– Я ищу Надю, – сказала Энджи, когда женщина принесла мартини.
Блондинка вскинула глаза:
– А вы кто?
– Меня интересует Майло Белкин.
Женщина побелела и поставила бутылку, покосившись на камеру видеонаблюдения. Энджи насторожилась.
– Ну, я Надя, – тихо сказала она.
– Почему вы сняли обвинения с Белкина?
– Слушайте, не знаю, кто вы, но…
– Я та, кто хочет, чтобы Майло заплатил за все, что он когда-то сделал с моей семьей. Он и мне сломал жизнь, Надя. Вам я не угроза, мне лишь нужны имена друзей Белкина и Загорского.
«А конкретно двух подельников, которые скрылись, бросив цветочный фургон с героином».
Новый нервный взгляд на камеру. Кто-то из комнаты охраны пристально следит за баром.
– Я ошиблась, – еле слышно промычала Надя, чересчур старательно вытирая стойку вокруг бокала Энджи – наверняка для камеры. – Это был не он, на меня напал не Майло.
– Вы уверены?
Женщина невольно поглядела вверх.
– Надя, я же могу вам помочь…
– Мне помощь не нужна, это все в прошлом.
Сзади к Наде подоспел какой-то смуглый тип в рубашке поло.
– Все в порядке? – уточнил он, зыркнув на Энджи.
– Да, да, остынь.
Смуглый рассматривал Энджи несколько секунд, а потом сказал Наде:
– Сразу говори, если что.
Когда он ушел, Надя отошла к клиентам на другой конец стойки. Энджи допила свой бокал и показала барменше долить. Надя, явно расстроенная, подошла, вытирая руки о фартук.
– Чего вам налить?
– Можно воды с газом? – попросила Энджи.
Надя вернулась с водой, и Энджи, принимая бокал, спросила:
– А как насчет Семена Загорского? Вы его знали?
Лоб Нади пошел морщинами. Она испуганно оглянулась.
– Сёма приходил с Майло, – шепотом ответила она. – Потом женился, остепенился и больше сюда не ходил.
– А с кем Сёма дружил? Кого из близких друзей вы знаете?
– Мне не нужны неприятности.
– Я вас очень прошу…
– Майло и Сёма дружили с Ивански и Сашей.
– А фамилии? – быстро спросила Энджи, следя за Надиным боссом в рубашке поло.
– Ивански Ползим и Саша Макеев.
Во рту у Энджи пересохло от волнения – наконец-то что-то конкретное!
– Где мне найти Сашу и Ивански?
– Если повезет, можете здесь застать…
– Они по-прежнему бывают в клубе?!
Снова подошел менеджер:
– Надя, все хорошо?
– Да, все отлично.
Он снова подчеркнуто долго смотрел на Энджи, потом развернулся и ушел. Едва он скрылся из виду, Энджи попросила счет. Мистер Рубашка-Поло сейчас подошлет охранников, нужно оставить Наде контактный телефон.
Получив счет, Энджи написала на нем номер своего одноразового сотового, вложила между купюрами и пододвинула по стойке:
– Пожалуйста, позвоните, если надумаете поговорить или вспомните что-нибудь еще.
Надя взяла деньги, незаметно опустив записку в карман фартука, и отошла к другим клиентам. Энджи повернулась на стуле к залу, допивая воду. Парочки и компании с удовольствием ужинали, лакомились десертами или просто пили и закусывали. Внимание Паллорино привлек человек, сидевший в темной нише: он вглядывался в нее странно пристально. Ужинал он один и в руке держал газету.
Перехватив взгляд Энджи, он опустил глаза на страницу.
Паллорино понимала, что здесь она больше ничего из Нади не вытянет, но у нее появилась ценная информация – два имени. Ивански Ползим и Саша Макеев.
Может, это и есть два сообщника, сбежавшие во время перестрелки с полицией, когда задержали Белкина и Загорского. Если так, один из них отметился не только на месте преступления, но и на женской фиолетовой кофте из «ангельской колыбели».
И он может оказаться убийцей полицейского.
А в доме напротив Мэддокс вместе с двумя полицейскими и техническим специалистом смотрел в мониторы, куда транслировалось изображение с разных камер в клубе «Оранж-Би». Они сидели так не первый час – время приближалось к полуночи. Что-то явно готовилось, но что и когда, оставалось неясным. Одна камера выходила на парковку перед клубом, другая – на переулок за зданием, остальные позволяли наблюдать, что происходит внутри.
На парковку въехал фургон и остановился с работающим мотором – выхлопные газы повисали во влажном воздухе. На парковке было множество кроссоверов последних моделей и автофургонов покрупнее. Мэддокс повернул голову к мониторам, куда передавалось происходящее в клубе. Посетители ужинали, танцовщицы крутились на шестах, певица что-то исполняла. В баре сидели люди.
Зазвонил рабочий сотовый – Такуми (члены объединенной группы пользовались сотовой связью, а не радиопередатчиками, которые легче прослушать). Такуми сообщил, что операция началась: в двух грузовых контейнерах с китайского судна оказался «живой товар». Оттуда вывели тридцать две женщины и посадили в два фургона, принадлежащие «Атлантис импортс». Фургоны покинули территорию порта, следуя за черным кроссовером с номерами, зарегистрированными тоже на «Атлантис импортс»; такой же автомобиль замыкает колонну. Полицейское наблюдение осуществляется с вертолета. По информации агента Роллинса, «товар» везут в «Оранж-Би» и будут на месте через двадцать минут, если не станут никуда заезжать. Группа захвата у клуба приведена в боевую готовность, район оцеплен. Мэддоксу достаточно дать команду в нужный момент. Штурм можно начинать только после того, как всех женщин заведут в клуб.
