Джон скинул куртку, расшнуровал берцы. Они здесь расслабились достаточно, чтобы спать разутыми. Хуже – достаточно, чтобы завести ребенка.
Когда Джон открыл компьютер и вставил принесенную Маркусом флешку, мальчик приковылял к столу:
– А можно посмотреть?
Джон инстинктивно закрыл окно, и теперь ребенок глядел в пустой экран.
– Нечего тебе тут смотреть. Это взрослые дела. Тут нет игрушек. Док ведь давал тебе планшет? Где он?
– Остался в медпункте.
– Я попробую уговорить Дока, чтобы давал его тебе почаще. А сейчас иди спать, хорошо?
– Хорошо, – сказал пацаненок, будто вовсе не огорчившись. Послушно залез обратно в кровать.
Господи, подумал Джон. Всего-то ночь в клубе, которую он, по-видимому, закончил у той Миры, – а теперь это.
На самом деле он тосковал по клубам, по веселому травяному забвению, по бриллиантовым запонкам и дизайнерским футболкам. Как он, золотой беззаботный принц, умудрился обзавестись чертовым горным отрядом – а теперь еще и пацаном в придачу?
Агент
День у Агента получился бесконечным. Он уже не в первый раз это замечал: день на задании длился куда дольше, чем в лаборатории, где он еле-еле все успевал до ужина. Утром он проснулся от дикого грохота и сперва соскочил с кровати, а потом уж сообразил: это в лагере такая побудка.
За завтраком, конечно, он прокололся. Да еще – на глазах у всех. И не понимал, почему его не наказали. Во-первых, за проявление слабости, во-вторых, за неуважение к чужому труду. Наоборот, повар еще извинялся. Когда Бенджамин отвел его в медблок, Агент привычно и без обиды приготовился к боли. Виноват – отвечай. Но Бенджамин просто усадил его на ту же койку, что вчера, зачем-то провел ладонью по голове Агента и велел вести себя хорошо.
И вышел, оставив его наедине с недовольным Доком. Стало немного не по себе. Конечно, Бенджамин – не его куратор и не обязан присутствовать при наказании. Тем более – при медицинских процедурах. Даже дядь Вася оставлял его с врачами и не вмешивался.
И все-таки Агент почему-то надеялся, что Бенджамин останется.
– Джон вернется попозже, – сказал доктор, поймав его взгляд. – Он занятой человек, командир всей этой гоп-компании. Давай-ка тебя посмотрим.
Агент закусил губу, когда Док задрал на нем футболку, но тот всего лишь осторожно прощупал ему живот, спрашивая, где болит. А потом устроил натуральный допрос – что и сколько он ел с тех пор, как ушел из дома. В лаборатории Агенту велели говорить, что у него аллергия, – так он и сказал. Но все равно чувствовал, что Док его подозревает.
В конце концов его только лишили права обедать с другими.
– Будешь у меня сегодня галеты с чаем жрать. Уж извини, разносолов тебе сейчас нельзя.
В лаборатории печенье ему доставалось редко. Это не наказание, а… непонятно что. Но Агент рассудил: наверное, ему не стали проводить коррекцию, потому что он – не часть отряда. Вряд ли тут вся дисциплина такая. Иначе не отряд это получается, а бар-дак, как любит говорить дядь Вася.
Дверь палатки разошлась: внутрь просунулся рослый парень, который за завтраком сидел напротив Агента.
– Док, там пленный в погребе жалуется, что у него с животом неладно. По-моему, это воспаление хитрости, но ты б посмотрел, пока он не зас… – Быстрый взгляд на Агента. – Не засорил всю яму. Сюда его привести или как?
– Как, – буркнул Док. – Кверху каком.
Опять сунул Агенту древний планшет и вышел вслед за бойцом.
Агент спрыгнул с койки, лишь слегка поморщившись, приник к щели в пологе и проследил за ними, запомнив направление. Потом велел себе не трусить и обыскал палатку. Больше всего на свете Агент не любил врачей. И он представлял себе, что с ним сделает Док, если увидит, что в его лабораторию сунули нос.
Ничего интересного поиски не дали. Никаких дневников с протоколами и экспериментов. Единственное, что стоило внимания, – написанные от руки в тетрадках «истории болезни». Агент не без труда разобрал каракули и постарался запомнить важное. Он удивился, когда в нескольких историях наткнулся на слово «аллергия». Он-то думал, что аллергию придумали в лаборатории.
А у Бенджамина нашлась аллергия на лактозу. Надо же, тоже молоко не переносит, совсем как Агент.
Больше здесь искать было нечего. Агент попытался изучить лекарства – названия были чужие, но у самых нужных он выучил активное вещество – дядь Вася заставил. Но и тут – ничего интересного.
Когда Док вернулся, он уже смирно сидел на койке и для отвода глаз отбивал шарики на планшете. Как упражнение на координацию это годилось только для совсем малолеток. Док пару раз посмотрел в его сторону, а потом перестал обращать на него внимание и принялся копаться в аптечке. Агент завозился на койке. Куратор всегда говорил: нельзя, чтоб посторонние замечали, как быстро ты регенерируешь. Но если он все время просидит в медблоке, то ничего не узнает. И не сможет подойти поближе к пленным и выяснить, зачем сюда отправили других агентов.
