Снова запер дверь на ключ.
Постоял немного.
Вряд ли бы Дочерти оставит в комнате что-нибудь компрометирующее, так ведь? Горничная могла бы найти. Да и не так он глуп, кроме всего прочего…
В ванной комнате смежного номера кто-то блевал, звуки разносились по всему коридору. Элис стояла на коленях перед унитазом, белые носки дергались в такт с приступами.
Она была в номере всего минут двадцать, и он уже напоминал спальню тинейджера. Одежда по всему полу, одежда на стуле, постель смята, на маленьком столе бумаги разбросаны.
Ее носки снова задергались.
– Ты просто стихийное бедствие какое-то…
Поднял джинсы, сложил и аккуратно повесил на спинку стула. Куртку повесил в шкаф, туда же полосатые топы. Поднял разбросанные по полу трусы с носками. Положил в чемодан. Поставил его в угол.
Элис, застонав, появилась в дверях. Розовая пижама застегнута не на те пуговицы. Волосы свесились на лицо. Бррр…
– Ну, и кто теперь виноват?
– Ты где был? Я… мне… нужно было волосы подержать. Я натянул на кровать одеяло:
– Ты выпила пол-литра воды?
– Иду на посадку. – Еле передвигая ноги, подошла к кровати и упала на нее лицом вниз. – Где ты был?
– Нужно было ключи вернуть. Хочешь, чтобы опять плохо стало?
– Бррр…
Ее ноги были как свинцом налиты, пока я переворачивал ее в нужное положение. Накрыл одеялом. Взял мусорное ведро, поставил рядом с кроватью:
– Хочешь, чтобы проблемы с печенью начались, так что ли?
– Бррррр…
– Я так и думал. – Подошел к окну, задернул шторы.
По Портер-лейн ехала машина, фары высвечивали скелеты деревьев.
– Что бы ты сказала, если бы кто-то предположил, что доктор Дочерти – Потрошитель?
– Я бы… я бы сказала… оставить меня в покое… я хочу… умереть.
Голые ветви дрожали, пригоршни дождевых капель разбивались до смерти об оконное стекло.
– Возраст подходит, совпадает по всем параметрам, которые ты задавала, и он как раз внутри расследования, не так ли? Никто не мог забраться внутрь глубже, чем он.
– Это несколько… Он не может быть… Потрошителем… потому что он… придурок.
– А что, психопаты не могут быть придурками?
– Он… он… – Прищурилась на потолок. – Что мы… что мы знаем о его… прошлом? У него есть… мать? Нет, конечно, у него есть мать, но жива ли она, и била ли она его, когда он был маленький, и почему комната кружится, останови ее, пожалуйста!
Я убрал волосы с ее лица, наклонился и поцеловал в лоб:
– У тебя изо рта воняет, между прочим.
– А что, если… что, если это не он? Что, если мы начнем следить за ним… будем следить за ним… а Дэйв…
– Он совпадает с психологическим портретом, который ты разработала. Вот и все. Остальные линии мы продолжаем разрабатывать.
Она махнула рукой на дверь в смежную комнату:
– Оставь… оставь ее открытой.
– Обещаю. – Выключил лампу на прикроватной тумбочке. Сейчас комната освещалась только светом из моей комнаты. – Завтра никакой выпивки, ладно?
– Эш?
– Что?
– Если бы я не увидела, как ты… как ты несешь труп Пола Мэнсона… в лес… Почему… почему ты мне… соврал?
– Когда у Ребекки умерла морская свинка, мы тело спрятали, а потом сказали, что она убежала жить на ферму. Не хотели, чтобы смерть ее огорчила. – Взял в руку трость, поцарапал ногтем указательного пальца лак на ручке. – Наверное, что-то вроде этого.
Молчание.
– Элис?
– Спасибо, что попытался… – Голос чуть громче едва слышного бормотания. – Эш? Если… доктор Дочерти… и есть Потрошитель, тогда… тогда… зачем все начинать сначала… когда столько времени прошло? Восемь… восемь лет… нет, ничего, просто так.
– Спи давай.
– Может быть… может быть, он… Может быть, он по крикам своих жертв соскучился?
43
Загорелый парень в костюме махал рукой над картой Шотландии:
– К сожалению, область низкого давления говорит нам о том, что дожди будут продолжаться по меньшей мере до конца недели, и…
– Я выключил звук и подошел к окну. Раздвинул шторы, прижимая телефон к уху.
Сквозь голые ветви буков виднелась раздолбанная «ауди».
– Это ты в синей «истейт»?
Молоток Робертсон хмыкнул:
– С половины шестого. Тебе данные проверки нужны или нет?
– Можешь начинать.
– Доктор Фредерик Джошуа Дочерти, тридцать пять лет, выпускник Эдинбургского университета, степень магистр психологии…
– Что насчет детства?
– Родился в Стирлинге, родители Стивен и Изабелла Дочерти. Трое детей, он средний сын. Старшая сестра погибла в автокатастрофе, когда ему было шесть лет. Младший брат отсидел два года за наркотики с целью сбыта. Фред дважды имел дело с социальной службой, первый раз сломал кому-то руку, второй – за поджог брошенного владельцем дома. Ему тогда восемь лет было.
Из соседней комнаты донеслись жалобы и стенания, перемежаемые руганью и обещаниями никогда больше не пить.
