— Меня уже уведомили о ваших подвигах на руднике, — перевёл разговор Орлов, блеснув очками. — И я искренне рад, что вам удалось отбить атаку.
— По дороге сюда наш друг Илья упомянул остатки старинной крепости, — Петя указал в окно на виднеющиеся развалины, иначе не назовёшь. — Как вы думаете, не для защиты от таких вот набегов она строилась?
— Вряд ли, — покачал головой Орлов. — За все прошедшие месяцы город Бидар ни разу не подвергся подобному нашествию, из чего я делаю вывод, что животных влечёт какая-то аномалия именно на руднике.
Я промолчал о том, что все утверждения тигрицы (дотошно расспрошенной нами в первый же день после плена) свелись к тому, что готовят акции зверино-оборотнических набегов белые британские инструкторы, они же и указывают цель. Петя вообще-то тоже об этом знал. И зачем он спросил? Из каких-то своих соображений, верно. Или просто, диалог поддержать?
Губернатор, между тем, продолжил:
— Откровенно говоря, мы тут не успеваем Бога благодарить за то, что на губернаторскую резиденцию этому животному безумию очевидно плевать. Как бы мы отбивались? Да никак! А рассчитывать на те стены, которые вы изволили заметить, не приходится. Руины и не более того. К житью они не приспособлены. И даже если бы мы успели эвакуироваться в центральную относительно сохранную башню до начала атаки, я не думаю, что мы смогли бы её защитить. Поэтому, господа, я даже рад, что… — он неловко замолчал.
— Что вы никому не интересны? — аккуратно спросил Петя.
Орлов посмотрел на него слегка больными глазами, и я подумал, что этому человеку тоже неплохо бы маманиных успокоинов попить.
— Именно так, — горько согласился губернатор. — Я потому и поразился вашему визиту сюда. Мне, откровенно говоря, очень приятно поговорить с людьми своего круга, но… Право, не ожидал.
Орлов говорил много, как человек, крайне соскучившийся по общению. Словно торопился наговориться.
— Это же просто незачем, — пожал он плечами. — здесь по сути ничего примечательного, кроме этих руин. Маленький, очень бедный провинциальный городок…
— А почему бедный? — светски спросил Сокол. — Мы с друзьями, пока к вам добирались, так были просто восхищены местной природой…
Вот сейчас, по-моему, великий князь перебарщивал…
— Господа, — Орлов тяжело опёрся о стол и вновь поправил очки, — знаете, я считал назначение в Бидар следующий ступенькой в своей карьере. Но спустя четыре месяца пребывания здесь понял, что это тупик. Для меня лично — так точно.
— Почему же? — Иван смотрел на генерал-губернатора очень внимательно. — Не поделитесь мыслями? Заранее скажу, у нас есть для вас определённое предложение, но вначале выслушаем соображение человека, который разбирается в вопросе уж всяко лучше нашего. Чем плох Бидар?
— Он критически беден. Это первое. Тут нужно менять вообще всё. Правительство англской короны было сосредоточено только на руднике и занималось остальным по остаточному принципу. Точнее, очень специфически занималось. У меня создалось такое впечатление, что они считали: чем беднее население, тем ему труднее поднять мятеж или что-то подобное. Индусы, естественным образом, прежнюю администрацию не любили. И со сменой хозяев ничего не изменилось. Да и с чего бы? Мы никому не интересны. Вот рудник — да, а мы — нет.
— Кофе! — не выдержал Витгенштейн.
— Ещё кофе? — не понял Орлов.
— Я хочу покупать у вас кофе. Много. Возможно — очень много. Для вас это…
— Простите что перебил, но я прекрасно понимаю, что это для нас! И это было бы великолепным выходом для новой губернии, если бы…
— Если бы что?
Орлов устало вздохнул, отставил чашку и откинулся на спинку кресла:
— Господа, не хочу вас обидеть, но, по-моему, не ошибусь, если предположу, что основное ваше в жизни занятие — это военное дело в разнообразных его проявлениях? — он получил утвердительные кивки и продолжил: — Тогда вы, скорее всего, пропустили новые веяния, которые с энтузиазмом восприняли министерство финансов и крепко связанное с ним министерство природопользования и сельского хозяйства.
Мы переглянулись.
