Она сунула в рот кусок мяса, пожевала.
– Я, мать твою, убью всех, кого ты когда-нибудь любил. Хитрюга махнул рукой:
– Встать.
– Отвали, толстяк. – Отрезала еще кусок сочащегося кровью мяса. – Только прикоснись ко мне – и ты покойник. И мама твоя. И твой бойфренд.
Он склонился над ней:
– Давай окажи сопротивление при аресте. Очень тебя прошу.
– Ты чего себе думаешь, если меня запрут, я остановлюсь? На самом деле? – Показала вилкой на Элис: – Первое, что я сделаю, – устрою так, чтобы кто-нибудь схватил твою маленькую подружку-психолога.
Я сунул в рот стебелек спаржи:
– Он избавился от тебя, не так ли?
Кусочек стейка.
– Ты стала мешать. Вышла из-под контроля. Похищаешь офицеров полиции, подвергаешь их пыткам. Убиваешь людей, потому что они надоедают тебе за ужином.
Она сжала в руках столовые приборы, костяшки пальцев побелели.
– Нужны Энди Инглису такие отношения, как ты думаешь? И сколько, по-твоему, ты проживешь в заключении? День? Неделю? Он не захочет рисковать, когда ты станешь сотрудничать со следствием.
Миссис Керриган уставилась на меня единственным оставшимся глазом:
– Думаешь, Энди Инглис один такой в городе? Мне очень многие обязаны. Я знаю одного милого русского джентльмена, который с удовольствием покажет твоей сучке, как надо развлекаться.
– Все кончено.
– Да ни хера. Они пустят ее по кругу, человек десять, пока от нее не останется только кровь и агония.
Элис попятилась к двери:
– Эш?
– О, тебе это понравится. И есть еще один замечательный мужчина в Перте, он просто помешан на ампутациях.
Что-то здесь жарко стало.
– А еще вот так можно – когда русские будут ее кончать, я им позволю отрезать от нее по кусочку и при этом трахать.
Я откинул крючок, открыл дверь на балкон. Набрал полную грудь холодного вечернего воздуха. В комнату прокрался шорох дождя.
– Как тебе это понравится? Могу организовать, чтобы ты поприсутствовал, полюбовался, как ее на куски разделывают.
Единственным звуком в комнате был едва слышный шорох дождя.
– Ты сдохнешь, и все, кого ты когда-нибудь любил…
Я схватил ее за отвороты, выдернул из кресла:
– Заткнись, сука.
– …сдохнешь, мать твою! Слышишь? Сдохнешь!
– Эш!
Рука на моем плече. Я обернулся. Рядом со мной стояла Элис, моргая, смотрела на меня. Нос красный, глаза тоже. Нижнюю губу закусила. Покачала головой:
– Не надо.
Я отпустил ее. Выдохнул длинно, со свистом. Отступил на шаг:
– Ты права.
Миссис Керриган расправила халат:
– А сейчас будь хорошим мальчиком, сваливай домой. Дам тебе знать, когда у меня будет для тебя работа. – Ухмыльнулась. – Ты что, на самом деле думал, что я тебя отпущу, мистер Хендерсон? Ты мой раб. Когда скажу прыгать – прыгнешь. Убьешь того, кого скажу убить. И тебе это очень понравится, мать твою, потому что ты не…
– Нет! – Элис, вытянув руки, бросилась вперед. Схватила миссис Керриган за халат и толкнула. Сильно толкнула.
Миссис Керриган вытаращила глаз, оскалилась, пальцы зацарапали по дверной раме в попытке удержаться. Вывалилась из балконной двери, а Элис все продолжала толкать ее.
– Отцепись от меня!
На узком балконе под их ногами захрустела щебенка. Потом пам, и миссис Керриган ударилась спиной об ограждение.
– Отцепись от меня, тупая шлюха! – Схватила Элис руками за шею. – Я тебя…
Элис врезала маленьким красным кедом по забинтованной правой ноге миссис Керриган.
Молчание.
Глаз миссис Керриган вылез из орбиты, рот открылся, струйка слюны вытекла на шелк халата.
Стала хватать ртом воздух.
Элис ударила еще раз.
Миссис Керриган перевалилась через край балкона, пытаясь за что-нибудь ухватиться руками, но ухватиться можно было только за струи дождя.
Так она и не издала ни одного звука, пока летела вниз, все десять этажей. И потом глухой звук удара тела о землю.
Хитрюга присвистнул, вышел на балкон. Посмотрел вниз. Дождь намочил плечи позаимствованного халата.
Я подошел к стоявшей у ограждения Элис.
