— Че там такое? — пробурчал Дэн.
Лена развернула бумажку и прочла:
— «Дорогие соседи! Мы были бы вам очень признательны, если бы вы не слушали так громко музыку по ночам. С уважением, ваши соседи снизу».
— Че? — скривился Дэн.
— Да это эти юродивые, — поморщилась Лена. — Завели себе личинку и думают, что все им обязаны. Ниче, пусть мелкий привыкает к правильному музлу.
— На фиг вообще дети нужны?
— А черт их знает. Ладно, давай, до вечера.
Следующей ночью всё повторилось. На этот раз Егор узнал Цоя, но это его не порадовало.
— Да что ж такое, — простонал он, снова одеваясь.
Вера хлопотала над Сережей, и Егор задержался, глядя на двух самых дорогих своих существ. Кулаки сжались сами собой. «Я должен победить ради них», — подумал Егор и вышел в подъезд. Как и прошлой ночью, он поднялся на второй этаж и забарабанил в дверь. Колотил минут десять — без толку. Хотел уже ударить ногой, но вдруг щелкнул замок. Егор приготовился разразиться речью, но открылась дверь справа.
— Ты кто такой? — прошамкала беззубым ртом старушка. — Чаво долбисси?
— Бабушка! — возмущение Егора требовало выхода и обрушилось на нее. — Да как вы-то это терпите? За стеной же прям…
— Ась? — крикнула старушка, поднеся согнутую ладонь к уху.
— Музыка, говорю, у соседей громко! — заорал Егор.
— Ромка? Какой Ромка? Не знаю никакого Ромку, иди отсюда, пока милицию не вызвала!
Дверь захлопнулась, а у Егора в голове возникла мысль. Милиция! Нет, полиция, конечно, но не важно. Есть ведь какой-то закон…
Он достал телефон из кармана и набрал 112, встав поближе к двери, чтобы оператор мог оценить масштабы бедствия.
— Слышь, че-то «люстра» мигает, — сказала Лена, глядя с дивана на синие сполохи, бегущие по потолку. — Прикрути, посмотрим, че там.
Дэн выключил усилитель и открыл дверь на балкон. Прикурив сигареты, они уставились на выходящих из «УАЗа» двух ментов. У подъезда их кто-то встречал. Донеслись голоса.
— Тихо же, — услышали Лена с Дэном.
— Вообще не понимаю, в чем проблема, — пропела Лена, и Дэн рассмеялся.
Вскоре к ним постучали. Дэн, изобразив сонную морду, пошел открывать.
— Жалоба поступила, музыка громко играет, — сообщил мент, представившись.
— Че? — вытаращился на него Дэн. — Да я сплю ваще, какая музыка, начальник?..
Потом менты долбились к соседям, разбудили глухую бабку, которая тут же заорала, что ее грабят, и никакого Ромки она знать не знает. Сверху вовсе не открыли, и мент утопал восвояси, на прощанье сказав: «Смотри мне!»
— Пошел ты, мусор, — прошипел Дэн, закрыв дверь. — Лечить мне еще будет.
— Ну че, «Крейдлов»? — спросила Лена, щелкая «мышкой», когда «УАЗ» уехал.
— Да ну на фиг, — отмахнулся Дэн. — Настроение пропало. Давай лучше кинч посмотрим.
Сделав чуть потише, чтобы кино не мешало разговаривать, Дэн и Лена, лежа в постели, стали смотреть «Мстителей».
— Не, вот так прикольно, — говорила Лена. — Эта хрень бахнула, и у меня прям по спине вибрация.
— Ага, как в кинотеатре, — подтвердил Дэн. — Только курить можно. Дай пепельницу.
Глядя в потолок, Егор чуть не плакал от бессильной злобы. Ну что он мог сделать, что?!
— Не тревожься, — раздался над ухом тихий голос Веры, которая как-то незаметно вернулась в постель. — Все образуется.
Егор выдохнул, испытав неожиданное облегчение. Сережа уснул, несмотря на взрывы и вопли сверху, но Вера запела колыбельную для своего мужа. И веки его сами собой опустились.
Ветра спрашивает мать:
«Где изволил пропадать?
Али звезды воевал?
Али волны всё гонял?»
Среди ночи Лену как будто толкнули, сон разом слетел, и она прислушалась, не открывая глаз. Тихо. Только колонки гудят. Фильм закончился, они с Дэном проспали концовку.
А гул раздражал. Лена поворочалась. Голова болела от выпитого и выкуренного. Хотелось спать, а не спалось. Лена попыталась самонапугаться: представила себя за кассой с красными глазами и гудящей головой. Не помогло. Колонки чертовы… Надо встать и выключить, да в сортир сходить. Сушняк еще этот.
Лена не сразу отважилась покинуть уютную постель с посапывающим рядом Дэном. Лежала, крутилась, прислушивалась. Казалось, кто-то напевает колыбельную. Эти, снизу, что ли? Вот уроды, поспать не дадут! Разгуделась там, клуша рыжая. Или, может, из колонок? Провода, бывает, ловят хрень всякую. Короче, надо их отрубить. И в сортир.
Решившись, Лена отбросила простыню и сползла с постели. Подошла к усилителю, ткнула кнопку выключения. В колонках оглушительно щелкнуло, и гул угас. Лена хотела перевести дух, но успела лишь вдохнуть. Да так и замерла, не успев даже руку опустить.
Спи, дитя мое, усни!
