Осадки наверное и тогда, как и теперь, были здесь скудными. Но река давала достаточно влаги для орошения, а великолепные оросительные системы действовали безотказно. Мы видели одну из них, сохранившуюся еще с римских времен, в городе Хам — огромное, диаметром около 25 метров, колесо, оснащенное ведрами, которые зачерпывали в реке воду, а затем, приводимые в движение ее течением, поднимали ее и выливали в канал, по которому благодатная влага направлялась к виноградникам и садам. С помощью подобной оросительной системы спекшаяся сухая почва вокруг Пальмиры, заросшая теперь колючими травами, когда-то давала обильные урожаи различных зерновых культур и овощей. Имелись тут и пастбища, луга, скот и благоденствие, по крайней мере до тех пор, пока римляне не победили в страшном бою войска Зенобии и не захватили ее королевство.
Именно в это ли время, или позже были вырублены и потравлены леса Пальмиры — не знаю, но нет сомнения в том, что тихая катастрофа в этом райском уголке Земли началась именно с этого момента. Краткие, но проливные дожди смыли с гор плодородную почву, а некогда полноводные горные потоки и реки пересохли. А пересохли они потому, что лесная почва удерживает почти в семнадцать раз больше воды, чем «голая». Лесная почва просто поглощает воду и переправляет ее в земные недра, откуда она после этого струится снова в виде родника или реки. На голой же почве этого не происходит. Дожди как упадут на землю, так сразу же и стекают по склону вниз — быстро, порой стремительно, не имея времени пропитать ее, и проносятся как мутный, иногда даже страшный поток, уносящий с собой все, что встретится ему на пути.
Вот с этого и начались беды и кончилось благоденствие Пальмиры — с уничтожения лесов и пересыхания рек. И не только в Пальмире. Нынешние раскопки на землях Халдеи и Ханаана обнаруживают следы их удивительной цивилизации глубоко под толстым пластом песка, нагромоздившегося здесь в результате страшной эрозии.
Собственными глазами видел я ипподром для состязаний конных колесниц в финикийском городе Тире, весь покрытый наносами вплоть до последнего — девятого — ряда каменных лож (пять метров высоты!). Остроумные реставраторы этого, может быть, лучше всего сохранившегося на Земле древнего ипподрома умышленно оставили часть окаменевших песчаников, чтобы показать посетителям, наряду со всем прочим, что означает эрозия! И это в городе, расположенном совсем близко от знаменитых в древние времена, а теперь исчезнувших кедровых лесов. Сохранилось письмо царя Соломона к Хираму — правителю Тира, в котором знаменитый иудейский самодержец приказывал доставить ему кедровые бревна для строительства дворцов. Дошло до нас и многое из торговой переписки относительно вывоза ливанского кедра в Египет. Эти документы позволяют понять, как в свое время стали исчезать (пошли на вывоз) обширные кедровые леса в горах Ливана, довырубленные затем завоевателями этой страны, из-за чего в наше время здесь осталась лишь небольшая рощица — из сотни деревьев.
Проезжая по Ливанским горам из Дамаска в Бейрут, мы видели, как грузовики доставляют туда землю и высыпают ее на специально подготовленные на оголенных возвышенностях террасы для того, чтобы восстановить почву, а вслед за тем и зелень древних, славных и красивых в античные времена гор. Так современные ливанцы искупают вину своих предков, увлекавшихся торговыми сделками.
Расплачиваются за провинности предков перед лесом и испанцы, которые пытаются засадить соснами и пихтами свои горы, ставшие, как говорится, сплошной голью. Расплачиваются и греки: их водохранилище «Керкени» на реке Струма утратило за девятнадцать лет треть своего объема из-за обрушивающихся в него бурных потоков жидкой грязи и песка. Особенно дорого вынуждены расплачиваться американцы, потому что эрозия почвы вследствие обезлесивания северной части США сказывается весьма драматично. За тридцать лет некоторые водохранилища утратили там 80 % своей вместимости, а в штате Техас водохранилище на Колорадо всего лишь за шесть лет и девять месяцев было до половины занесено илом и песком.
И это ведь только малая частица той огромной расплаты, на которую обречено современное человечество, поскольку прямые потери обрабатываемой земли, являющиеся последствием уничтожения лесов, — н е и с ч и с л и м ы, не говоря уж о косвенных, таких, например, как кислородное оскудение атмосферы. Каково значение лесов для «очистки» воздуха, видно из того, что в процессе роста одно буковое дерево высотой в 25 метров и шириной кроны в 15 метров перерабатывает 40 миллионов кубических метров воздуха, очищая его от углекислого газа, чтобы накопить необходимые ему для наращивания древесины 6000 килограммов углерода.
Один гектар зеленой площади, заросшей наполовину деревьями и наполовину травой, поглощает в процессе фотосинтеза за 12 часов 900 килограммов углекислого газа и выделяет 650 килограммов кислорода. А одно только зеленое дерево производит за день кислорода в пятнадцать раз больше своего объема. Кроме того, продолжительные и систематические наблюдения показали, что леса влияют и на увеличение осадков. Доказано, что во Франции в лесных районах осадков на 3—19 процентов больше, чем в обезлесенных. То есть это означает, что если в обезлесенных районах выпадает на квадратный метр 500 литров осадков, то в лесных местностях осадки могут достигнуть 600 литров на квадратный метр.