Тело, как смятая тряпичная кукла, лежало верхней половиной на тротуаре, а нижней половиной – на капоте маленького «форда-фиесты». Под грудью и головой миссис Керриган образовалась красная лужа, растекаясь по тротуару, как краска.
Хитрюга шмыгнул носом:
– Ну все, допрыгалась.
Я отвернулся. Проковылял обратно в комнату, поднял с ковра трость:
– Надо сваливать отсюда.
Элис стояла у ограждения, смотрела вниз. Ничего не говорила. Не двигалась.
– Хммм… – Хитрюга побарабанил пальцами по металлу. Потом кивнул и заговорил медленно, как будто вытягивал слово за словом из струй дождя: – О господи… Мы пришли сюда, по всей видимости, слишком поздно. Должно быть, ее убили Джозеф и Френсис еще до того, как мы сюда пришли. Ах, какая неприятность… Хей-хо, сюда скачет кавалерия. – Попятился от края балкона, по пути схватил Элис за воротник и втащил в комнату. – Давай-ка.
Она пошла вслед за ним на негнущихся ногах, все еще не отводя глаз от балкона:
– Но…
Я взял со стола салфетку, вытер ручку балконной двери.
– Еще кто-нибудь за что-то хватался?
Хитрюга подтолкнул ее к выходу:
– Уходить пора.
Я остановился на пороге. Осмотрел коридор, плитку на потолке. Положил руку Хитрюге на спину и подтолкнул в сторону лифтов:
– Веди ее отсюда, а мне еще кое-что нужно доделать…
Шесть месяцев спустя
53
Хаар наступал со стороны Северного моря, скрывая из глаз мыс на другой стороне залива. Превращал все вокруг в бледную фотокопию. Копию копии, стертую и размытую.
По песку брели две фигуры, едва различимые в тумане, одна высокая, в кожаной куртке и с повязкой на глазу, другая маленькая, в полосатом топе.
Рядом с ними бежала черная точка, то отдаляясь от них, то приближаясь, визгливый лай был едва слышен из-за порывов ветра и расстояния.
На другом конце линии вздохнула детектив-суперинтендант Несс:
– Я и так уже вся на нервах из-за этого суда, прямо цирк какой-то.
Я прислонился к забору у коттеджа, отхлебнул чаю:
– Можно догадаюсь – Дочерти ведет себя как полный придурок?
– Как будто я плохо поработала по делу этой Керриган. Интерпол может стать настоящей болью в заднице, если очень постарается.
– И что, на камерах ничего нет?
– Ничего. И как так получилось, что два бандита исчезли из больницы, не попав в камеры наблюдения?
Не так уж это трудно, если знаешь нужных людей.
– Понятия не имею.
На пляже шотландский терьер Генри бросался на кромку воды, потом с визгом удирал обратно и прыгал перед Элис.
– Вы уверены, что ничего не видели?
– Мне бы очень хотелось. Но перед тем, как я пришел туда, все было кончено.
Конечно, дежурный с ресепшена платного отделения мог доставить кое-какие неудобства, но при одном упоминании имени Энди Инглиса бедного парня сразила амнезия.
– Да… Знаете, я даже фамилий их не знаю. Френсис и Джозеф, вот и все, что о них известно. Как я могу выписать международный ордер на их арест?
Элис и Хитрюга, похоже устав гулять по пляжу, уже шли к коттеджу, а Генри наматывал вокруг них круги и лаял во всю глотку.
Вздох.
– А как дела у доктора Макдональд?
Все еще просыпается среди ночи и кричит. Все еще сидит на кухне до двух часов утра и плачет. Все еще много пьет – по крайней мере, кошмары так сильно не мучают. Но Несс об этом знать не нужно.
– С Элис все хорошо. Наслаждается спокойной жизнью, для разнообразия. – Я покрутил по кружке чаинки, выбросил в туман. – Послушайте, я понимаю, что вам сейчас ни до чего, но если вдруг захочется отдохнуть, приезжайте к нам. Сделаем правильное шотландское барбекю, с сосисками, моросью и мошкарой.
Небольшая пауза.
– Это что… Вы меня на свидание приглашаете, мистер Хендерсон?
– Сколько раз вам говорить – просто Эш.
В ее голосе послышалась улыбка:
– Ловлю вас на слове.
Генри бросился вверх по поросшему травой склону, протиснулся под нижней проволокой забора. Встал всеми четырьмя лапами на асфальт и стряхнул с себя соленую воду. Элис радостно улыбнулась ему, держа Хитрюгу под руку. Подняла другую руку и помахала мне.
О’кей, это, конечно, не Австралия, и бассейна у нас нет, но жизнь все еще чертовски хороша.