Голые плечи Лиз слегка вздрогнули.
– Почему вы все задаете одни и те же вопросы?
– Потому что это важно, и мы хотим вернуть Джессику.
Вздох, глоток из бокала, закрыла глаза:
– Счастливого мне дня рождения. – Сунула пальцы в чашку с орехами, орехи затарахтели. – Хотели уехать во Флориду на Рождество. Она, Бетани и я. Виллу сняли. – Лиз взяла бокал кончиками пальцев и застучала каблучками в гостиную.
Гостиная тоже была весьма приличного размера. По стенам фотографии в рамках и плакаты, пачка видеодисков рядом с телевизором, книги на полке у окна, выходящего на парковку, два дивана, накрытых клетчатыми накидками, друг напротив друга через кофейный столик, заваленный журналами и кучами всяческого барахла. Из стереосистемы мурлыкал Род Стюарт, рассказывая всем и каждому, что он ничего не понимает ни в истории, ни в биологии, в математике и французском.
Телевизор работал, только звук был выключен. Посреди экрана стоял доктор Фред Дочерти, разговаривал о чем-то с серьезнолицей женщиной в сером костюме. Под картинкой бегущая строка: «В ОЛДКАСЛЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ ОХОТА НА СЕРИЙНОГО УБИЙЦУ * ОКОНЧАТЕЛЬНО ПОДТВЕРЖДЕНО, ЧТО ПОСЛЕДНЕЙ ЖЕРТВОЙ ЯВЛЯЕТСЯ ДЖЕССИКА МАКФИ * СУДЕБНЫЙ ПСИХОЛОГ УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО УБИЙЦА МСТИТ СВОЕЙ МАТЕРИ…»
Маленький засранец. Информацию не сливает, все только через официальные брифинги для прессы.
Лиз плюхнулась на диван. Взяла телевизионный пульт, выключила ящик:
– Вам не доводилось спасать кого-нибудь из них? Я помню, как эту несчастную корову к нам привезли, я начинала в кардиологии, а в реанимации всего неделю работала, когда… – Нахмурилась. – Как ее звали, Мэри Джордан?
– Мэри.
– Ее занесли, и повсюду была кровь. Я держала ее за руку, и ее сразу в хирургию отправили… С Джессикой то же самое случится, да?
– Нет, если сможем ее найти. Она говорила о ком-нибудь?
– Пффф… Вы имеете в виду Кэмбернского Дегенерата? – Лиз сделала еще один глоток, бросила в рот пару орешков. – Грязный ублюдок, неделями вокруг болтался. Фотографировал. Однажды поймала его, он в мусорных баках копался, наверное, искал старые трусы или использованные тампоны. Пришлось запустить в него мусорной корзиной со стеклянной тарой, чтобы свалил. – Ухмыльнулась. – Бутылки из-под вина, джина, водки. Надо было слышать, как он завопил, прочь побежал, закрыл руками голову, а вокруг него стекло взрывается.
– Ну что, молодец. А что он еще делал, кроме того что в помойках копался?
– О-о, все как обычно. Этот чертов идиот решил, что лучше всего наблюдать за комнатой медсестер с дерева. Но и раньше мне приходилось звонить в службу безопасности, потому что какой-то извращенец залезал на дерево с телескопическим объективом или с биноклем, пока мы переодевались.
Она наклонилась и достала из-под кофейного столика большую кожаную сумку. Взяла из кучи барахла на столе губную помаду и мобильный телефон, сунула внутрь. За ними последовали расческа, кошелек, ключи, ручка…
– Конечно, секьюрити сразу же сбегались, прогоняли этих засранцев.
– Ну, уже что-то.
Рассмеялась:
– Как бы не так! Если очень повезет, они на следующий день сунут в почтовый ящик бланк, в котором просят сообщить «детали незаконного проникновения».
В дверях появилась Элис. Покачала головой.
Я со скрипом опустился на диван напротив:
– И как, вы давали описание?
В сумке исчезли визитница, складной зонтик и еще одна губная помада.
– В последний раз я еще лучше сделала, я сфотографировала этого грязного извращенца, когда он как-то ночью мотался по автомобильной парковке.
Лиз сунула руку в сумку, достала мобильник. Поиграла с кнопками, протянула мне.
Мужчина, под метр восемьдесят, подходит к «фиату-500», черная куртка-бомбер, черная вязаная шапка, черные джинсы и черные перчатки. Лицо размыто, снято в движении, а камера мобильного телефона при плохом освещении недостаточно быстро действует.
Я прищурился, вытянул руку с телефоном, потом снова поднес к глазам. Может быть, у него очки? Или что-нибудь вроде бороды-усов? Еще раз вытянул руку. Может быть, просто тень от фонаря? Почти невозможно сказать.
На CD-плеере Род затянул «Если ты до сих пор меня не узнала».
– Вы показывали это другим полицейским?
У нее зарозовела шея.
– Те, из первой группы, все время на мою грудь пялились. Я на смену собиралась, стояла, завернутая в полотенце, и чертовски на них злилась… А парни из второй группы, они в Джеймсов Бондов играли. Я… – Посмотрела в сторону, продолжая запихивать вещи в сумку. – Я совсем забыла, что это было у меня в телефоне, только сейчас вспомнила.
Протянул ей мобильник:
– Все в порядке, ничего серьезного, как мне кажется. Можете перебросить картинку на мой телефон?
Дал ей номер, она понажимала на кнопки, все еще не глядя на меня.
