в Стерлитамак. Завтра прилечу. Встречай. Лялька у мамы».
Варя засмеялась.
– Ну чё? Отправляю? Устрою ему паническую атаку? Так, чтобы не до эрекции стало, а?
– Давай, – поддержала Варя, – посмотрим, что будет.
Ответ не заставил себя долго ждать. Изменник в панике позвонил. Видимо, пальцы тряслись, не одолел эсэмэску написать.
– Зачем лететь? – полушепотом заговорил он, не называя жену по имени. – Зачем? Я же послезавтра возвращаюсь! У тебя билет на руках?
– Взяла билет, – со всхлипом проговорила обманутая жена.
– Сдай! – лаконично велел муж.
– Ты не хочешь меня видеть? А сам пишешь все время «соскучился», – закапризничала Наташа.
– Сдай! – послышался приказ.
Видимо, любимая женщина находилась неподалеку, и он не мог себе позволить пространных рассуждений.
– А я прилечу! – радостно сообщила женушка.
– У меня роуминг! Деньги слетают! Сдай билет! – возопил муж, все еще стараясь обходиться безличными оборотами, чтобы не волновать свою спутницу сексуальной жизни.
– Тогда скажи: «Натусик, пупсик, я тебя обожаю, женушка моя!» – потребовала Наташа дурашливо-капризным голоском.
– Что за ерунда!
– Ты не скучал, – всхлипнула воительница, – ты даже не можешь такую ерунду сказать! Натусик-пупсик-я-тебя-обожаю-женушка-моя. Тебе трудно, да?
– Сейчас, – ответил муж. – Я тут на переговорах, но… Сейчас.
Он явно отбегал на солидное расстояние, чтобы женщина-вамп ничего не смогла услышать.
– Натусик! Пупсик! Я тебя обожаю, женушка моя! – произнес он наконец в полный голос. – Довольна? Сдай билет. Не дури. Я скоро буду. Я тоже скучаю. Но работаю я не ради себя, а ради нас всех.
– Спасибо тебе, милый! Только не уставай слишком сильно. Ты нам нужен живой-здоровый.
– Сдай билет, Наташ, – устало попросил муж.
– Договорились. Сдам. Только ты помни: твои девочки по тебе соскучились.
– Я помню. До скорого. Целую.
– И я тебя целую, дорогой, у-му, у-му, у-му!!!
– Слышала? – обратилась Наташа к Варе, закончив разговор с предателем.