из снежного плена и снежная пыль рассеялась, на пикете стоял станок.
Вертолет снова завис над площадкой, взял стрелу и снова понес на пикет. И так до тех пор, пока не подал оба станка, стрелы. Сваи тоже подхватил, снес и положил рядом со станками. Водогрейные баки-печи стропили в последнюю очередь. Солнце уже свалилось за гору. Воздух выстеклил горизонт, и гольцы стали похожи на отдельные пики. А когда вертолет закончил работу и опустился на посадочную площадку, от земли уже поднялась хмарь, зашторила распадки.
— Все, — сказал командир, — не хватит светлого времени. Поужинаем в Дражном.
— Может, все-таки останетесь до утра, за ночь, думаю, забурим…
— Мы ведь не сию минуту народились на свет, — отрезал командир, — тут же неделю как минимум вам надо. У вас же станки разобраны, пикеты не «обжиты», что морочить голову…
Весть о том, что летчики отказываются ждать до утра, облетела весь лагерь.
Обе бригады обступили вертолет. Прибежал и Нельсон, протолкался к лесенке.
— Что же это такое, други мои?! — тяжело дыша, обратился он к летчикам. — Как же это так получается, ни у шубы рукав… Рудники без «напруги» — без свету сидят. Линия пусковая, государственное дело…
— Не можем мы, представьте себе, — вы же взрослые люди…
— А есть среди вас коммунисты? — спрашивает Нельсон.
— Я коммунист, — отвечает командир.
— Даю слово коммуниста-лэповца, что к утру скважины будут, — выпаливает Нельсон.
— Ну что же, попробую, запросить разрешение, — сказал командир и скрылся за дверью.
Мы ждем решения под лопастями вертолета…
Наконец в дверях появились летчики.
— Охрану обеспечите? — крикнул командир.
— Пожалуйста, хоть взвод поставим.
Летчики засмеялись.
— Взвод не надо, а в журнале распишетесь. И не мешало бы перекусить.
Федя вызвался проводить экипаж.
— Еда на столе, ждет вас, — сказал Федя. — И поспать есть где, занимайте любую койку, нонче никого не будет ни в вагонах, ни в палатке.
— Ну, вот что, мужики, — сказал я, — с восходом солнца чтобы скважины были…
Площадка сразу опустела. Поглядел на пикет. Облепили его монтажники, бурильщики, плотники от подошвы до макушки. Тянут кабели, набивают снегом водогрейные баки, собирают станки, волокут дрова… На другой стороне реки тоже шевелится гора. Пригляделся. Около опоры Федины ребята пожоги кладут — огонь разводят.
— Что это они надумали? — прибежал и Федя, подоспел как раз.
— Видишь ли, дед, опора-то на живульку собрана. Одна видимость. Ни один болт как следует не закреплен. Решили кострами подсветить, затянуть гайки…
— Что же ты, Федор?! Талип вон уже закончил.
— Поглядим, поглядим…
— Давай, ребята, — звеньевой берет ключи.
У Нельсона уже над станком маячит стрела. У Славки не видно стрелы, то ли разглядеть ее мешают густые сумерки. Через речку карабкаюсь по склону на пикет.
— Ну что вы тут, Славка? Телитесь!
В ответ улыбка.
— Один секунд, мы, дед, «зарядили», запасовали тросы на земле, только осталось кнопку нажать.
— Ну так нажимайте!
Славка включил рубильник. Взвизгнули пускатели, завращался барабан — набирает трос. Стрела, оторвалась от земли, поползла кверху. Как только стрела встала вертикально, монтажники «поймали» винты и зажимы.
Бурильщик включил главный рубильник, и сразу взлетел снаряд. Вздрогнула под ногой земля.
— Воду, воду давай, — кричит Славка.
— Вода, вот вода, — и бурильщик ведром льет в скважину горячую воду. Снаряд почавкал и стал зарываться в скалу.
…Что это, у меня в ушах двоится, что ли? Эхо? Вышел на взлобок, послушал. Станок работает на противоположной горе у Нельсона…
Талип опору уже собрал и всем звеном здесь на пикете. Димка определил ему работенку.
— Грей воду и подживляй костры, чтобы было тепло и светло!
— И мухи не кусали, да? — добавил Талип.
Костры палить, снег в баки засыпать — куда ни шло, а вот дрова на такую кручу затаскивать, по пояс брести в снегу это работенка: телогрейка на спине насквозь мокрая.
Славка с двумя бурильщиками бьют скважины, таскают воду, с ног до головы в пульпе. У Славки только зубы сверкают да белки глаз — прокоптился весь. Димка с линейщиками сваи кантует: восьмиметровые лиственничные комли. В ходу ваги, ломы. Димка уже телогрейку сбросил. Станок со скважины на скважину через вагу перемещает. И не заметили, как зарумянился восток, заалела краюшка неба. Я разбил последние поперечники под сваи. Притащился повар с лепешками, с горячим чаем. Похватали на ходу лепешки. Славка за пазуху сунул пару штук.
— А то остынут. Ну я побег.
— Давай, давай, Слава!
— Дед, иди сюда! — кричит Димка.
Подхожу.
— Видишь?!
— Вижу. На последнюю скважину не вмещается станок, зависает в полгусеницы. Стоим, вздыхаем.
— Ряж рубить надо, — подсказывает Талип.
Надо. Другого выхода нет.