– Над животными не издевался? Над домашними любимцами… что-нибудь вроде этого?
– Нет, я бы об этом узнал. Шесть лет назад женился на Сильвии Бернс, полтора года в разводе. Причины не выяснил – контора адвоката открывается в девять утра, но я покопался в блоге его бывшей жены. Там какие-то проблемы с сексом.
Неплохо парень поработал, если учесть, что на выполнение задания было всего несколько часов.
– Вынужден признать, Скальный Молоток, я поражен.
– Алистер. Скального Молотка больше нет. Его я оставил в тюрьме после моей последней отсидки.
Это точно, оставил.
– …облава на торговцев наркотиками в Кингсмите, так что не мешайте им часов до двенадцати дня. – Дежурный сержант сверился с записями, заунывный голос снова разнесся по забитой людьми комнате: – Дальше. Чарли Пирс. Одна поисковая группа с собакой отправлена утром в Монкюир Вуд, другая прочесывает Свини. – Повернулся к детективу-суперинтенданту Несс: – Супер?
Она встала, одернула пиджак и взяла в руки пачку бумаг. Макияж не скрывал лиловых мешков под глазами.
– Чарли Пирс в розыске уже двадцать четыре часа, статистически это означает, что мы, по всей видимости, уже приступили к расследованию убийства. Я. Не хочу. Чтобы это. Выплыло наружу, – подчеркнула она. – Всем понятно? Его семье и без нас есть о чем беспокоиться. Узнаю, что кто-то сливает информацию журналистам, испанская инквизиция детским утренником покажется. Детектив-сержант Месси, констебли Кларк, Вебстер и Тарберт, после совещания подойдете ко мне за заданием.
Элис прислонилась к моему плечу:
– Кажется, я умираю…
– Что ты как маленькая.
Сидевший в заднем ряду профессор Хантли достал смартфон, сидел, тыкал пальцами в экран. Доктор Константайн вязала что-то вроде шетландского свитера. Джейкобсон делал заметки в блокноте формата А4.
– Почему ты позволил мне напиться?
– Ты женщина взрослая, и я не твоя мамочка.
Дежурный сержант направил пульт дистанционного управления на висевший под потолком проектор, экран за его спиной заполнило знакомое лицо. Крючковатый нос, высокий лоб, волосы, зачесанные назад.
У меня похолодело внутри.
– Пол Мэнсон, вчера вечером от жены поступило сообщение о пропаже. Скорее всего, залег где-нибудь со своей подружкой, но на всякий случай имейте в виду, о’кей? – Сержант ткнул пальцем в пульт, и лицо Мэнсона сменилось видеофрагментом с камеры наружного наблюдения.
О господи, это нас камера сняла, когда мы его похищали…
Дежурный сержант ухмыльнулся:
– Думаю, вам это понравится.
На экране вовсе не Ларберт-авеню, а кусок дороги с тротуаром под чем-то вроде навеса. Звука нет, только картинка. Камера находится наверху, смотрит вниз на какого-то лысого мужика в халате, курящего сигарету и одновременно болтающего по мобильному телефону.
Мимо проходит медицинская сестра.
– Подождите, сейчас начнется…
Под камерой останавливается черный внедорожник. Пассажирская дверь распахивается, в проеме появляется чья-то фигура. Миссис Керриган. Она падает на землю и остается неподвижно лежать на спине, вытянув правую руку в сторону курильщика.
Мистер Халат бросает сигарету и пятится.
Надо было Раскольнику убить ее, когда возможность была.
Выбегают медсестры. Крутятся вокруг. Беззвучно кричат. Потом появляется кто-то с носилками на колесиках, и ее на них сваливают.
Сержант нажал на кнопку, экран потух.
– Вчера поздно вечером, без четверти десять, некую миссис Мэви Керриган совершенно бесцеремонным образом выбросили напротив отделения реанимации касл-хиллской больницы. Некто выстрелил ей в ногу, а потом вырвал глаз.
Взрыв смеха, кто-то охнул, у кого-то вырвалось:
– Черт побери, кто-то не струсил.
Сержант поднял руку:
– Поскольку рана огнестрельная, больница должна была сообщить нам. Мы, несомненно, будем рассматривать это как серьезное преступление и накажем преступников по всей строгости закона. И никаких разговоров насчет того, чтобы дать парню медаль или выпивкой угостить. О’кей? И без того все непросто.
Несколько человек обернулись и уставились на меня.
Замечательно. Как будто мне только этого не хватало.
И какого черта Раскольник выстрелил ей в ногу? Теперь Энди Инглис будет думать, что я имею к этому какое-то отношение. Сразу после того, как брифинг окончится и прикормленные им офицеры до телефона доберутся.
Несс снова встала:
– Так, закончили смех. Успокоились.
Подождала, пока наступит тишина.
– Потрошитель, или Неусоб-Пятнадцать. Сегодня в три пятнадцать утра поступил звонок на три девятки. – Протянула руку, и дежурный сержант передал ей дистанционный пульт.
Хоть и было больно, но, когда динамики захрипели, я пальцы скрестил. Пожалуйста, только не Джессика Макфи. Только не еще одно заранее записанное сообщение от жертвы со вспоротым животом. Только бы мы успели спасти ее.