На соседнем диване сел совершенно мятый и лохматый Петя.
— Решительно нельзя столько пить! — сказал он и зашарил по карманам.
— Протрезвинку ищешь?
— М-гм.
— На, — я протянул ему бутылёк и сам выпил такой же.
— Ну и фантасмагория мне снилась! — Петя потёр затылок и вдруг тревожно на меня уставился: — А где Серго? И главное — где нож Серго?
— Боишься, что он её всё же зарезал? — спросил я и подумал, что звучит это абсурдно. Кого «её»-то?
— Ты тоже видел торт⁈ — возопил Петя. — Значит, он был⁈
— Ну что вы орёте, что орёте?.. — разбитым голосом откликнулся Серго из-за стола.
Я заглянул. Да, он спал на полу. Причём, в волчьем обличье.
— Жар-птица где? — с нотками паники потребовал ответа Витгенштейн. — Она жива вообще⁈
— Да жива, жива, о-о-ой-й-й… — простонал Дашков, ровнее садясь в кресле. — Она с Пушкиным ушла. Или со Швецом.
— Или с обоими, — буркнул из-под стола Серго. — Чего подорвались-то? Спите!
— Ну нет, — Дашков, хоть и держался за голову, по обыкновению взбодрился, — я в такой неудобной экспозиции больше не усну, да и голова… Господа, что там у вас было такое, поделитесь, а?
— Это Коршуновской матушки протрезвинка, — похвалил Петя мою алхимию, — лучше аптечных в сто раз!
В общем, какой уж сон. Все проснулись, завозились, начали лечиться. Откуда ни возьмись появился чай и торт (должно быть, вчерашний, жар-птицевый).
А вот кто заказал цыган и танцовщицу — так никто и не признался. Ну не может ведь быть, что император? Или может?..
27. НЕДОЛГО МУЗЫКА ИГРАЛА
НЕМНОГО ПОКОЯ…
Свадьба у Петра прошла в полном умиротворении. Эдакая зимняя пастораль. Широкое застолье, катание на тройках. С бубенцами, естественно (спасибо, не с теми, которых опасались Сокол с Багратионом). Фейерверки и крики горько — как положено. И ни-ка-ких диверсантов и драк.
Навоевались мы на мальчишнике до отвала, благодарим покорно.
Сразу после торжеств Ивана увезли куда-то, и не было его дней десять. Особых подробностей по возвращении он нам, конечно, не рассказал, но многозначительно намекнул, что неких недоброжелателей одного непоседливого Великого князя ждёт в ближайшем будущем весьма занимательный сюрприз. Останется ли после этого династия нынешних инка на троне или оставшимся в живых вельможам придётся выбирать из среды себя нового императора — большой-пребольшой вопрос.
Февраль ознаменовался прибавлением в семействе фон Ярроу. Каждый обед Хаген успевал гулять в парке с колясочкой, гордый, как кайзер. Девочку назвали Вильгельмина, глазела на мир она ярко-голубыми глазами и обещалась стать такой же златовлаской, как Марта.
В конце марта у нас с Серафимой родилась двойня — Ваня да Машенька. Зверь сказал: черноглазые, как медвежатам положено. Иван да Марья — это Серафима так сочинила, а я и спорить не стал. По моему разумению Иван, в честь прадеда с её стороны — очень даже хорошо. А Марией и у неё, и у меня бабушек звали — опять подходяще.
Скоро и Серго станет счастливым папашей. Целый детский сад в нашем дружеском кружке организовался.
Постепенно у нас сложилась традиция проводить совместные ужины (к тому же начальник охраны Великой княгини недвусмысленно намекнул, что таки образом гораздо легче обеспечивать всеобщую охрану), и каждый день собирались у кого-то по очереди.
ВОСТОЧНЫЕ НОВОСТИ
После вечерних застолий, собравшись мужским кружком (чтобы не волновать наших прекрасных дам), обсуждали мы и не очень мирные новости.
Японская империя (которая, копируя Британию в её наиболее пафосных проявлениях, именовала себя не иначе как Великой японской империей) замерла в ожидании политического кризиса. Дело в том, что прежний император Японии был при смерти. И кому из двух сыновей (близнецов, к тому же) достанется престол восходящего солнца — вот был вопрос вопросов.
В студенческой среде заключали пари — и на то, долго ли дедуля-император протянет, и на то, кто из сыновей станет новым правителем: Цуёси или Юдай.
Однажды ужинали у Витгенштейнов. Все уже собрались, и Сонечка удивлялась — Петя запаздывал, а, вроде бы, никуда не собирался. И тут он примчался в чрезвычайном волнении, да в таком, что едва высидел ужин, покуда мы мужской компанией не удалились в кабинет.
— Господа! Думаю, завтра-послезавтра это будет в газетах, но я не могу с вами не поделиться.
— Чрезвычайные новости? — усмехнулся Серго.
— Более чем! Японский император…
— Приказал долго жить? — немедленно догадался Сокол.
— Именно! Но соль в другом! Похоже, — он обвёл нас блестящими глазами, — войны за престол не будет.
— Неужели кто-то уступил? — удивился Дашков. — Не верю!
— И правильно не веришь! — Петя смотрел на нас очень довольно.
— Да говори уж, не томи! — воскликнул Сокол.
Витгенштейн чуть склонился вперёд и произнёс многозначительным приглушённым голосом:
— Они договорились.
