— Э-э! А я-то тут причём? Чего сразу Илья? Чего вам всем от меня надо-то? — попытался отбиться я, но Дашков повёл рукой, словно отсекая мои возражения:
— Обещание твоё решил стребовать!
— Чего это он тебе обещал такого-этакого? — подозрительным тоном осведомился Серго. — Да ещё чтоб мы нэ знали? Опять бэз нас приключэния, да? Нэ хорошо!
— Волчок, ну я ж сюда вас позвал! — вторично попытался откреститься я.
— Вот за это маладэчик! Вот за это — хвалю! Но ты с темы не сворачивай, чего ты князю Дашкову такого пообещал?
— Да не помню я! Честно! Чего обещал-то, колись, огненный ты наш!
— Побыть свадебным Коршуном, — выжидающе уставился на меня Дашков. И вся компания тоже, между прочим!
— Мама моя! Чего пугать-то было? Тебе сваха нужна?
— Ага. Мы с папой Есении, знаешь, — он помялся. — В не очень хороших отношениях.
15. ПОСЛЕДСТВИЯ ГЕРОИЧЕСКИХ ВЫСТУПЛЕНИЙ
ИЗВОЛЯЕМ СООТВЕТСТВОВАТЬ
— Колись, болезный, чего учудил? У нас времени — вагон, пока жандармы сюда доберутся… — Сокол вальяжно расположился на «нашем» диванчике и уже тянул коньячок!
Но поговорить нам не дали. В эту же секунду в распахнутую дверь влетела боевая звезда магов третьего отделения. И прям как принялись в нас светящимися жезлами целиться…
— Внимание, работает Третье отделение! Всем оставаться на своих местах и не совершать движений, могущих быть воспринятых как агрессивные!
— А вот и незачем так орать, — Витгенштейн медленно повернулся к жандармам. — Господа, вы опоздали. Вот все ваши пациенты, — он обвёл руками зал. — А мы, позвольте представиться: Витгенштейн, Багратион, Коршунов и Соколов. Те самые…
— Разберёмся! — сурово встопорщил усы капитан-воздушник.
— Нет-нет, господа! — Дашкова кинулась между воинственным капитаном и Соколом, растопырив руки: — Это действительно великий князь Иван Кириллович и представленные князем Витгенштейном лица. Все остальные, кого вы изволите видеть — игроки либо обслуживающий персонал. Со стянутыми руками — пытавшиеся…
— Оказать сопротивление? — проницательно сощурился капитан.
— О нет. Оказавших сопротивление можно, наверное… — она дёрнула бровью, — попытаться… собрать. А эти бежать хотели, это уж я их… пока караулила… — Дашкова потёрла висок. — Простите, что-то мне дурно.
— Присядьте пока да напишите-ка подробный отчёт о провал… проделанной операции. — Надо полагать, в устах сурового капитана это звучало максимально возможным соболезнованием. — А вы, господа, тоже не стесняйтесь, — обернулся он к нашей компании. — Раз уж вы столь неожиданно включили себя в добровольные помощники Третьего отделения, рассаживайтесь, разбирайте листы и ручки. — На стол перед Соколом шлёпнулась стопка бумаги и высыпалось несколько самописок. — И пишите, господа. Пишите!
— Я не могу, — попытался отмазаться Витгенштейн, — я контуженный!
— А по виду и не скажешь! — выгнул бровь капитан. — Я прощу вам корявый почерк, князь. Берите ручку! И вы, господа, подходите. Не надо стремиться слиться с обстановкой. Геройствовали?..
— Извольте соответствовать! — хором договорили мы не то что знакомую, а даже навязшую в зубах фразу.
Капитан покосился подозрительно, но сказал только, обращаясь к дюжему унтеру в максимальных щитах:
— Пока отчёты мне лично не сдадут, не выпускать ни под каким видом! Пусть хоть китайский император их вызволения требует! — и ушёл захваченный притон осматривать.
— Эти ещё адекватные, — пробормотал Сокол, отставляя коньяк. — Специальные агенты! Рядовая жандармерия сразу всех мордами в пол кладёт, потом разбирается.
— Помню-помню! — усмехнулся Серго.
— В этот раз, — поделился Дашков, страшно довольный тем, что его сегодня никаких отчётов писать не заставляют, — жандармам досталось битых да поломанных собирать. Вы бы видели, сколько покалеченного народу в руинах этого дома осталось. Да потом из обломков, на нём повисших, выскакивали. Травмированными путь этой беглой избушки километра на три отмечен. Кстати, Иван, твоя охрана тоже едва в числе пострадавших не оказалась.
Сокол оторвал от бумаги ручку и уставился на Дашкова.
— Они ж пытались внутрь пробиться, когда вся эта конструкция вставать начала.
— Я, честно говоря, про них и забыл… — скованно пробормотал Сокол.
Ага. Вырвался из-под надзирающего крылышка, пошёл куролесить, а про людей своих и не вспомнил.
— Господин капитан! — рявкнул от двери бдительно пасущий обстановку унтер. — Четверо тяжёловооружённых господ! Говорят, охрана великого князя!
— Так пусть он их опознает — его аль нет! — крикнул капитан в ответ из коридорчика за барным шкафом.
— Ваше высоч-ство, гляньте, — унтер кивнул себе за спину и слегка сдвинулся, оставив крошечный зазор между собой и дверью. Вот непонятно было, если честно, Ивана он прикрывал от возможной угрозы или опасался, чтобы он не кинулся в бега, не оставив отчёта.
— Мои, — признал Сокол.