У нас, в Болгарии, предупреждение метеорологов о том, что «во второй половине дня в горных районах пройдет кратковременный дождь», стало чуть ли не постоянным в прогнозах погоды. Установлено кроме всего прочего, что насыщенный кислородом и смолистыми испарениями лесной воздух убийственно действует на бактерии. (Если, например, в одном кубическом метре воздуха на Елисейских полях в Париже имеется 88 тысяч микробов, а в большом парижском магазине их 4 миллиона… то в лесистых Вогезах один кубический метр воздуха содержит всего лишь… 12 микробов.) До сих пор речь еще не заходила о лесе, как источнике столь необходимой нам древесины, о том, что более 12 тысяч видов предметов и различных приспособлений (некоторые утверждают даже, что их насчитывается 25 тысяч) изготовляется из древесины — от ящиков для черешни до пропеллера самолета, не говоря уж о значении древесины для строительства и производства бумаги.
При расцвете современной синтетической химии, которая создала уже сотни, чтобы не сказать тысячи, видов новых материалов, она все еще не изобрела такого вещества, которое обладало бы техническими качествами древесины; вот потому-то древесина во многих отношениях остается пока незаменимой. Короче говоря, лес — это и воздух, и почва, и вода, и здоровье, и незаменимый материал; лес является и защитником водоемов, чье существование определяется исключительно степенью эрозии в их водосборных бассейнах, либо — что то же самое — степенью загрязненности рек, которые вливаются в них и медленно или быстро их засоряют.
Болгарский лес тоже многое видел и многое выстрадал, особенно после установления османского владычества, когда леса сплошь вырубались в целых районах страны; так были, например, уничтожены вековые дубравы в Восточных Родопах. В исторических хрониках упоминается, что личное стадо свиней византийского императора Иоанна Кантакузина, которое паслось в этом лесу, насчитывало 50 тысяч голов, а это говорит, кроме всего прочего, об изобилии желудей и, разумеется, самих дубов. Позже — отчасти для получения древесного угля, отчасти для устройства новых пастбищ и полей, — эти знаменитые в прошлом дубравы были постепенно истреблены, а почву с оголившихся крутых склонов смыли дожди, и потому теперь по берегам реки Арда, да и во многих других местах Восточных Родоп — повсюду голые камни.
Хотя это и выглядит странно, но именно в теплых Восточных Родопах были прежде не только дубовые, но и сосновые леса. Там и по сей день есть местности (хотя и без хвойных деревьев), которые называются «Чамдере» (Сосновая долина), «Бориката» (Сосна), «Чамлыка» (Хвойная излучина), «Элата» (Пихта) и так далее, наряду с такими местностями, как «Бучето», «Буково», «Буката» (от «бук»), «Лесковина» (от «леска» — орешник), «Габровица» (от «габыр» — граб), «Дряныт» (от «дрян» — кизил) и так далее. Эти голые теперь места были до недавних времен покрыты лесами — источником свежести и прохлады, полноводных рек и бурливых родников.
Неподалеку от села Забырдо (Смолянский округ) до 1907 года прямо над ним в местности, именуемой «Камень», рос многовековой густой сосновый лес. В 1907 году забырдовцам вдруг взбрело в голову сжечь его, вспахать освободившуюся землю и засеять ее ячменем. В первое лето, а затем и во второе уродился прекрасный ячмень. Но когда наступило третье — прошли ливневые дожди и, смыв всю почву, буквально до песчинки оголили «Камень». И торчит этот «Камень» по сей день голый, безжизненный, и нет на земле такой силы, которая снова покрыла бы его лесом, потому что для восстановления леса требуется почва, а для восстановления только одного сантиметра почвы необходимо сто лет.
Примеров подобного наследства так много, что, где бы мы ни находились, достаточно лишь оглядеться по сторонам: если мы в Софии — взглянуть на обглоданные ливневыми потоками красноватые скалы на южных склонах Стара-Планины; если мы в Ограждене, то даже нет необходимости приглядываться: там все — гора целиком от подножья до вершины — словно гигантскими когтями процарапана топорами древних рудокопов и копытами коз.
Если вы отправитесь когда-нибудь на турбазу «Явор» или «Бындерица» в Пирин по шоссе, врезающемуся в горы, обратите внимание на то, что вся величественная громада, именуемая Пирин-гора, состоит из камня, а слой земли, прикрывающей ее — не больше пяди — слой той драгоценной, ничем не заменимой, болезненно тонкой, благородной почвы, которой питается и на которой держится так называемый Пиринский лес. Я просто цепенею при мысли, как легко и быстро осыпалась бы ко всем чертям эта нежная пиринская почва, если бы кто-нибудь решил снять с нее зеленую броню.