Здесь сразу заметна рука хозяйки, Мелькиор наверняка женат. Странно, что приглашение при этом не подписала его супруга. Комната обставлена изящно: низкие бирюзовые с позолотой диванчики по стенам и столики разных форм и размеров, на которых ждут серебряные подносы с деликатесами.
Кестрин отдыхает на одном из диванов. Одет он в изысканную темно-зеленую тунику, подпоясанную кремовым кушаком. Весь наряд сдержанно украшен вышивкой, светлой по манжетам туники и зеленой вдоль пояса. Над невысокими сапогами видны заправленные в них кремовые штаны.
Он смотрит на меня, и я приседаю в реверансе. Встретить его здесь я ожидала. Что удивляет, так это отсутствие Мелькиора.
Кестрин сразу встает и отвечает учтивым поклоном:
– Вериана, позволите вас пригласить? Наши хозяева вскорости присоединятся.
– Благодарю вас, заид. Надеюсь, что не потревожила его светлость.
Кестрин разводит руками и улыбается:
– Верин Мелькиор не ожидал вас так скоро. Мы грешим тем, что начинаем наши встречи намного позже означенного.
– Понимаю, – любезно отвечаю я. Он подстроил это свиданьице с глазу на глаз. Не собираюсь брать вину на себя. – Я не имею привычки заставлять карету ждать. Полагаю, в будущем стоит научиться и не злоупотреблять радушием хозяев.
Мои слова вызывают у него искренний смех. Он указывает на диванчики, широко улыбаясь:
– Присоединитесь ко мне?
– Кто еще ожидается сегодня вечером? – спрашиваю я, усаживаясь. – Почтит ли нас присутствием ваша дама?
Он подходит к столику, на котором расставлены напитки и поднос с бокалами.
– Принцесса в обществе самых близких друзей отправилась на пару дней на юг, в загородное путешествие.
– Я не лучшая замена ей, заид, хоть и говорю на том же языке.
– Не стал бы об этом волноваться. – Он опускает бокал с соком на мой столик и тоже присаживается. – Что до остальных, верин Мелькиор и верия Динари нас принимают, а вот обе их дочери и сын ужинают где-то в гостях. Зато мой кузен верин Гаррин должен присутствовать. Он обычно так же обязателен, как вы.
Я смутно припоминаю, что слышала о нем – единственном члене правящей Семьи, кроме короля и принца. До сих пор мне не приходило в голову размышлять о том, что стало с его родителями.
– Не думаю, что виделась с ним раньше.
– Он находился в своих западных владениях, когда вы прибыли. К зиме вернулся во дворец, но возможности познакомить вас пока не представлялось.
– Да, – отвечаю я, пытаясь придать голосу легкость. – Я склонна избегать дворца, покуда мне не назначают встреч, а он, вероятно, питает схожие чувства к сараям с гусями.
– Однако встречи ваши здесь были весьма любопытны, – отмечает Кестрин.
– Мои встречи или мое имущество, заид?
– И то и другое, признаться. Ваши тайны занимают мои праздные часы вот уже несколько месяцев.
Да неужели:
– Не для того ли меня пригласили сегодня, чтобы вы могли развеять скуку очередного зимнего вечера?
– Я счел, что вам будет нелишним обрести союзников при дворе, – говорит Кестрин мягким голосом.
Союзников? Когда все знают меня как отверженную компаньонку принцесски-интриганки?
– Сомневаюсь, что смогу завести здесь настоящих друзей, учитывая мое положение.
– Думаю, вы себя недооцениваете, вериана.
– Так, значит, я снова леди? – спрашиваю я. Если он считает, что я слишком глупа и уже забыла, что может грозить простой служанке во дворце, то я без всякого стеснения напомню, как он обращался ко мне раньше. – Помилуйте, когда же меня восстановили в этом звании вместо «колючки»?
Он изображает любезную усмешку, но черты застывают в привычной безликой маске. Настроение у него явно поменялось.
– Вы сами признались, что всегда были колючкой.
– Нет, заид, не всегда. Только с прибытия сюда. Видите ли, это что-то вроде предназначения – беспокоить принца.
– Полагаю вероятным, что вы всегда были дамой с высоким предназначением.
Я кусаю губу. Разум давно отвык от острот и шпилек, принятых за правило в придворных беседах, так что теперь отчаянно роется в пыльных кладовых двусмысленных ответов и ничего пригодного не находит.
– Не думала, что приехала настолько рано, – говорю я наконец, бросая прежнюю тему вовсе.
– Наши хозяева вот-вот появятся.
Я разглаживаю складку на юбке и поднимаю глаза:
– Заид, для чего вы действительно меня позвали?
– Мелькиор… – начинает принц.
– …пригласил меня по вашему настоянию, – заканчиваю за него я.
Кестрин коротко кивает.
– Он тоже может стать вам другом.
– Тоже? – повторяю я. Глаза Кестрина мерцают карим и золотым в свете ламп. – У меня есть другой друг при дворе?
– Вы удивлены?
Я смотрю в сторону. Не хочу играть с ним в эту игру.
– Я не ищу друзей при дворе, – говорю сдавленным голосом.