Всей бригадой скатились вниз, заарканили на веревки хлыст, поперли в гору. Уже и мы телогрейки долой. Затащили несколько лесин. Талип со своим звеном с ходу за топоры. Славка сбегал к Нельсону, принес скобы. Вяжем ряж. Связали, сшили скобами. Надвинули станок, тютелька в тютельку встал. Бьем последнюю скважину.
Вертолетчики тоже копошатся на аэродроме. Прогревают машину. Командир помахал нам — зовет.
Мы с Талипом съюзили с пикета. Командир подает руку мне и Талипу.
— Моя фамилия Фролов, — говорит командир, — Александр Андреевич. Покажете опору?
— Вот она, спящая красавица!
— Да-а, красавица, — летчик задумывается. — Мы такие опоры не ставили, не приходилось. Ставили «Помки», американской конструкции; одна стоечная опора с шарнирным седлом на растяжках. Против вашей — метелка…
Подоспел Нельсон. Если бы не заговорил, командир бы его ни за что не признал: Нельсон с головы до пят в пульпе.
— У нас все готово, — докладывает Нельсон. — Станок с пикета опустили вниз, чтобы не мешал… Можно начинать…
Командир отошел к вертолету, постояли они всем экипажем, постояли и полезли в вертолет. От них отделился и направился к нам сигнальщик — такелажник в шлеме с рацией за плечами — ларингофоном. Летчики запустили двигатели, разогрели лопасти и подняли машину в воздух. Вертолет облетел круг, потом зашел на один пикет, повисел, на другой зашел, повисел и уж тогда подлетел к анкеру и утонул. А когда показался снова, под брюхом у него висела опора. Вертолет описал полукруг и зашел на пикет и снова затонул в снежной мгле… Но что-то у командира не получалось. Вертолет снова поднял опору, и так три раза подряд мостился на пикет, каждый раз оставляя за собой снежные взрывы, и наконец принес опору на взлетную полосу.
— Ничего не получается, — сказал командир, утирая с лица пот. — Не хватает силы у такелажника, не может направить опору в створ. Рады бы, да вот, к сожалению, — развел руки командир.
— Поможем! Разрешите?
Командир долгим взглядом посмотрел на Димку.
— Не могу тобой рисковать, парень, не имею права, были бы шлемы…
— Принеси одеяло, — шепнул я Талипу, — и захвати веревку.
Талип принес суконное одеяло. Его тут же раскроили на ленты. Я обмотал шею, голову, лицо, оставил только глаза. Взял веревку.
— Ну что же, — сказал командир, — попробуем, убедитесь сами.
Мы забрались с сигнальщиком на пикет и помахали оттуда. Вертолет зашел над нами, а когда анкер приблизился и коснулся земли, вертолета не стало видно. Я почувствовал, что меня прожигает мороз сквозь ватник. Немеет тело. В снежном вихре едва подобрался к такелажнику. Мы ухватились за «свечу», силясь направить опору в створ. Вертолет, трепеща каждой жилкой, держит опору. Дрожь передается по «свече».
— Пятьсот, четыреста, триста сантиметров. Левее, левее, — просит сигнальщик в ларингофон. Мы наваливаемся, но и нам не хватает силы завести стойку за сваю.
И вертолет уносит опять с собой опору. Я бегу на площадку.
— Есть предложение, — говорю командиру. — Подайте опору не вертикально, а с наклоном в сторону горы. Мы ее тогда удержим в створе, совместим первые пары стоек со сваями, засверлим, схватим на болт, и когда вы опустите опору, перестроим, возьмем за траверсу, и вы поднимете анкер как на шарнире. Тогда мы сможем вторую пару стоек схватить хомутами.
— Мысль правильная, — поддержал командир, — но понадобится для этой операции четыре человека…
— Разрешите мне, — сказал Нельсон, и взял у Талипа ленту от одеяла.
Я обернулся: кого бы еще взять? Димка стоит уже закутанный. Его придирчиво осматривает Талип.
— Мы готовы, — говорю командиру, — только хорошенько прицельтесь, попадите на сваи…
— В том-то и дело, — отвечает командир, — что как только входим в эту снежную кашу, теряем, ориентир, полагаемся целиком на сигнальщика. Сейчас дозаправимся и попробуем еще разок.
Пока заправляли вертолет, мы заволокли на пикеты стяжные болты, хомуты, подключили и занесли дрель. С замирающим сердцем следили, как вертолет поднял опору, зашел на круг, прицелился и завис над пикетом и стал снижаться. Мы в восемь рук направляем опору в створ. Сигнальщик считает миллиметры, — когда первые стойки совместились со сваями и анкер успокоился, Димка включил дрель. Мы с Нельсоном помогаем, поддерживаем дрель, приготовили болт. Я натягиваю Димке повыше повязку. Димка просверлил за одну проходку стойку и сваю, мы вгоняем болт и подбираемся к другой паре стоек и тоже просверливаем отверстие, прошиваем болтом. Сигнальщик подает команду — «майна». Мы сползаем по откосу. Вертолет прижимается к земле. Как только опора распласталась, легла на землю и трос ослаб, такелажник перенес трос, застропил опору за верхнюю траверсу — и вертолет стал набирать высоту. Пошла за ним и опора, описывая дугу на шарнире. Ей никуда не деться. И мы снова плаваем в снежной метели и чувствуем, как отдаляется вертолет, ослабевают снежные потоки. И как только анкерная опора встает вертикально, вторые стойки совмещаются со сваями, хватаем их хомутами и накручиваем гайки.