рукой. – Знаешь, было бы неплохо, если бы ты на время ушел в тень. Пусть все немного уляжется. Может быть, не стоит сбивать людей с пути истинного?
Я провел рукой по лицу. Откинул голову назад, посмотрел на потолочную плитку:
– Надо дать задание Сабиру, чтобы проверил, кто имел доступ к больничным картам и добытым полицией уликам.
Кривая улыбка снова появилась на его лице.
– Так, между прочим, – как оно, когда из тейзера заряд получаешь?
– Забавно. До сих пор смеюсь – что, не слышно? Ублюдки даже не предупредили.
– Смотри на это как на очередной жизненный опыт. Так вот бывает, когда с поводка срываешься.
Выглянул из двери, огляделся. Никого. Хорошо. Значит, не нужно объяснять, куда я направлялся.
Транспортный отдел располагался в маленькой комнате на третьем этаже, заставленном рабочими столами и шкафами для хранения документов. Плакаты «СКОРОСТЬ УБИВАЕТ!» и «БЕРЕГИСЬ, МОТОЦИКЛИСТ!» на стенах. «КОРОБКА С БАРАХЛОМ» была на том же самом месте, что и всегда, – в углу, рядом с громадным стальным шкафом, где хранились предупредительные дорожные треугольники и запасные мешки для трупов. Покопался, подобрал пару стикеров и байкерские перчатки. Пошел наверх, в комнату для совещаний.
Комната воняла, как спиртзавод. В дальнем конце стола сидела Элис, склонившись над письмами Потрошителя.
Никаких признаков доктора Дочерти.
Я постучал по столу, Элис вздрогнула. Моргнула, посмотрела на меня.
Слова из нее выходили медленно и осторожно, как будто она им не доверяла.
– Почему ты пытался убежать? – Не совсем пьяная, но близко к этому. – Я не хочу, чтобы меня бросили…
– Сколько виски ты выпила?
– Немного пролила, когда сирена включилась. Громко было, да? Мне показалось, что она очень, очень громко звучала, а потом виски везде пролился, а она не замолкала, а потом дверь выбили, и эти парни ворвались и давай орать: «Где мистер Хендерсон?» А я и не знала… – Почмокала. Нахмурилась. – Я есть хочу или меня тошнит?
Надо признаться, что те, кто мониторил браслеты для Джейкобсона, свою работу знали. Оперативно сработали. И это было плохо.
Система, наверное, сработала быстрее, потому что в тот момент, когда все произошло, мы в полицейском управлении находились…
– Сколько времени прошло? Между сиреной и когда они объявились?
Элис прищурилась:
– Кажется, немного до и немного после.
– Элис, сколько?
– Минуты четыре, пять?
Вот черт, быстро. Наверное, заранее ждали. Не удивительно, что Несс не была счастлива по поводу того, что их отозвали.
К тому же, если Элис и я не будем удаляться друг от друга более чем на сто ярдов, все будет в порядке. Если только они не записывают всю информацию, получаемую с GPS – а они ее, скорее всего, записывают, – похищение и убийство бухгалтера мафии становится значительно более рискованным мероприятием. Но беспокоиться об этом было уже слишком поздно.
– Эш?
Я моргнул. Повернулся:
– Извини, задумался.
Она показала на ксерокопии:
– Я говорила, с этим работать невозможно. Ты нашел оригиналы?
– Нет. Но я знаю, от кого мы всего в одном шаге.
Старик на написанной маслом картине пялился со стены отдела новостей, нависая над рядами рабочих мест и их обитателями. На противоположной стене громадными серебряными бронзовыми буквами – Касл Ньюз энд Пост, прямо над несколькими настенными часами, показывавшими время разных часовых поясов.
Мики Слоссер не отрывался от монитора, пальцы, не останавливаясь, щелкали и громыхали по клавиатуре. Большой мужчина с широкими плечами, густые баки и очки без оправы. Галстук средней школы Дандаса приспущен, две верхние пуговицы расстегнуты, открывая взгляду конец толстого розового шарфа.
– Отвали.
Я сел на край стола. Выдохнул пару раз. Пот тек по ложбинке между лопатками. Кто-то молотком забивал ржавые гвозди в плоть и кость ступни. А потом вытаскивал их клещами и снова забивал обратно.
Ну, не мог я позволить Элис сесть за руль, так ведь? Пока она хотя бы немного не протрезвеет.
Потребовалось некоторое усилие, но я все же выдавил из себя фальшивую улыбку:
– Да ладно тебе, Мики, зачем так встречаешь старого друга?
– Не могу удостоить это ответом.
– Отказываешься сотрудничать с полицейским расследованием? Мешаешь охоте на серийного убийцу? Ты серьезно?
Он с особенной силой врезал по клавише «Enter». Откатился на стуле назад на полметра:
– А что вы при этом делали?
Ага. Я провел рукой по затылку, собрав в ладонь холодный пот:
– Лен думал, что ты…
– Мне наплевать, что думал детектив, мать его, суперинтендант Леннокс Мюррей. Я тогда не был Потрошителем, и сейчас я, черт возьми, не Потрошитель. – Мики сгреб со стола пустую чашку с коричневыми разводами внутри, встал. – Все еще болит, когда дело к холоду идет.
– Он хотел… – Еще одна попытка. – Иногда Лен заходил слишком далеко. Но только потому, что пытался спасти кому-то жизнь.