А нога почти совсем и не болела.
– Нога почти совсем не болит, – сообщил он Доку. – Я могу попробовать походить?
– Я тебе похожу, – сказал Док. – Я тебе по заднице похожу. Возьми вот лучше, приведи в порядок. – Он кинул Агенту на колени пакет с размотанными распушившимся бинтами. – Надо смотать обратно. Как там чертик?
– Он под подушкой, – доложил Агент.
– Спит еще?
Странно. Док говорил об игрушке, как будто та была живой.
– Ну, – сказал Агент, – он же гражданский.
– Ясно.
Когда бинты были смотаны, он дал Агенту сумку с лекарствами.
– Раз уж я должен за тобой присматривать, побудь у меня золушкой. Перебери-ка этот горох.
Гражданские – странные. Никакого гороха в сумке не было.
– Отсортируй их по сроку годности. Срок надо смотреть вот здесь – сумеешь?
Как будто Агент совсем тупой.
Его дернуло спросить:
– А потом мне разрешено будет погулять?
– Да чтоб тебя, – сказал Док, но больше никак не отреагировал.
Пока Агент разбирал коробочки, он вышел из палатки, но скоро вернулся:
– Я уговорил Ошера. Сделает тебе костыли. А то ведь так вертишься, сейчас палатка улетит… А пока держи… – На койку прилетела «Книга джунглей». – Маллори мне твою книжку передал. Сиди себе до обеда.
Агент и сидел – до обеда, и, пусть он по-прежнему прислушивался к разговорам за стенами медблока, ему то и дело казалось, что он в джунглях, среди волков. Хотя теперь он совершенно точно знал, что это полная деза.
Может быть, мир снаружи лаборатории всегда такой странный. Взрослые верят в игрушечных чертиков и говорящих волков. Чего удивляться, что Организации приходится тут все исправлять.
Агент, конечно, ни во что такое не верил. И книга была нужна ему в основном для маскировки.
– Вся заросль твоя, – сказала Багира, – и ты можешь охотиться на всякую дичь, которую ты в состоянии убить, но в память о быке, заплатившем за тебя, никогда не убивай или не ешь ни молодого, ни старого домашнего скота. Таков Закон Джунглей.
Багира и медведь Балу были у Маугли кураторами. Правда, они никогда Маугли серьезно не корректировали. Но, судя по книжке, тот коррекции и не требовал.
Костыли принесли после обеда. Человек, которого Док назвал Ошером, пришел в медблок с двумя большими оструганными палками.
– Ну-ка, примерь…
Он ухватил Агента под мышки, осторожно спустил с кровати.
– Вот так, только на больную ногу не наступай… Чуть велики, а? Ладно, слезай.
Он унес палки с собой, но скоро вернул, и в этот раз они Агенту были в самый раз.
– Спасибо, сэр!
Благодарить полагалось, когда взрослые что-то тебе давали, даже экспериментальные таблетки, после которых Агенту долго бывало плохо. Но сейчас он благодарил по-настоящему.
– Надо же, «сэр». Воспитанный какой пацан.
– А чего ты хочешь, королевская кровь! Так, малец, шуруй уже отсюда, раз на костылях. И не вздумай наступать на больную ногу! А то я ее совсем отвинчу, а командиру скажу, что так и было.
Командир уехал из лагеря на стрельбы. Это Агенту доложил Маллори, приставленный за ним «присмотреть».
Агент ответил что присматривать не нужно – он хочет просто немного погулять, а на костылях все равно далеко не уйдет.
В медблоке стоял знакомый запах лекарств, хотя сквозь него пробивались другие, непонятные. Но снаружи по-прежнему пахло летом и солнцем. Лагерь оказался довольно большим; костыли натерли Агенту подмышки, а он еще не все обошел. Он разглядывал все спокойно. Как и обещали в Организации, никто здесь не обращал на Агента особого внимания, хотя иногда ему улыбались или махали рукой. Никому, кажется, и в голову не приходило, что Агент ведет осмотр лагеря.
Пять больших палаток для бойцов, одна чуть в стороне – видимо, для офицерского состава, – это не считая той, где они с Бенджамином ночевали. Кухонный вагончик и рядом столовая под навесом. Людей он тоже примерно посчитал, хотя многие уехали на стрельбы. Записать было некуда, так что Агент укладывал информацию ровными слоями у себя в голове, как учили.
Еще тут была тренировочная площадка. Совсем маленькая, примитивная, не то что у них в лаборатории. Но зато вокруг не было стен. Тут вообще стен не было – иди и иди, если пройдешь часовых.
Интересно, как Бенджамин их тут удерживает. Агент верен Организации – но даже он по ночам иногда думал: как бы перелезть через стену и убежать?
Если бы не нога, он все равно не удержался бы, попрыгал по врытым в землю шинам и повертелся бы на турнике. Он вздохнул и похромал дальше – и наткнулся на небольшое огороженное место. За косой деревянной изгородью – несколько невысоких холмиков, выложенных ровными камешками. Агент видел кладбища, но зачем на могилах камни, было непонятно.
Недалеко от ограды сидел человек со свечкой в банке. Зачем ему свечка, когда такое яркое солнце, Агент тоже не понял, а спросить не успел – человек замахал на него рукой: