— Еще бы! Имея дома такой образчик кошмара, как Машка, удивительно, что бедный ребенок с воплями не прячется от нас под диваном.
— Неправда, Мариэль очень красивая! — неожиданно подала голос девочка и очаровательно покраснела от всеобщего внимания. — Хотите, я принесу вам чего-нибудь поесть?
— Вот видишь, — весело сказал Ник. — Устами младенца глаголет истина. Ничего не надо, красавица, лучше присядь и скажи, как тебя зовут.
— Вообще-то я не внешность имел в виду, — хмыкнув, заметил Иван, с легким удивлением наблюдая за своим бывшим соперником.
Привычное высокомерие исчезло с лица Ника, и он с дружелюбным вниманием смотрел на девочку, которая засияла под его взглядом как ясное солнышко. Она так засмотрелась на него во время движения, что чуть не упала, споткнувшись об угол ковра, но Ник мгновенно оказался рядом и, вовремя подхватив, усадил на диван. Присев на корточки перед девочкой, он поцеловал ее ручку, и краска смущения немедленно залила уже не только щечки, но и тоненькую шейку.
— Так как зовут столь прелестную леди? — лукаво блестя глазами, спросил Ник.
— Аннабель, — еле слышно представилась смущенная девочка, ерзая на краешке дивана.
Соня порывисто привлекла её к себе и с видимым удовольствием чмокнула в щечку.
— Надо же, какая прелесть! Мне бы такого феникса! Аннабель, хорошо, что ты вышла к нам, а не прячешься как обычно. Давай знакомиться, я Соня, а этих красавцев, блондинистого зовут Иваном, а того, от которого ты никак не можешь отвести глаз, Ником. Не тушуйся малышка, он так действует на всех женщин любого возраста, за редким исключением, — она покосилась на стремительно вошедшую Мари, — да и то не поддающихся его чарам исключительно по причине дурного вкуса.
Хозяйка дома предстала перед гостями босая, в коротком черном топе и потрепанных черных же джинсах в обтяжку. Короткие волосы были мокрыми и непричесанными и привольно торчали во все стороны. Мари тоже присела рядом с девочкой и по-хозяйски её обняла.
— Но-но, Беккер, руки прочь от моего мышонка! Своего феникса тискай, а мою Аннабель не тронь! — ревниво воскликнула она, и с возмущением добавила: — Друзья называются! Стоит только выйти за дверь как тут же все косточки перемоют! И вкуса-то у меня нет, и выгляжу я так, что только фениксов пугать. Ну, погоди, Ладожский! Ладно, Сонька гадости говорит, я уже привыкла, но ты-то предатель, подпевала несчастный! Не-е-т, после этого мы больше не друзья! Учти, мстя будет ужасной! Беккер, как ты можешь дружить с подобным флюгером?
— Зай, он мой верный рыцарь, положение обязывает, — очаровательно хихикнув, ответила Соня. Сияя как солнышко, она посмотрела на своего друга и весело добавила: — Кстати, не понимаю твоего возмущения. Видела бы ты себя со стороны. Ужас! Бедняжку Каталану, преподавательницу по этике и манерам хватил бы удар, сподобься она увидеть тебя в таком виде!
Одетая в летнее нарядное платье и широкополую светлую шляпку, Соня выглядела очень красивой, а ровный загар с апельсиновым оттенком, и искусный макияж делали её просто неотразимой. Мари отметила восторг на лицах парней, не сводящих глаз с подруги, и немедленно надулась.
— Нашла кого вспомнить! Не понимаю, чем плох мой прикид? По-моему, скромненько, но со вкусом, — с удовольствием оглядев себя, она мстительно добавила: — Интересно, почему стоит только кое-кому вырядиться в дурацкие тряпки, как все вокруг уже охают и ахают: «какая красавица»! — и тут же завопила: — Ой!.. Беккер, не злись, ты красавица в любом виде, а это была черная зависть!.. Мир!.. Ой-ой!.. Хватит щипаться, я осознала свою вину! Честное слово, я больше не буду!.. Ой!.. Беккер, положи подушку, ты испортишь несуществующую причёску!
Смеющаяся Мари стремительно подлетела к подруге и, обезоружив, чмокнула в щеку в знак примирения.
— И вообще, глупости все это! — заявила она, по-турецки усаживаясь на диване. — А Каталана, в свое время, много крови мне попортила. Зачет по этике пришлось вымаливать у нее чуть ли не стоя на коленях, — она с любопытством посмотрела на подругу. — Ну, нет! Я никуда с тобой не пойду, если ты не снимешь свою дурацкую шляпу! Интересно, с чего это ты вырядилась? Опять очередное свидание?
Услышав столь бесцеремонное высказывание, Сонечка смутилась и искоса посмотрела на Ивана.
— Знаешь, моя дорогая, если ты страдаешь безвкусицей, то это не значит, что и другие должны одеваться в такой же хлам. Кстати, еще большой вопрос кто с кем не пойдет, — манерно ответила Соня и с достоинством выпрямила спину.
— Ой, не могу! До меня дошло! — хохоча, Мари повалилась на диван. — Ну, надо же! Наконец-то, произошло сие знаменательное событие! Свершилось чудо, аллилуйя! Трубите райские трубы, возвещайте осанну. Наконец-то, полная капитуляция вавилонской крепости! Ну, Иван, ты даешь! Сумел-таки добить бедную Сонечку! Ура! Свобода от их слезливых разборок!
— Не-е-т! Это я сейчас тебя добью, чтобы не мучилась! Ну, надо ж быть такой бестактной идиоткой! И доходит до тебя как «до утки на седьмые сутки», — рассердилась Соня и, забыв о манерах, снова схватилась за подушку.