Кестрин нерешительно молчит, не отводя от меня взора. Только когда я поворачиваю голову и отвечаю на взгляд, наконец говорит:
– Я должен попросить прощения за то, как обращался с вами. Я неверно понял положение дел и счел, что вам нельзя верить. Я был неправ и глубоко сожалею. – Он молчит, а потом добавляет: – Я доверяю вам.
Я дергаюсь, хотя он не сделал ни движения в мою сторону.
– Не надо, – говорю отрывисто.
– Почему?
Потому что я уже однажды предала тебя. Я мотаю головой, одна только мысль об этих словах вызывает в горле знакомое давление.
– Почему? – повторяет он мягко.
– Неразумно оказывать доверие тому, за кем закрепилась репутация нечестного человека, – говорю я. Но довод мой слаб, и он это понимает не хуже меня. На самом деле обо мне говорят ровно обратное.
– Вы способны предать меня?
– Нас с вами ничего не связывает, – говорю я сухо.
Он же понимает, что Дама будет использовать меня против него? Что она уже это сделала?
– Вы способны предать меня? – повторяет он ровно и сдержанно.
– На меня… могут влиять.
– Тогда я не должен доверять вашим и своим врагам.
Легко сказать, только вот враг его слишком коварен, чтобы так просто от него отмахнуться.
Прежде чем я нахожу ответ, принц подбирается, склоняет голову и прислушивается. В коридоре звучат тихие шаги.
– Полагаю, наш вечер начинается, – говорит он. В голос уже вернулись светские нотки. – Надеюсь, вам все понравится.
Я склоняю голову и мягко складываю руки на коленях.
В комнату входит молодой мужчина, одетый почти как Кестрин, только вместо привычных для принца темных оттенков кузен его предпочитает светлые. Туника на нем сияет небесно-голубым полотном и серебряно-золотистой вышивкой. У братьев схожие точеные черты и проницательные глаза, но у Гаррина улыбка живее и легкий поклон непринужденнее, чем я когда-либо видела у Кестрина. Хотя вряд ли справедливо их сравнивать.
Я встаю для приветствия.
– Гаррин, – негромко говорит принц со своего места, – позволь представить тебе верию Торнию. Верия, мой кузен, верин Гаррин из Ценатила.
– Для меня честь с вами познакомиться, вериана, – произносит Гаррин, склоняя голову.
То же отработанное умение скрывать чувства, что и у его дядюшки-короля, но держит он себя намного приятнее.
– Честь и для меня, вераин, – киваю я, зная, как на меня сейчас смотрит Кестрин, потому что его я никогда не называла милордом. Но ведь это бы что-то значило, а с Гаррином я просто вежливо поздоровалась.
Я сажусь обратно и расправляю юбки, пока Гаррин выбирает себе место. Едва он откидывается на спинку и смотрит в мою сторону, входят лорд и леди Мелькиор, запуская новый круг раскланиваний и расшаркиваний.
Динари сразу же втягивает меня в разговор. Она выглядит утонченно, невысока ростом, с изящными пальцами и гладкими блестящими волосами. Длинные серьги подчеркивают линии шеи, поверх прически блестят унизанные камнями золотые цепочки. Трудно сказать, драгоценности украшают ее или она их. Думаю, леди где-то вдвое старше меня. Лицо ее выдает зрелость тонким узором морщинок возле глаз, но живо отражает юный еще нрав. Голос ее легок и воздушен, манеры безукоризненны, и все же я не доверяю ей так, как Кестрин, скорее всего, рассчитывал. Когда я встречаюсь с ней глазами во время беседы о погоде, то вижу в них следы той же укрывающей чувства завесы, что во взглядах короля.
Мы переходим в великолепную столовую, где одно за другим сменяются блюда: мясные карри, нежные супы и пряные овощи. Обслуживают нас лишь два человека, и оба одеты не как слуги – и по их богатым разноцветным нарядам, и по тому, как они внимательны прежде всего к принцу, я предполагаю, что это его приближенные. В одном я узнаю человека, провожавшего меня к Кестрину.
Где-то во время второй перемены блюд Динари втягивает Кестрина в оживленную беседу с Мелькиором, так что мне остается лишь слушать.
Гаррин, сидящий рядом со мной, решает воспользоваться их увлеченностью. С улыбкой склоняется ко мне и говорит полушепотом:
– Как я понимаю, у вас возникло разногласие с принцессой по пути сюда.
Я удивленно моргаю в ответ. Кестрин ему ничего не рассказал? Или кузен принца меня просто проверяет?
– У нас случалось немало разногласий, – говорю я, стараясь вложить в голос легкую усмешку. – Вас интересует какое-то определенное?
Он сверкает глазами. Не привык, что его не воспринимают всерьез и выставляют невежливым.
– Что вы, – отвечает он так, словно я все неправильно поняла. – Просто удивляюсь, почему вы не попытались все исправить. Едва ли ваши поступки были столь предосудительны, что их нельзя извинить. Вы не пробовали испросить прощения у принцессы?
Испросить прощения?
Он смотрит на меня, и в его глазах загорается смех.
Я заставляю себя разжать зубы.
– Склонна верить, – говорю мягко, – что мой выбор в решении наших недоразумений не должен вас беспокоить. Но позвольте узнать, раз уж вы столь убеждены в великодушии принцессы, доводилось ли вам испрашивать у нее прощения за какую-нибудь провинность?