Сладкий сон к себе мани:
В няньки я тебе взяла:
Ветер, солнце и орла.
Теперь слова песни слышались отчетливо, да и не удивительно: ведь пели в комнате.
Лена почувствовала, как кожа покрывается мурашками. Она хотела выдохнуть, но не могла, только слабый короткий писк вылетел из горла.
Медленно-медленно Лена повернула голову.
В дальнем краю комнаты, там, где стояли две гигантские колонки, шевелилось что-то черное, неразличимое во тьме. Туда-сюда, туда-сюда, скрип-скрип, скрип-скрип, — слышала Лена.
Улетел орел домой;
Солнце скрылось под водой;
Ветер, после трех ночей,
Мчится к матери своей,
— продолжал напевать тихий голос.
У Лены затряслись руки. За окном луна выглянула в просвет между тучами, и Лена различила силуэт женщины, склонившейся над колыбелькой. Она покачивала колыбель и пела, пела.
Лена приказала себе собраться. Медленно, беззвучно выпустила воздух из легких. Так, спокойно. Эта клуша с первого этажа забралась к нам в дом. Дура сумасшедшая! Надо ментов вызвать, пусть ее в психушку закроют. А сначала — по башке ей дать, точно!
Песня закончилась. Женщина склонилась над колыбелькой, наверное, поправляя одеялко или целуя в лобик свою личинку ненаглядную.
Луна спряталась за тучи, комната вновь погрузилась во мрак. Лена шагнула к выключателю, но тут ее ушей снова достиг шепот:
— Спи, Леночка, хороших тебе снов.
Фигура дернулась, вскинула голову, и на Лену, светясь, будто лампочки, уставились два зеленых глаза.
— Спи, Леночка, — прошептала тварь. — Спи, усни.
Тварь двинулась к ней. Она будто не шла, а летела по воздуху. Вытянула руки с невероятно длинными пальцами.
— Баю-бай, баю-бай, ну-ка, Лена, засыпай…
Лена отпрыгнула назад и завизжала. Так, как никогда в жизни. Даже в школе, когда ей в портфель подбросили мышь, и та ее укусила, Лена не визжала так громко.
Мир завертелся перед глазами. Все перемешалось. Она куда-то летела, чьи-то руки ее хватали, чей-то голос произносил ее имя. А она все визжала. Набирала воздуха в грудь и визжала, визжала, надеясь полностью раствориться в этом визге, стать звуковой волной и растаять, избавившись от кошмара.
— Лена? Ленка, ты че? Лен, тебя перекрыло, что ли?
Лена подавила визг. Загорелся свет. Дэн стоял у косяка в одних трусах и пучил глаза на Лену. Она обнаружила себя в постели, замотавшуюся, будто мумия, в простыню, мокрую от пота насквозь.
Взгляд ее уперся в пространство между колонками. Пусто. Никого и ничего.
— Блин, холодно еще как, — поежился Дэн. — Июнь месяц на дворе, че такое-то? Тебе че, сон плохой приснился?
— Да, — выдохнула Лена и увидела облачко пара, вылетевшее изо рта.
Уже спустя минуту потеплело. Они перестелили постель.
— Оставь! — крикнула Лена, когда Дэн положил руку на выключатель.
— Че?
— Оставь, сказала!
— Слышь, за электричество тогда ты платишь в этом месяце.
— Ну и заплачу. Джентльмен хренов.
Но когда Дэн лег в постель, Лена вцепилась в него мертвой хваткой. И до самого утра не могла уснуть, все смотрела туда, где неведомая тварь качала ребенка и называла его Леночкой.
Трижды Лена едва не уснула, и все три раза тут же вскидывалась, потому что кто-то шептал ей на ухо:
«Не гонял я волн морских,
Звезд не трогал золотых;
Я дитя оберегал,
Колыбелочку качал!»
Днем Лена развеялась и даже посмеялась над своими ночными страхами. Подумаешь, кошмар приснился. С кем не бывает. Надо просто меньше заморачиваться из-за всякой фигни, и всё будет в ажуре. Чай не барышня кисейная, чтоб от снов плохих страдать и в обмороки падать. Оттянуться сегодня как следует, и всё как рукой снимет.
Обрадованная этой мыслью, Лена нахамила покупателю и успокоилась совершенно.
Вечером, дождавшись Дэна с работы, она потащила его в клуб, где они бешено тусили до полуночи. Пошатываясь, вернулись домой.
— Я требую продолжения франшизы! — заплетающимся языком проговорила Лена и упала за компьютер. — Дэнчик, пива — да?
— Айн момент, облегчусь.
— Ишь ты, «айн момент», — буркнула Лена, кликая мышкой. — Ладно, «Раммштайн» так «Раммштайн».
Оглушительный рифф из колонок заставил Лену взвизгнуть от восторга.
Денис, услышав раскаты музыки, улыбнулся и, спустив воду, вышел из туалета. Подпевая Линдеманну, он прошел мимо прыгающей посреди комнаты Лены. Включать свет в кухне не стал — чего он там не видел — сразу открыл холодильник.
Пиво стояло на верхней полке. Денис взял две бутылки левой рукой, правой начал было закрывать холодильник, но замер, не закончив движения.
Кто-то стоял на фоне окна.
Свет из холодильника падал в противоположную сторону, и Денис пожалел, что не щелкнул выключателем. Теперь казалось, что выключатель не ближе соседнего города. Тело отказывалось двигаться, кровь отливала от лица, повинуясь тяжело бьющемуся сердцу.