Иван спешно перебил разгорающуюся девчоночью перепалку.
— Девушки-девушки, не увлекайтесь! Машка, хватит молоть всякую чепуху, мы к тебе по делу.
— Ну вот, не успеешь расслабиться на каникулах, как уже норовят какое-то дело всучить!
— А мы виноваты? Это все Ник, — Иван насмешливо покосился на бывшего соперника. — Он притащил приказ из штаба на дополнительное патрулирование. Будем денно и нощно искать ментальников и потенциальных фениксов. Правда, хоть здесь повезло, у нас будут дневные смены с 14.00 до 22.00 в течение всего месяца.
— Какое гадство! Последние в жизни каникулы, а тут какие-то дурацкие дежурства! Ник, за каким чертом тебя вечно носит в штаб? Сидел бы дома и развлекался, как все нормальные люди. Глядишь, никто бы о нас и не вспомнил! — немедленно напустилась Мари на юношу. Вдруг она обратила внимание, что тот сидит, закрыв лицо руками, и его плечи периодически вздрагивают. Все в недоумении уставились на него, не понимая в чём дело.
— Ник, ты чего? Что случилось? — с тревогой в голосе спросила девушка.
Наконец, тот поднял голову.
— Простите, ребята, я не нарочно, — проговорил он, не сразу сумев подавить рвущийся наружу смех. — Честное слово, мне нужно было в штаб по делу. Как полномочный представитель Клан Ягуара я должен был обсудить ряд документов.
— Нет!.. Ну, надо же! Кое-кто из пришлых шутов вообразил, что у нас тут бесплатная клоунада! — немедленно рассердилась Мари. — Чтобы тебя черти взяли, Ник! Не представитель ты, а натуральная подстава, взять и так испоганить последние каникулы!
Стукнув кулачком по подлокотнику дивана, девушка замолчала и сердито надулась, проклиная себя за неуместный порыв добросердечия. Друзья хихикнули. «Ишь, спелись паршивцы! Ну и, слава богу! Сразу видно, что оба счастливы до неприличия, а Соня просто светится от радости, да и Иван не отстает. Эх, даже завидно…»
— Ник, ну как? Ты все еще хочешь встречаться с этой мегерой?
— Встречается же Соня с таким болваном как ты! — немедленно отреагировала Мари.
Ник примирительно поднял руки.
— Ну, хватит, ребята! Брэк! — он вопросительно посмотрел на девушку. — Кстати, ребенок предлагал перекусить. Может, поедим? А там и на дежурство пора.
— Куда от вас дармоедов денешься! Идите за мной. Учти, Аннабель, ты эту ораву пригласила за стол, ты и отвечаешь за ее прокорм. Солнце, ты хотя бы представляешь, сколько может съесть за один присест небольшая компашка вампиров? — сказала Мари и, обняв смеющуюся девочку, умчалась вместе с ней в кухню.
Солдат спит, служба идет. А вот балаган в это время совершенно ни к чему! Для тех, кто не понял — наряд вне очереди!
Вот уже около шести часов четверка молодых вампиров болталась по людным местам города: институты, школы, метро, улицы в центре города, вокзалы, и прочие места человеческих сборищ. В общем, там, где масса народу шумит, болтает и неимоверно толкается.
— Ненавижу людей! Ненавижу дежурства! Две недели шляемся по городу, а толку чуть. Ник, тебя я отдельно ненавижу, причем, всеми фибрами своей измученной души и не менее измученного тела!
Мари устало плюхнулась на скамейку у Казанского собора, остальные молча последовали ее примеру. В ответ на экспансивный выпад девушки Ник ничего не ответил, лишь смерил мрачным взглядом. Не подавая виду, она зябко поежилась и ругнулась про себя — за время совместных дежурств её уже достали подозрительные тяжелые взгляды старшего их группы. Мари совершенно не понимала, чем они вызваны, потому и сейчас решила не обращать внимания. Взъерошив короткие волосы, и так стоящие дыбом она сердито добавила:
— Был бы хоть какой-нибудь толк от патрулирования. Болтаемся уже почти полную смену, а не попалось даже завалящего ментальника, не говоря уже о фениксе. Может, их вообще в Питере не осталось, и мы зря болтаемся по городу?
В душе Мари надеялась, что Ник отпустит их пораньше. Ничего не ответив, он лениво откинулся на спинку скамейки и прикрыл глаза. Выражение его лица было таково, что девушка не понимала, то ли он сердится, то ли совсем не слушает. Не найдя взаимопонимания у непосредственного начальства, она обернулась к друзьям за поддержкой. Оказалось, что они пересели на другую скамейку и тоже не обращают на неё внимания. «Везет же влюбленным парочкам, им ничто не в тягость. Знай, чирикают себе с дурацкими улыбками на лицах — приунывшая девушка нетерпеливо поерзала на скамейке. — Чёрт, а я вот вымоталась так, что готова уснуть на месте. Все-таки ментальный поиск, даже с частично снятой защитой это крайне утомительная вещь. Голова до сих пор гудит от людских эмоций».
Обиженная всеобщим невниманием Мари принялась глазеть по сторонам. От сего «интеллектуального» занятия её отвлёк детский голосок: «Мамочка, посмотри, какие красивые тётя и дядя!» Вампиры разом насторожились. Малышка лет пяти остановилась у скамейки, на которой сидели друзья Мари, и с восхищением уставилась на них, а затем требовательно дёрнула Соню за подол. «Тётя, хочу на ручки!» Заколебавшаяся девушка бросила взгляд в сторону родителей, но они, занятые разговором с друзьями, совершенно не обращали внимания на чадо. Тогда Соня посадила малышку на колен