С другой стороны…
Он дождался, пока хозяин отойдет, и открыл новую страницу. Зашел в почтовый ящик, который дядь Вася завел специально для него. В его сторону никто не смотрел, так что Агент торопливо выстучал на неудобной клавиатуре отчет. Наделал ошибок, но изложил главное.
Ему казалось, что медведь смотрит неодобрительно, и Агент отвернул его морду от экрана. Дописал в конце сообщения, что Бенджамин, кажется, собрался уходить из лагеря, а куда – пока неизвестно, и поэтому Агент еще не завершил миссию.
Еле-еле успел. Отправил сообщение, вывел игру обратно на экран и увидел, как Бенджамин поднимается со своего места.
Джон
Усадив ребенка за игру, Джон забрался за самый дальний компьютер и, убедившись, что на него не смотрят, открыл интернет. Кафе ему и нравилось своей естественной анонимностью: люди сидели, вперив взгляды в экран и на реальность не отвлекаясь. В телефонной кабинке женщина с сильным зифским акцентом делилась с кем-то последними новостями.
Джон сперва обшарил интернет в поисках «Нового порядка». Вдруг обнаружит какую-то информацию, которую советник счел незначащей… или почему-то решил скрыть. Скоро, впрочем, стало ясно, что ничего нового он не найдет. Страницы дорожного подрядчика как и не существовало. Зато посыпались ссылки на неонацистские группировки, религиозные секты и даже одну правительственную партию в южноафриканской стране. Джон с досады кликнул на последнюю ссылку и несколько минут читал о переворотах в республике Токолого, пока глаза не зацепились за знакомое название.
Партия «Таоло э нша» (в переводе – «Новый порядок») пришла к власти после переворота и убийства президента Шарля Мбонбо. Сторонники покойного президента утверждали, что именно эта партия и организовала переворот, получив деньги и оружие от международной анархической группировки, известной как «Нойе Орднунг».
Джон торопливо кликнул на ссылку, но нашел только то, что уже знал благодаря стараниям советника:
«Нойе Орднунг» – мифическая организация, якобы объединяющая тайные общества во многих странах (в том числе США, Германии и России) и ответственная за все происходящие в мире беспорядки (см. «Теория заговоров» и «Мировая закулиса»). В некоторых англоязычных странах «происками Нового порядка» иронично объясняют все необычные явления. Из разряда городских легенд. Очевидно, начало этому мифу положила фашистская организация «Нойе Орднунг», действовавшая во время Второй мировой войны. Изначально она была отделением Анненербе, работавшим над созданием «Идеального солдата рейха», однако потом ее основатели выстроили собственную идеологию и попытались отойти от нацизма. Они участвовали в покушении на фюрера и, по официальной версии, были казнены. Однако, по слухам, им удалось уйти от расстрела, и впоследствии они продолжили деятельность организации под прикрытием союзников (см. «Тайны Третьего рейха»).
Вот только тот поезд был слишком реальным для мифического.
Джон закрыл страничку и попытался пробить семью Терах. Рей Терах, сержант армии Гибеи, ветеран войны за Объединение, и в самом деле нашелся на одном из сайтов однополчан – правда, датировался тот десятым годом. А Миры Терах нигде не было. Слишком короткая жизнь, слишком неспокойное время – даже в интернет попасть она не успела.
Отчаявшись ее найти, Джон зачем-то вбил в строку поиска имя советника Маркуса.
В обилии вылетевших ссылок не было ничего нового. Бессменный советник Гидеона. Соратник короля еще со времен войны за Объединение. Выпускник университета, из любви к свободе связавшийся с простым солдатом, сыном пастуха, – и вместе с ним строивший Гибею. Это Джон знал еще с детства, когда послушно зубрил биографии министров и придворных. Тогда Маркус был самым молодым в Совете – скандально молодым, как сейчас понимал Джон.
Когда в глазах уже начало рябить, Джон наткнулся на давний снимок. На плохо отсканированной черно-белой фотографии – двое: совсем еще молодой отец – и Маркус в потрепанном камуфляже, достойном Джонова лагеря. «Командор Бенджамин и лейтенант Шуаль».
Точно. «Шуаль» – лисица. Когда Джон был маленький, отец рассказывал об их военных приключениях. Джону всегда было странно слышать, что насквозь мирный, пропахший чернилами советник когда-то звался «лейтенантом Шуалем». Что у него вообще было боевое прозвище. Став советником, Маркус о войне не упоминал.
Уже во время войны «лейтенант Шуаль» был правой рукой Гидеона Бенджамина… Но еще более король приблизил к себе будущего советника после трагедии. Во время авианалетов на столицу семьи короля и министров должны были эвакуировать. Однако кортеж, в котором находилась жена Маркуса с двухлетним ребенком, попал под обстрел, никто не выжил. Ее величество королева также должна была путешествовать с наследником в этом кортеже, однако по счастливой случайности задержалась в столице…
Он и не представлял себе, что Маркус, оказывается, тоже был женат. Что у него был ребенок.
И что сам он чудом избежал гибели.
Ни советник, ни отец ни разу словом об этом не обмолвились.
