Таким образом, получалось, что Юлия Аюповна вроде как требует свое, собственное. Наследство, которое осталось ей после ее мужа и которое пусть и задержалось в пути, но все же нашло свою хозяйку. Вот только платить Христофор Бонифатьевич соглашался лишь до определенного предела. Юлия Аюповна этот предел явно перешла. За что и поплатилась своей жизнью и жизнью своей дочери.
Христофор Бонифатьевич замолчал. Замолчали и подруги. Молчать было тяжело, но говорить в такой ситуации казалось вовсе невозможным.
Но наконец Леся взяла себя в руки и дрожащим голосом произнесла:
– Ну… А как же быть с тетей Людой?
– С кем? – тоже поднял свою большую голову Христофор Бонифатьевич.
– Люда – сестра Юлии Аюповны, – напомнила ему сыщица. – Ее на улице сбила машина. Сначала мы думали, что это ее родственники стараются избавиться от женщины, потом стали подозревать Ураганова и его дочь с зятем. Но теперь…
И подруги вопросительно посмотрели на Христофора Бонифатьевича. Возможно, признавшись в столь тяжких злодеяниях, он захочет облегчить свою совесть полностью?
И Христофор Бонифатьевич не стал отпираться. Он кивнул и произнес:
– Да, Люда – это тоже мой грех.
– Но зачем? – ахнула Леся. – Что плохого сделала вам тетя Люда? Она ведь ничего про вас не знала!
– Так уж и ничего, – нахмурился отставной адмирал. – Что ни день, она вертелась у Юли. Я был просто уверен, что сестры действуют в сговоре. Не стало одной шантажистки, вполне могла выйти на сцену ее заместительница!
– Но тетя Люда не знала имени того человека, которого шантажировала ее сестра. Она про вас даже не догадывалась!
– Теперь я в это охотно верю, но тогда мной руководил страх. Я был слишком взвинчен и напуган. Я уже совершил столько кровавых убийств, а тут снова проблема… После убийства Люда побывала в квартире сестры. И она вышла оттуда с таким лицом… Я был уверен, что она узнала нечто чрезвычайно важное для себя!
– Правильно! Так и было! Потому что Людмила Аюповна в тот день узнала, что ее сестра уже заполучила деньги и даже покупает на них себе дом. Юлия Аюповна скрывала от сестры эту информацию, чтобы не вызвать зависти и лишних вопросов. Но после смерти Юлии Аюповны все вылезло на свет! Вот тетя Люда и выглядела потрясенной!
– Но я этого не знал. Решил, что в квартире хранились какие-то документы против меня. Что эта женщина их нашла и что у меня новая проблема.
– И вы решили устранить проблему привычным путем? Избавиться от человека, убив его!
– Но я ведь не убил эту женщину! Насколько я знаю, хоть она и в больнице, но чувствует себя относительно неплохо.
– Все равно вы хотели ее убить!
– Хотел. Душой кривить перед вами не стану, хотел, – кивнул Христофор Бонифатьевич. – И машину именно эту специально выбрал. Знал, кому она принадлежит. И кто на ней ездит.
– А откуда у вас взялась такая информация?
– Вы мои дорогие и наивные девочки, да я ведь тоже не лыком шит! Разумеется, я следил за Юлей, за ее дочерью, за ее сестрой. Следил с самого первого дня, когда Юля заикнулась об этих документах и получила от меня первую выплату. Всем известно, кто владеет информацией, тот владеет ситуацией. Я знал и про этого вечного труженика нашего Ураганова, и про то, что у него роман с Юлиной сестрой. Знал и о его зяте – бездельнике. И знал, что за машина у них.
– И вы специально взяли машину, которая числится за семьей Ураганова. Значит, вы хотели подставить зятя Ураганова? Или кого вы хотели подставить?
– Его, дочь, самого Ураганова… какая разница? – пожал плечами Христофор Бонифатьевич. – Мне было необходимо отвести подозрения от самого себя.
Везучести родственников Ураганова и его самого можно было только позавидовать. На время наезда на Людмилу Аюповну у них всех имелось твердое алиби. А если бы его у них не было? За решеткой оказался бы не только Слава, но и эти двое. А то и сам писатель Ураганов. А за что? Ничего криминального никто из них не совершал. Во всем виноват был Христофор Бонифатьевич – такой благородный на вид и такой гнилой в душе.
Подруги так и сказали адмиралу. Но он лишь развел руками:
– А что вы бы сделали на моем месте?
Ответа на этот вопрос у подруг не было. Они просто не знали, что сказать в такой ситуации. Перед ними сидел весьма пожилой человек, убеленный сединами, проживший долгую и сложную жизнь. И что теперь?.. Отдать его в руки правосудия? Но убийство Александра – это теперь недоказуемо. А убийство Юлии Аюповны и Веры… Но не поплатились ли женщины за свою жадность?
Да и что смогут доказать сыщицы, если явятся в полицию? Где свидетели того, что отставной контр – адмирал был на квартире у женщин? Кто его там видел? Свидетелей нет.
– Как нам теперь быть?
Сыщицы были в растерянности. И чтобы оттянуть неизбежную развязку, Кира спросила:
– А как же тот невысокий мужчина, которого вы якобы видели в тот день, приходящим к вашим соседкам?
