Звезда представления пару мгновений смотрела мне в глаза. Потом отвернулась. Ткнула ложкой в йогурт.
– У меня акушерка Джессика, фамилии не помню. Макнэб, Макдагал? Что-то вроде этого. На мышонка похожа, но глаза такие красивые… – Улыбнулась. – Был у меня однажды мальчик с такими глазами. Небесно-голубыми.
Мышонок, с голубыми глазами.
– Не Макнэб, а Макфи. Джессика Макфи?
Пожала плечами. Потом криво улыбнулась:
– Ты запомни, это твоя вина.
Только не в этот раз.
23
Я отошел в сторону, придерживая открытую дверь.
– Не торопитесь.
Детектив-констебль Ненова, стоявшая на ступеньке, сунула свое удостоверение в объемистую сумку, висевшую у нее на плече. Она едва доходила мне до плеча, от хмурой гримасы на лице вокруг глаз разбежались морщинки. Джинсы, джинсовая куртка, футболка с монохромным принтом – какое-то животное. Кудрявые каштановые волосы почти до плеч. Вживую голос был еще более резким.
– Опоздай мы больше чем на десять минут, пришлось бы вам самим задержанной заниматься, бесплатно. – Оглянулась. – Билли, задницей двигай, а?
Зашла внутрь, скрываясь от дождя. Понизила голос:
– Только между нами, это видео, которое сделала Вирджиния…
– Маленький белокурый мальчик, лет четырех или пяти.
– О господи. – Ее лицо исказила болезненная гримаса. – Она ведь не… вы понимаете?
– Мне кажется, это вы должны были ее мониторить.
– Должны были наблюдать за ней. И наблюдали. – Пожала плечами. – Да не смотрите вы на меня так, сами знаете, что это такое. У нас сексуальных преступников на душу населения больше, чем где-либо по стране. Не можем мы за ними наблюдать круглыми сутками. Ни ресурсов нет, ни бюджета. Делаем что можем.
Вслед за ней по дорожке к дому подошел маленький худой парнишка. Остановился снаружи:
– Дай пройти, Джулия, льет здесь как из ведра.
Ненова посторонилась, и он протиснулся в прихожую. Протянул руку:
– Билли Маккевит, наблюдение за сексуальными преступниками. Спасибо, что позвонили нам, мистер…
Джулия пихнула его в бок:
– Это Эш Хендерсон, помнишь его? Был детективом-инспектором, а потом его разжаловали в констебли из-за всей этой херни с Чакрабарти. А дочку его младшую похитил этот… – Запнулась. Облизала губы. – Ох. Простите. Я что хотела сказать – Эш один из нас.
– А-а, хорошо. – Маккевит кивнул. – Итак, что мы имеем?
Я протянул Ненове видеокамеру, она повертела ее в руках. Открыла экран. Стала искать кнопку включения.
– Надеюсь, вы пленку не трогали или еще чего-нибудь? Надо будет снять ее отпечатки… – Снова нахмурилась. – Она сказала, где его встретила? Ребенка? А, вот оно…
Экран, моргнув, ожил, ее ладонь приглушала звуки из динамиков. Хрипы. Стоны. Плач. Ненова в лице переменилась. Сжала губы. Плечи опустила.
– Ах ты, сука такая. – Протянула камеру Маккевиту. – Посмотри.
С его лицом произошло то же самое. Потом он ткнул пальцем в экран, чтобы перемотать назад. Стоял так с минуту, ничего не говорил. Потом:
– Здесь по меньшей мере три ребенка. – Захлопнул входную дверь. Оставшиеся осколки стекла вывалились на пол. – Вот черт! Два года за ней наблюдали, и все коту под хвост!
Ненова прижала сумку к себе:
– Где она сейчас?
– На кухне.
– Хорошо. – Вздернула подбородок, плечи развернула и пошла туда. – Вирджиния Каннингем, в какие игры вы здесь играть вздумали?
Я пошел на кухню за ней, Маккевит за мной.
Каннингем все еще сидела за столом, заваленным обертками от шоколадных батончиков и смятыми баночками из-под йогурта. Еще стояла бутылка «Гордона», уже наполовину пустая. Она сделала из нее глоток, ткнула пальцем в меня, потом в Элис и, наконец, в Бабз:
– Эти ублюдки изображали из себя офицеров полиции, в дом мой ворвались. Напали на меня, произвели незаконный обыск и незаконно удерживали.
Ненова удивленно взглянула на меня.
– Это отличается от того, что запомнил я. Когда мы прибыли, миссис Каннингем находилась в подавленном состоянии. Беспокоилась о своей безопасности. Мы обеспечили подход к дому, укрыли ее от дождя и убедили сменить одежду. В доме был обнаружена работающая видеокамера, в гостиной, передававшая изображения со сценами детской порнографии. Я произвел гражданский арест и вызвал вас.
У Каннингем отвисла челюсть.
– Вы что, поверите этому дерьму, я что-то не понимаю! Он сказал мне, что он полицейский. У него удостоверение было!
– Миссис Каннингем ошибается. Возможно, она услышала, что я обращался к своей напарнице «офицер Кроуфорд», – я кивнул на Бабз, – и предположила, что я являюсь офицером полиции.
Бабз ухмыльнулась:
– Офицер тюремной охраны, если что. Наверное, меня приняли за кого-то другого.
– Врут они все!
Ненова поставила видеокамеру на стол, экран был открыт и шло воспроизведение.