В глаза ему бросился кричащий заголовок желтой статьи внизу страницы. «Что скрывают власти: трагедия унесла жизнь наследника!»
Он кликнул почти против воли. «Что скрывает королевская семья: принц погиб при хефашском налете!»
В статье в лучшей традиции теории заговоров рассказывалось, что на самом деле сын короля был в том кортеже – в доказательство приводились мутные фотографии, где якобы видно было лицо королевы, сидящей в «нэшере» с ребенком на руках. Королеву можно было разглядеть с той же легкостью, что и фантомов на фотографиях домов с привидениями, то бишь без всякого труда, если у смотрящего хватит воображения и желания увидеть.
По свидетельству врачей, ее величеству едва не ампутировали руку, которой она пыталась укрыть младенца во время налета, однако спасти ребенка не удалось… И теперь люди Гибеи должны задаться вопросом: кто же на самом деле наш принц? Кто в будущем будет нами править?
Написали эту чушь еще до переворота. А ведь сейчас такая теория могла бы понравиться отцу. Мол, принц – подменыш, чужая порода, чего удивляться, что поднял руку на короля…
Джон фыркнул и закрыл поиск, но от легкого чувства тревоги не избавился. Потому что помнил длинный шрам на предплечье у матери – такой тонкий и бледный, что совсем не портил ее изящного образа. «Мама порезалась, Джо. Это было давно».
Нет. Ерунда. Он родной Гидеону – иначе он никогда не мог бы так его ненавидеть.
Джон заплатил хозяину за время и тронул за плечо Джея, который ожесточенно рубил на экране монстров.
– Добивай их, и пойдем.
– Да, сэр, – сказал тот. И добил: заиграла победная музыка, надпись на экране оповестила, что игрок перешел на следующий уровень. Но Джей-Би сделал то, на что у Джона в его возрасте не хватило бы выдержки: не стал канючить, что хочет пройти еще один уровень, а просто закрыл игру, как было приказано. Джону отчего-то стало неловко.
– Я бы дал тебе еще сыграть…
– А это вы зря, – сказал из-за стойки хозяин. – Раз сыграет, два сыграет, а потом за уши не оттащишь.
На выходе из кафе Джон застыл в нерешительности. Их дела здесь были закончены, теперь – возвращаться в лагерь. Но интуиция, которая редко подводила Джона, говорила: это последний спокойный день, что им выпал.
Прежде он знал бы, как его закончить: в одном заведении, где в глаза друг другу никто не смотрел и где можно было вознаградить себя за месяцы воздержания. Но теперь он, так его и растак, отец семейства…
Джон поглядел на мальчишку: тот крепко прижимал к себе медведя, а темные очки надел себе на нос.
– Хочешь на море?
Темные очки требовательно блеснули:
– Разве нам не надо возвращаться в лагерь?
– Надо, – кивнул Джон. – Мы ненадолго.
Он взял ребенка за руку. Тот, немного помедлив, крепкими пальцами сжал его ладонь.
Они поехали к развалинам «Эвкалипта». Джон приезжал сюда пару раз, когда обстановка была спокойной. Нырял с бетонного пирса, разглядывал рыб и медуз в прозрачной воде. Рыб с тех пор поубавилось. Мины поубирали, и местные все чаще приходили сюда с удочками. Но сейчас солнце жарило слишком сильно и заброшенный пляж пустовал.
– А что тут было? – спросил мальчик, оглядывая развалины.
– Отель с пляжем. Вернее, дом отдыха, – ответил Джон, расшнуровывая пыльные ботинки. – Видишь вот на тех кипарисах красные полосы? За них не заходи, там могут быть мины. Не хватало, чтоб ты еще взлетел на воздух, как Грант.
Он с наслаждением стащил с себя тяжелую обувь, а потом и штаны с футболкой. Разложил куртку на песке, уселся и непонятно с чего начал рассказывать:
– Сначала тут ничего не было. Только развалины рыбацкой деревни. После войны построили санаторий. Мы сюда как-то раз даже приезжали на неделю. А во время следующей войны его разбомбили… Ты здесь не бывал?
Джей-Би покачал головой.
Если и бывал – то вряд ли помнит.
– Вы, наверное, ездили на пляжи ближе к Нофе…
– Мне не разрешалось плавать в море, – сказал Джей-Би.
– Почему? – не понял Джон. И угадал за темными очками уже знакомое напряженное, почти испуганное выражение.
– Он говорил, что море слишком большое, – наконец сказал мальчик.
– Ты что же, ни разу в жизни не купался?
– Я плавал, – сказал Джей-Би. – В бассейне. Я хорошо плаваю.
– Хочешь окунуться? Только держись поближе к берегу.
Один из буйков, когда-то огораживавших мирный пляж, чудом уцелел. Джон показал на него мальчишке. Он вдруг сообразил, что с пирса сегодня не поныряет: Джею наверняка тоже захочется, а если вдруг не выплывет? Или ударится о камни?
– Мне разрешено? – Джей-Би дождался кивка и начал расстегивать рубашку, но замешкался, глядя на медведя.
– Я за ним присмотрю.
Мальчик разделся мигом. Разбежался и плюхнулся в волны.