– Его не было, – коротко ответила Фаина Наумовна. – Когда Христя пришел ко мне, на нем лица не было. Он все мне рассказал, и мы вместе решили отрицать, будто бы ничего не было. Христофор не виноват, Юля была настоящим чудовищем!
Подруги были в растерянности. Эта парочка старых заговорщиков казалась им весьма подозрительной. Кто их знает, что у них еще на уме. Но достойны ли эти люди того, чтобы один закончил свои дни в тюрьме, а другая скончалась от горя?
И подруги решились.
– Мы ничего не скажем властям, – наконец произнесла Кира, но видит Бог, как тяжело далась ей эта фраза. – Не скажем, но не можем обещать, что следователь не выйдет на вас сам.
– Что же, – скорбно вздохнул Христофор Бонифатьевич. – Чему быть, того не миновать. Если выйдут… Если я буду к тому времени жив… Если… Этих если так много. Но что вы хотите за свою услугу?
– В смысле?
– Что вы хотите за свое молчание? Юля начала наши отношения с десяти тысяч евро. Сколько же хотите вы? И учите, это не вопрос, это предложение.
– Да вы что! Нам ничего не надо! – возмутилась Кира.
– Еще не хватало! – поддержала ее Леся. – Мы не выдадим вас полиции, но иметь с вами дел тоже не хотим! Мы уважаем вашу старость, но… но убивать людей – это гадко!
– Не хотим находиться с вами в одном помещении больше ни минуты!
– Прощайте, Христофор Бонифатьевич. Вы нас горько разочаровали.
– И напоследок, пожалуйста, учтите, вы тут будете в комфорте доживать свои дни, а между тем молодого человека, Славу, из-за вас посадят на долгие годы.
– Гадко! Противно! Недостойно звания ни моряка, ни адмирала!
И с этими словами обе девушки прошествовали к выходу. Они не знали, правильно поступили или нет, но сдать такого старого Христофора Бонифатьевича в руки полиции – это было как-то неправильно. Уже очень скоро этот человек должен был предстать перед куда более Высшим судом. Вот там пусть и отдувается, там пусть и объясняет, как это у него получилось, что сначала он предал свою страну, потом убил своего лучшего друга, а после и его жену с дочерью.
– Не знаю, как ты, а у меня голова идет кругом от этой истории, – призналась Леся по дороге домой Кире. – Подумать только, такой интеллигентный старик, адмирал…
– Контр – адмирал!
– Тем более… И убийца! Не понимаю!
– А что же тут не понять? Деньги портят людей, это давно известная и весьма неприятная истина. Христофор Бонифатьевич любил деньги почти так же сильно, как любила их Юлия Аюповна. В этом они были с ней очень похожи.
Дома подруги оказались уже поздно вечером. Уйдя от Христофора Бонифатьевича и его супруги, девушки постарались избежать встречи с родными убитых женщин, которые то и дело выходили из квартиры, где все еще продолжались поминки. Все-таки совесть у девушек была нечиста. Ведь теперь сыщицы и сами были отчасти преступницами. Ведь они не выдали Христофора Бонифатьевича правосудию. И даже пообещали ему нечто вроде защиты.
– А как же Слава? – тоскливо спросила Леся. – Что же теперь будет с ним?
Но Кира в ответ лишь отмахнулась. Ее внимание привлек какой-то странный звук, который раздавался в их доме.
– Слышишь?
– Что?
– Вроде бы кто-то пищит.
– Пищит? Нет, я ничего не…
Но тут Леся осеклась, потому что в самом деле услышала чей-то писк. Он был совсем тоненьким, и было в нем что-то очень милое и трогательное.
– Если бы я не знала, что это невозможно, то сказала бы, что это пищит котенок.
– Котенок! Скажешь тоже! Откуда у нас взяться котенку?
– Действительно, – пробормотала Леся. – Откуда бы ему взяться? Фантик! Ты где? Ты ничего не хочешь нам сказать?
Фантика не было слышно. А подруги продолжали двигаться на писк. Он исходил откуда-то со второго этажа.
– По – моему, звук идет из твоей комнаты, – предположила Кира, поднявшись наверх.
– Да. Похоже.
Подруги вошли внутрь Лесиной спальни и ахнули. На Лесиной кровати очень уютно лежала заметно похудевшая Фатима, а возле ее живота пригрелись несколько котят. Всем им хватило места, лишь один бестолково тыкал еще слепой мордочкой и жалобно пищал.
– Мама родная! – ахнула Леся. – Это что же такое происходит?
– Ничего, – отозвалась Кира, чувствуя, что ее буквально начинает распирать от смеха. – Поздравляю тебя, похоже, ты стала бабушкой!
– Я?!
– Раз Фатима притащила своих котят тебе, значит, считает тебя своей мамочкой. Ну, а эти котятки, следовательно, твои внучата!
Откуда-то появился Фантик, также запрыгнувший на кровать. Он облизал Фатиму за ушком, и та довольно мурлыкнула в ответ. Пожилые кошки, снова став отцом и матерью, как-то удивительно помолодели. А Кира принялась хохотать, пока Леся лишь разводила руками и пыталась подсчитать количество кошек на своей кровати.
Почему-то при виде этих котят на кровати подруги Кира почувствовала, что все плохое осталось позади. Теперь эта отвратительная история с убийствами и предательством закончится. И каким-то образом все снова будет хорошо.
Успокоившись и придя в себя, подруги принялись рассматривать новорожденных. У них уже была пушистая шерстка, и они умели пищать.