– Ну, давай же, мой дорогой, сделай это для своей мамочки…
Каннингем отвернулась.
– Так и думала, – сказала Ненова, захлопнула экран и отключила камеру. – Вирджиния Каннингем, вы арестованы за владение непристойными изображениями детей…
Я протер окошко в запотевшем окне «сузуки»:
– Да, они ее увозят.
Маккевит вышел из дома Каннингем, выключил свет, запер дверь и, сгорбившись, побежал к неприметному «воксолу», припаркованному на улице. Как только он сел на заднее сиденье рядом с Каннингем, Ненова вылезла из машины, перешла через дорогу и направилась в нашу сторону. Постучала в окно.
Я опустил стекло. Прижал трубку к груди, чтобы не слышен был голос.
– Что-то не так?
Она оперлась рукой на крышу, сунула голову внутрь машины:
– Все это чушь, не так ли? Вы изобразили из себя офицера полиции, проникли в дом и устроили обыск без ордера.
– Мы? – Я сделал самое невинное лицо. – Нет, все случилось именно так, как я вам сказал, правда, Бабз? Элис?
Элис оторвала взгляд от одного из писем Потрошителя, желтый маркер торчал из угла ее рта, как неоновая сигара.
– О да, вне всякого сомнения, в смысле, зачем нам врать о чем-то, подобном этому?
Бабз ухмыльнулась:
– Все правильно вам сказали.
– Видите, детектив-констебль? Снова мы все на одной стороне, – пожал плечами я.
Ненова шмыгнула носом. Оглянулась на «воксол»:
– Только, пожалуйста, всем одну и ту же историю рассказывайте, ладно? И прекратите говорить людям, что вы офицер полиции. Это незаконно, черт возьми.
Дождь барабанил по крыше машины так громко, что почти заглушал шум работавшей на полную мощность печки.
– Ну ладно. – Выпрямилась. Протянула руку в открытое окно, чтобы попрощаться. – Спасибо. По крайней мере, теперь мы уверены, что она будет трахаться в том месте, где ей надлежит быть. – Повернулась на каблуках и потопала к своей машине.
Фары «воксола» вспыхнули, когда он стал выезжать на дорогу. Каннингем бросила на нас взгляд с заднего сиденья.
– Вы слышали это?
Джейкобсон, на другом конце линии, как будто что-то жует:
– Ты что, выдавал себя за офицера полиции? Нет, ни слова не говори.
– Если верить Каннингем, больница прикрепила к ней Джессику Макфи в качестве акушерки. Каннингем кто-то позвонил и задавал вопросы о Джессике. Из той самой телефонной будки, где три дня спустя было обнаружено тело Клэр Янг.
– И?
– Возможно, Вирджиния Каннингем была не единственная, кому он звонил, чтобы получить информацию. Передайте Сабиру список тех, кто был в записной книжке Джессики Макфи. И пусть Купер выяснит, получал ли кто-нибудь из них телефонные звонки. И то же самое с родителями пациентов Клэр Янг. Элис думает, что Потрошитель проверяет, хорошо ли те, кого он выбрал, будут обращаться с детьми, в том смысле, выйдут ли из них хорошие матери.
Последовала пауза.
Элис повернулась на кресле:
– Скажи ему, что мы довезем Барбару до вокзала.
Бабз покачала головой:
– Да что вы, не надо. Меня ждет ночь в гостинице, коричневый конверт с наличкой. Да и поужинать было бы неплохо.
– Джейкобсон, вы меня слышите?
– А теперь будь любезен объяснить мне, вот прямо сейчас, почему ты не информировал меня о том, что собираешься делать?
– Вы хотите, чтобы я приносил вам проблемы или решение проблем?
– Тебя этому что, в тюряге научили, на курсах менеджмента?
– Вот, пожалуйста, интересный вопрос. Как Потрошитель узнал, что Джессика Макфи была акушеркой у Каннингем? И откуда он взял номер ее телефона?
Пауза, потом:
– А-а…
– Клэр Янг была в педиатрии. Джессика Макфи – акушерка. А теперь простая игра – соедините линиями две точки.
– Что, вот эта? – Бабз стояла на тротуаре, рюкзак в руке, смотрела на «Тревелодж» на Гринвуд-стрит. – На самом деле?
Я пожал плечами:
– Не смотри так на меня, это не я ее бронировал.
– Думала, будет что-то пошикарнее…
За нами шум моторов такси смешивался с объявлениями по громкоговорителю, призывающими не оставлять багаж без присмотра, иначе он будет убран и уничтожен. Грохот поезда, выезжающего с вокзала.
– Если проголодаешься, они делают очень пристойную яичницу с беконом.
Она повесила рюкзак на плечо:
– Козлы полицейские, сквалыги. – Протиснулась сквозь автоматические двери. – Ну, если номер будет не двуспальный…
Я вернулся в машину, к телефону. Позвонил Хитрюге:
– Ты получил информацию, о которой я тебя спрашивал?
– Ты что, на самом деле провел незаконный обыск у этой чокнутой педо?
– Если ты обычный гражданин, Хитрюга, никакого ордера не требуется. И из суда это дело уже никто не выкинет.
– Болтал тут с одним гопником, он мне кое-что должен. Спросил, что за безопасность у Той, Чье Имя Нельзя Произносить. Готов поставить бабки на колючую проволоку и сторожевых собак. А ты что об этом думаешь?
Боб-Строитель улыбнулся мне с заднего сиденья, в руке желтый гаечный ключ.