— Делят империю? — быстро спросил Иван.
— Именно! Будет Северная Япония и Южная Япония. Юг, включая почти все бывшие территории империи Корё (кроме самого севера), захваченные китайские порты и прилегающие территории. Больше скажу, Юдай, которому достался юг, выторговал в свою пользу Кюсю, Сикоку и южную треть острова Хонсю.
— Неужели Цуёси такая размазня? — удивился Серго. — Или братец предложил ему что-то взамен?
— Или! — торжественно возгласил Витгенштейн. — Помните, Британия согласилась построить на своих верфях четыре линейных крейсера класса «Британский тигр»? Они уже идут буксирами в Японию.
— Южный император уступил братцу крейсера в обмен на территории? — догадался Иван и с сомнением выпятил губы: — Я даже не знаю, насколько выгоден этот размен… Они же без оснащения. Пушек нет, одни коробки.
— А вот теперь самая вишенка! — Петя аж в ладоши прихлопнул. — Северная Япония сегодня уже подписала союзнический договор в Великой Германской империей. Все мы, конечно, понимаем, что такое не делается в две минуты. И если сложить эту новость с информацией, что на верфях Северной Японии давно уже происходит какое-то копошение, и туда было направлено изрядное количество германских специалистов…
— Они будут модернизировать крейсера! — хором воскликнули Сокол и Серго.
— Предположительно вместо английских двенадцатидюймовых орудий будут поставлены новейшие немецкие четырнадцатидюймовые. Также будет усилена броня и магический контур.
— Получается, что англичане своими руками построили для японцев куда более мощные корабли, чем есть у них самих? — с улыбкой спросил Миша Дашков. — Это ж уже не линейные крейсера получатся, а настоящие линкоры.
— Да-да, дорогие друзья! — Петя был прямо счастлив. — И по этому поводу в парламенте Британии разгорается нешуточный скандал. Я японцы уж имена кораблям выбрали, в честь четырёх самых больших своих рек: «Тоне», «Исикари», «Китаками» и «Синано».
— Это, конечно, всё здорово, господа, — я потёр подбородок, — но не кажется ли вам, что как только модернизация этих четырёх кораблей будет завершена, Цуёси северный решит, что маловато у него осталось земелюшки? А кто ближе всего?
— Есть вариант, конечно, что они попытаются двинуть вглубь Китая, на материк, — предположил Серго. — Там южнее, мягче климат…
— Сомневаюсь я, — вот не верилось мне в эту версию, хоть тресни. — В глубине материка линкоры роли не играют. Я бы ожидал захвата прибрежных территорий. Наших территорий, от Маньчжурии и севернее.
— Да-а, версия весьма убедительная, — согласился Иван. — Были бы они одни, глядишь, и не рискнули бы, слабоваты. Но при поддержке Германской империи, даже если им будут предоставлены оружие, боеприпасы, технологии… Весьма и весьма вероятно.
ХВАТИТ С МЕНЯ СТУДЕНЧЕСТВА
В конце марта я наконец сдал экзамены за этот дурацкий экстерн. И почти сразу меня пригласил на беседу ректор:
— Илья Алексеевич! Присаживайтесь, голубчик! — со всем радушием предложил он. — Прежде всего, поздравляю вас с получением диплома о высшем магическом образовании!..
— Спасибо, спасибо, — раскланялся я, чувствуя, что это далеко не всё.
— Илья Алексеевич, у меня к вам наисерьёзнейший вопрос.
— Я весь внимание.
— В ваших документах на поступление было указано, что по окончании курса экстерна вы будете направлены на годичные курсы повышения воинского мастерства в Тверское командное училище. — Меня аж холодный пот прошиб, а ректор, не замечая, продолжал: — В сентябре у них начинаются занятия. Так я хотел бы уточнить: может быть нам выписать из Монголии двух-трёх учителей, чтобы подготовить вам замену за лето?
К концу этой тирады я сидел уж как на иголках:
— Дорогой Владимир Евстигнеевич! Учителей вы пригласить можете, и это очень даже будет здорово, но не потому, что я отбываю на учёбу. Честно вам скажу, как на духу: надоела мне учёба хуже горькой редьки! Не хочу! И в высшее командное не хочу! Пока подходящей войны для меня нет, буду мальчишек ускорительному пению учить — для государства Российского ковать технические кадры.
— Погодите, так у вас же бронь? Какая война?..
— А всё! Трое детишек у меня! И бронь моя улетучилась. А выслуги в шесть полных лет у меня нет, так что, случись какая заваруха — я в первый же призыв попадаю.
— Ай-яй-яй! — всплеснул руками Владимир Евстигнеевич. — Как же мы без вас?
— Поэтому и хорошо бы подыскать запасных учителей. Да из старших парнишек хорошо себя показали четверо, их смело можно наставниками по пению в младшие отделения ставить.
— Да-да-да, это я помню… Но кого-то с опытом тоже бы желательно…
В таком вот ключе у нас с ректором состоялась беседа. И отнёсся он к моим словам весьма и весьма внимательно — и к мальчишкам присматриваться воспитателей попросил, и наставников по горловому пению из Монголии выписал. И неплохие такие дядьки оказались, по-русски без затыков говорят, поют отлично, я послушал. Ещё бы им с нашей писаниной разобраться — цены б им не было…