— Впускай! — крикнул кому-то унтер, и в проёме показался старший Ивановой охранной смены. Следом проскочили ещё трое. Все помятые слегка. Иван топтался напротив, и я впервые видел, чтоб ему было настолько неловко.
— Ну отвык я на фронте от охраны, братцы! — сказал Сокол, покаянно разводя руками.
— Ваше высочество, — очень серьёзно попросил старший, — давайте в следующий раз мы попробуем погибнуть рядом с вами. Чтобы наше присутствие не было так бессмысленно.
Не говоря уже о том, что за такое их и вышибить из охраны царской семьи могут. Иван, видимо, тоже об этом подумал, потому что рубанул воздух ребром ладони:
— Моя оплошность! Никаких взысканий не будет, моё слово! А если попытаются — я вас сам к себе найму, лично. Я всё же великий князь, а не собака гавкнула!
Не успели приободрившиеся охранники занять места, как унтер пробормотал:
— Ах ты ж, мать твою итить… — и завопил: — Господин капитан! Гляньте, что по нашу душу!
Но я уже узнал звук и выскочившего как чёртик из табакерки капитана успокоил:
— Это не по вашу. Это за мной.
— Лягушонка в коробчонке скачет? — кисло спросил капитан. — Сильно, однако! Чтобы на автомобилях за хозяином подлетали — видел. Но вот так, на «Пантере»…
— Вы только барону фон Ярроу так не скажите, — попросил я. — Во-первых, я ему не хозяин, а сюзерен. А во-вторых, сравнение с лягушкой весьма оскорбит природного немца.
«Пантера» бодро подрысила поближе, притёрлась на минимально возможное расстояние. Пара секунд. Распахнулся боковой люк:
— Господа, вас на полчаса нельзя оставить! — укоризненно сказал Хаген.
— Господин барон! — обрадовался Дашков. — Не переживайте, всё в порядке. Я за ними присматриваю!
— Да я уж вижу, — Хаген через голову унтера вполне имел возможность царящим внутри юрты хаосом.
— Да не ворчи уж, душнила! — не поднимая от писанины головы, крикнул Петя. — Ну вышло так. Перебирайся лучше к нам.
Разговор звучал так, словно они приглашают Хагена на пикник.
— Лучше, господа, — чопорно ответствовал тот, — если я останусь за рычагами и присмотрю за ситуацией в целом. Дождусь, пока вы освободитесь, и доставлю вас домой. Целыми. Вы не против, ваша светлость?
— Натурально, толку нет скакать, — согласился я. — Сейчас мы бумаженции сдадим — и к тебе.
Мне до ужаса хотелось узнать, какими путями его сюда принесло, но я решил отложить вопросы до более приватной обстановки.
Снова явился командующий операцией капитан, собрал с нас отчёты, вычитал их и только потом отпустил нас на все четыре стороны с напутствием:
— В ближайшие две недели прошу пределы города не покидать.
— Позвольте, это нам сейчас прикажете спешно гостиницу искать? Или в рабочих кабинетах ночевать? — первым успел возмутиться Серго.
— А где вы сейчас живёте? — удивился капитан.
— В Карлуке! — хором ответили мы, а Петя добавил: — В гостях у Ильи Алексеевича.
— А, ну это можно. Значит, пределов Иркутска и Карлука, так объединим.
Засим мы были выдворены с места расследования восвояси.
КУДА ДВИНЕМ?
Дашков остался поддержать сестру, обещавшись нам явиться в гости в выходные. А мы перебрались в «Пантеру» и направили её стопы домой.
— И вот мы снова нашей привычной компанией! — с чувством тёплой ностальгии протянул Петя, входя в просторный салон «Пантеры» и оглядываясь по сторонам. — От души повеселились, можно и домой!
Хаген слегка поджал губы, глядя, какие мы вваливаемся расписные, кровавые да горелые, но от замечаний воздержался.
— Нет, поехали-ка в училище, — сказал вдруг Иван.
— Да-а… Там душевые! — обрадовался Серго.
— Да какие там душевые! — отмахнулся Иван. — Очищением сейчас пройдёмся, и ладно будет. Там пленный сидит. То есть этот… задержанный! Забрать его надо.
— А вообще нам смысл в Карлук ехать есть? — с сомнением высказался я. — Первый час уже, пока туда-сюда мотыляться будем, на сон что останется? Или у вас снадобий целебных на очередной приём нет?
— У меня на два дня с собой, — сразу сказал Петя. Сразу видно, рассчитывал на приключения, стервец! Как чуял!
— У меня только пилюлька, которую на вечер положено, — Серго зашарил по карманам. — Кстати, съем-ка я её прямо сейчас. А утренней нет.
— У меня тоже утренней нет, — кивнул Сокол. — Но в моём кабинете есть телефон! Попросим, кто-то из лис к утру доставит. Действительно, господа, заночуем в училище. Диванов там предостаточно!
— Да в казарме целых три спальни уже под новые группы подготовлено! — воскликнул Серго.
— Но очищением всё же пройтись стоит, — напомнил Хаген. — До того, как вы займёте свои места, господа.
— Ладно-ладно, не ворчи! — засмеялся Иван, прогоняя очищающую волну.
— Расскажи лучше, как ты тут оказался, — попросил я, тоже приведя себя в приличный вид и усаживаясь в кресло второго пилота.
— Всё просто, — Хаген тронул рычаги, и «Пантера» мягко побежала по взрытому полю. — Я просидел три часа. Известий нет. Новых инструкций нет. Думаю: Марта будет волноваться, а это в её положении вредно…