Мики оскалился:
– О-о, как благородно с его стороны.
– Да, и я знаю, что он был не прав, но сейчас его здесь нет, не так ли? Его за это закрыли. И я прошу тебя помочь мне найти убийцу.
– Хмпф… – Мики похромал к закутку у боковой стены комнаты, где стоял холодильник и прятался электрический чайник.
Я потащился за ним, стискивая зубы всякий раз, когда моя правая нога ступала на пол, трость в руке дрожала.
Преднизолон, мать его. Пока сюда ехал, четыре таблетки проглотил – даже легче не стало.
– Ты делал копии с оригиналов, так ведь?
У моего плеча возникла Элис, сияя наибелейшей из своих улыбок.
– Элис Макдональд, для меня большая честь встретиться с вами, мистер Слоссер, должна сказать, что я очень большая поклонница вашей еженедельной колонки. Субботние сессии Слоссера – обязательное чтение в моем доме. А ваша работа по делу Потрошителя была разоблачительной, правда, Эш?
Разоблачительной? Я удивленно уставился на нее.
Она передохнула.
– В любом случае, если вы позволите нам поработать с этими копиями писем и конвертов, будет просто великолепно. Громадная помощь. – Элис вытянула вперед руки, как будто держала в них громадный пляжный мяч. – Гигантская.
Мики поджал губы и прислонился к кухонному столу:
– Вы знали, что перед тем как я опубликовал первое письмо, его называли Шотландский Мясник?
Ее глаза удивленно расширились.
– Правда? – Даже несмотря на то, что это было в заметках к совещанию, которые она сама написала.
– Да, Мировые новости дали ему эту кличку после того, как было найдено тело Дорин Эплтон. Ну, было вполне очевидно, что парень, который вскрывает женщин и зашивает им внутрь пластиковых кукол, на одной женщине не остановится, не так ли? Такому человеку нужна хорошая кличка, чтобы люди знали, о ком они говорят, когда найдут еще один труп.
– Не может быть.
– А потом я получил это письмо, не знаю от кого, в нем было написано, что он и есть тот самый парень, который убил Дорин Эплтон. Говорил, что газеты должны прекратить врать про него, что он-де больной и воплощение зла, говорил, что он делал только то, что нужно было делать. И что называть его Шотландским Мясником неуважительно и грубо. И подписался – «Потрошитель».
– Вот это да. – Она подошла ближе. – Значит, если бы не вы, мы бы никогда не узнали его настоящее имя, ну, я не говорю о том имени, которое ему дали при рождении, мы, что совершенно очевидно, этого имени не знаем, я говорю о чем-то более важном, о том имени, которое он дал себе сам.
Мики кивнул:
– Совершенно верно. Кофе хотите?
Я кивнул:
– Чаю хорошо было бы…
– Тебя не спрашивают. – Взял пару чашек, снял с полки пачку кофе без кофеина. – Я два года бегать не мог, ты это понимаешь, а? Два чертовых года.
Я прислонил пульсирующую голову к стене:
– Расскажи мне об этом.
Он бросил в обе чашки по ложке гранулированного кофе:
– Вы, Элис, сахар потребляете или вы и так сладкая?
Она захихикала – на самом деле.
– Две, пожалуйста.
Мики бросил ей в чашку пару ложек сахара, с горкой. Потом нахмурился:
– Вы думаете, что это снова он, так ведь? Вся эта мура на брифингах для прессы – это только для того, чтобы не делать скоропалительных выводов, но вы знаете, что это он. Иначе вы бы не пришли сюда и не несли бы чепуху про копии его старых любовных писем…
Я решил вести себя невозмутимо:
– Пытаемся свести концы с концами.
Он поставил на стол молоко:
– А что случилось с оригиналами? Они были у вас в деле, насколько я помню. Хранились в коробке, в безопасности, в архивах.
Я вздохнул. Пожал плечами на всякий случай:
– Ты знаешь, как бывает. Сплошная юрисдикция и внутренние склоки, одна большая несчастливая семья, задыхающаяся от своей собственной бюрократии. – Вполне возможно.
– Ну а мне-то что?
Элис положила ему руку на плечо:
– Это очень важно.
– Хм… – Налил в чашки кипяток, размешал. – А что, если поговорить о небольшой взаимной выгоде? У меня прямо спина чешется.
– Ну… – Она посмотрела на меня, потом опять на Мики. – Хотите, скажу вам, где была куплена последняя еда Клэр Янг?
О’кей, Джейкобсону это не понравится, ну да и пошел он. Сплошные сдержки и противовесы. А когда это завтра разлетится по всей Касл Ньюз энд Пост, свалим все на констебля Купера. В команде «Я» нет.
Мики протянул ей чашку:
– «Макдональдс», KFC?
Я покачал головой:
– Местная забегаловка, целая куча информации.
Он пожевал внутреннюю сторону щеки. Отхлебнул кофе.
– Думаю, можно будет разыграть это под углом «последнее желание обреченной женщины». «Какой будет ваша последняя еда на этом свете?» Возьмем интервью у нескольких местных знаменитостей… – Похромал к рабочему столу. – Что еще?
– Не будьте жадным.
– Вам эти письма нужны по какой-то причине. Я первый снимаю навар со всего, что из этого получится. Наводка с упреждением за двенадцать часов.