– Везут, – объявил Мэддокс команде слежения, дослушав Такуми. – Двадцатиминутная готовность.
В напряженном молчании они смотрели на экраны. В клуб входили посетители, не останавливаясь, шли мимо бара и исчезали за дверью, где начиналась лестница на второй этаж – это полиция знала от своего агента. Однако камер там не было. Внимание Мэддокса привлек холл, куда только что вошла женщина без кавалера, и детектив безотчетно напрягся. Длинные блестящие волосы закрывали спину плащом. Незнакомка чуть наклонилась поговорить с администратором, та указала на бар. Посетительница обвернулась, и Мэддокс испытал настоящий шок: Энджи?
Откуда она здесь?!
Паллорино села у бара, что-то заказала и начала трепаться с барменшей – и это посреди операции захвата! Нужно срочно ее оттуда вывести. Вот черт… Мэддокс с силой потер рот. Его проляпс, он открыл ей слишком много. Энджи скаталась к Белкину, теперь он мертв. Неужели она и с Загорским повидалась?
Может, Белкин и Загорский подсказали ей то, что привело ее сюда?
Ее присутствие в клубе могло с треском сорвать всю операцию.
Надо было сдать ее Такуми – так было бы лучше для всех, включая саму Паллорино. Вот почему полицейские, состоящие в личных отношениях, вместе не работают: они принимают решения под влиянием эмоций, а не рассудочно и взвешенно.
Мэддокс лихорадочно обдумывал варианты. Достав одноразовый телефон, он набрал Энджи – абонент недоступен. Должно быть, отключила сотовый, еще когда выписывалась из гостиницы в Коал-Харбор. Вытащить ее из клуба за шкирку тоже не вариант – тогда Мэддокс самолично сорвет операцию. Девушек со штрихкодами могут просто убить, жизнь агента под прикрытием окажется под угрозой, да и посетители вместе с самой Паллорино будут в смертельной опасности.
Он смотрел, как Энджи написала что-то на клочке бумаги, подложила среди мелких купюр и пододвинула барменше. Та сунула записку в карман и отошла на другой конец стойки. Энджи развернулась спиной к бару, допивая бокал.
Что она затевает, черт побери?
Мэддокс смотрел, как Паллорино приглядывается к человеку, сидевшему у дальней стены, – лет шестидесяти, с газетой. Незнакомец выдержал ее взгляд, не отводя глаз. Странное ощущение, что этого человека он где-то видел, пронзило Мэддокса. Он подался ближе.
– Можете вот этого типа увеличить? – быстро сказал он технику, указывая на экран.
Энджи уже шла к выходу. Человек сразу поднялся, сложил газету и пошел к бару с газетой в руке. Паллорино вышла на улицу. Если до этого по спине Мэддокса пробегал мороз, то сейчас у него кровь застыла в жилах: незнакомец двигался с едва заметной хромотой, будто одна нога немного короче другой, и слегка кренился влево. Мэддокс непроизвольно сглотнул пересохшим ртом. Рост и телосложение тоже соответствовали, только на этот раз киллер обошелся без парика. Это он, убийца Софии Тарасовой, представившийся врачом! Мэддокс видел его на больничной видеозаписи и запомнил, наверное, навсегда. Инстинкт не просто подсказывал, а кричал в уши, что это тот самый убийца – и палач, который расправился с русской переводчицей.
Энджи идет прямо в львиную пасть.
Мэддокс повернул голову к монитору, где транслировалась видеозапись с улицы: Паллорино прошла мимо парковки. Волосы развевались на влажном ветру, фонари блестели под дождем.
Тем временем незнакомец что-то спросил у барменши, явно перепугав ее до смерти. Она робко достала из фартука клочок бумаги и положила на стойку.
Человек указал на бумажку и что-то сказал. Заметно было, что барменшу сковал ужас. Она взяла с полки телефон и покорно вернулась к стойке. Человек ткнул в записку указательным пальцем. Барменша, сосредоточенно вглядываясь в листок, набрала номер.
– Приблизьте изображение, – попросил Мэддокс, не узнав собственного голоса. – Увеличьте записку.
Руки барменши тряслись. Человек стоял прямо под камерой наблюдения, правда, спиной, и Мэддокс смог прочитать заголовок сложенной газеты: «Девочка, подброшенная в «ангельскую колыбель» в 1986 году, стала сотрудницей полиции Виктории». А ниже значилось: «Ее ДНК совпадает с найденными на берегу останками детской стопы».
Мэддокс повернул голову к трансляции с уличной камеры. Энджи остановилась и ответила на звонок, кивнула, что-то говоря в трубку, и взглянула на часы. Мэддокс снова метнулся к камере в клубе: барменша закончила звонок. Энджи повернулась и пошла обратно к клубу, но, поравнявшись с парковкой, неожиданно свернула на нее и пошла между машинами в переулок за клубом.
Мэддокс, не дыша, смотрел, как человек с газетой отошел от бара и направился к выходу, сразу попав на наружную видеокамеру. Мэддокс вглядывался в его походку, в то, как он держит голову, двигает руками, в линию плеч и уже не сомневался: это действительно убийца, которого они разыскивают. Подозреваемый свернул на парковку, подошел к черной «Ауди», блестевшей под дождем, открыл дверцу водителя и сел за руль. Загорелись габаритные огни, когда он завел мотор. Выехав задом с парковки, киллер поехал вокруг, в переулок.