– Джессика говорила, что он пару раз шел за ней до работы. И до дома тоже. А потом, наверное неделю назад, он перестал появляться. – Телефон в ее руке пикнул. – Или прятаться стал лучше.
Элис села рядом со мной на диван. Взяла пару видеодисков, повертела в руках:
– Идентификация Борна мне нравится, а Девушка с татуировкой дракона – не очень, вам не кажется, что Дэниел Крейг на обезьяну похож, в этом, конечно, ничего плохого нет, но я нахожу это немного отвратительным…
– Возможно.
Телефон в моем кармане завибрировал, это, наверное, была картинка от Лиз. Я вытащил мобильник, переправил картинку Сабиру, написал:
Подчисть и добавь резкости.
Нужно установить человека на снимке – срочно, – проверь список совершивших сексуальные преступления.
Можешь сделать что-нибудь с этими чертовыми мониторами на ноге???
Элис отложила в сторону видеодиски:
– Фотография, которую Джессика разбила, это был тот самый Джимми, когда вы отвечали на вызов по домофону?
Гримаса, потом Лиз еще отхлебнула из бокала:
– Нет. Джимми – это бывший муж Бетани. Он, кажется, до сих пор не понял, что она больше не боксерская груша для его эмоций. – Взглянула на меня: – Не могли бы вы слегка его припугнуть? Притвориться, что он педофил или еще кто-нибудь?
Мой мобильник снова завибрировал.
Господи, совсем ты не стесняешься, черт бы тебя взял.
От чего помер твой последний раб?
– Он что-то с ней сделал? Ударил ее? Что-нибудь, за что мы можем его задержать?
Лиз выдохнула:
– Не берите в голову.
– Так что же, – встряла Элис, – с фотографией?
– Джессика встречалась с парнем, ну, на самом деле с мальчишкой, из Отдела по работе с персоналом. Даррен Уилкинсон. Приставучий такой и озабоченный. Просто вцепился в нее, как будто она испарится, если он не будет за нее держаться. – Покачала головой и закатила глаза. – И однажды присылает ей эсэмэску, в которой пишет, что больше не хочет ее видеть и что у них все позади. Вот так вот, одной эсэмэской ее бросил. Душераздирающая история, черт возьми.
Я положил мобильник в карман. Сабир, конечно, нытик, но дело свое знает.
– И когда это было?
Между аккуратно выщипанных бровей Лиз появилась маленькая морщинка.
– В прошлый четверг? Нет, в пятницу, точно помню, она хотела пойти в кино, посмотреть новый французский фильм, купила билеты и столик заказала на ужин, нарядилась, и только собралась выходить, как сообщение пришло. Стоит такая, в бюстгальтере, юбка новая, каблуки двенадцать сантиметров, и ругается как сапожник.
И через два дня пропадает.
Лиз засмеялась, негромко, скорее похоже на тихий, слегка прокуренный кашель.
– Я вам скажу, у нее папаша кто-то вроде проповедника, но клянусь всеми святыми, эта женщина могла воздух заквасить, если бы захотела. – Помолчала. – В смысле, может. Не могла. Может.
Элис кивнула.
– Должно быть, это немного необычно. Жить здесь всем вместе. Вы знали Клэр Янг?
– Нет, наверное. Ну да, на работе пересекались или на стоянке. Один или два раза на дне рождения или на новоселье. – Махнула рукой в сторону окна, где дождь хлестал по другим зданиям комплекса. – Знаю, что это немного старомодно, но в жизни здесь единственный бонус – небольшая арендная плата и что-то вроде чувства коллективизма. Понятно, эти мерзавцы хотят все продать девелоперам. Снижение расходов, вашу мать, просто мародерство какое-то. – Покопалась в сумке, вытащила мятый лист бумаги, наполовину покрытый подписями. – Не хотите подписать наше обращение в защиту комплекса зданий? Это…
Мобильник, лежавший на столе, взревел, Лиз схватила его:
– Алло?… Что, прямо сейчас? Нет, нет, уже иду.… Да. – Нажала на кнопку, хмуро посмотрела на черный экран. – Это такси. Мы тут собрались в «Королевского гусара» на карри. Вроде как подарок к моему дню рождения. – Взглянула на Элис, пару раз моргнула, провела ладонью по глазам. На щеке остался след туши для ресниц. – Не хочу без Джессики идти…
Элис наклонилась над кофейным столиком, над стопкой журналов со плетнями и машинами, взяла ее за руку:
– Не идите, если не хочется. Как думаете, что бы Джессика сейчас вам сказала?
Едва заметная хрупкая улыбка:
– Набить брюхо чечевичными лепешками, ягненком в остром соусе и совиньоном, пока из ушей не полезет. И она бы сказала: «Тебе не каждый день исполняется тридцать лет, Лиз, так что наслаждайся моментом».
– Значит, это вы и должны сделать.
Я поднялся с дивана:
– Перед тем как уйдете, дайте мне имя и адрес Джимми. Пусть это будет подарком ко дню рождения от Полиции Шотландии.
32
Стена коридора холодила мне спину, холод проникал сквозь мокрую куртку к замерзшей плоти внутри.
– Нет, Макэй. М. А. К. Э. Й. Джимми Макэй, последний из известных адресов – Каузкиллин, Уиллкокс Тауэрз, квартира 50.
Рона повторила все слово в слово, медленно, как будто одновременно записывала.
– О’кей, все поняла. Не беспокойся, когда мы с ним закончим, Джимми на миллион километров не подойдет к своей бывшей подружке.