— Прошу вас, просветите, — попросил Иван и тоже отставил свою чашку.
— Извольте. Говорят, новинка была заведена в Европе, и некоторые наши чиновники немедленно принялись обезьянничать. Это было заявлено как экспериментальный открытый конкурс по предложению лучших условий концессии на месторождение. Параллельно мне предложили должность. На словах всё звучало красиво: благодатный край, открывающиеся перспективы… На деле же оказалось, что первоначальная сумма на приведение в порядок резиденции — а видели бы вы, какой свинарник из себя представляло это здание и вся территория! — это всё, что я получу из государственной казны. Дальнейшее финансирование должно было проистекать из доходов Бидарского рубинового рудника. За который как раз начались торги.
— Занятно, — пробормотал Петя.
— Ещё бы! — согласился Орлов. — Почти месяц представители различных промышленных товариществ и промышленных групп лазали по руднику с папочками и блокнотиками, вынюхивали, записывали, подсчитывали. После чего все они представили свои конкурсные проекты возможного развития добычи.
— Некоторые, я слышал, отказались ещё на моменте оценки? — спросил Серго, который был немного в теме.
— Да-да. Демидовы, например, сочли дело нерентабельным вовсе и даже проекта подавать не стали. И что бы вы думали? В итоге концессию получило товарищество, которое и вовсе своих представителей на осмотр не отправляло! Они всё оценили на основании представленных документов.
— И кто ж это у нас такой ловкий? — поморщился Иван.
— Известный в обществе блестящий дворянин, — тонко усмехнулся Орлов, — молодой и рьяный граф Шемякин, недавно с отличием окончивший Высшую экономическую школу Лондона. Его проект развития обещал более выгодный для государства процент отчислений, нежели те, которые представили прочие промышленники.
— Но это ж бред! — горячо воскликнул Серго. — Как он мог что-то рассчитывать, не видя ситуации своими глазами? Ну, глазами своих специалистов, я имею в виду, конечно. Геологи эти разведчики…
Я вспомнил группу Панкратова, с которой мы общались в иркутском ресторанчике и невольно улыбнулся.
— Ты не согласен, что ли? — чуть не обиделся Серго.
— Я — наоборот! — заверил я. — Считаю, что решение глупое. Но, верно, этот Шемякин больно красивые циферки в своём плане вывел?
— А как же! — грустно усмехнулся Орлов. — По бумагам выходило, что мы в Бидаре немедля начнём как сыр в масле кататься, а министерство финансов умоется слезами счастья от новых прибылей, не иначе. Все, назовём их так, «старые компании» условия предложили менее выгодные — их и отсеяли в надежде, что новомодный экономист сейчас всем покажет чудеса управления. А на деле имеет то, что имеем. Волшебства не случилось. Господин Шемякин ни разу не явился, спасибо, заместителя себе нанял более-менее толкового, но тот, увидев реальное положение дел, пришёл в ужас и выкатил доклад с цифрами, мало отличающимися от тех проектов, которые отвергли. Скандала разводить не стали — всё же дело движется, люди наняты, работы идут. Содержания только генерал-губернаторское подворье не получает. Мы уж с бухгалтером тянули, как только можно — ан не выходит. Ежели чуда не случится, придётся мне со следующего месяца на личные средства переходить, потому как пост бросать я не намерен. Шемякин иногда звонит, но я, понимаете ли, так зол на него, аж трястись при звуке его имени начинаю. Поэтому заставляю секретаря с ним беседовать. Всё одно толку от тех разговоров никакого.
В комнате воцарилась тишина, разве что Серго задумчиво прихлёбывал из чашки. Невесёлые, брат, дела — что тут скажешь? Вот тебе и все ответы: почему это да то не сделано. Да потому что даже работников нанять не на что!
— А гарнизон действительно скуден? — уточнил Иван.
— Знаете, господа, я, пожалуй, погорячился, называя свои вооружённые силы таким громким словом. У меня всего два взвода охраны. И те — не военные, полиция.
— Как? — поразился Серго. — И как вы справляетесь?
— Фактически держим порядок только в административном квартале, — неловко пожал плечами Орлов. — А за их пределы попробуй сунься. Там самостоятельная жизнь, свои порядки.
— Занятно… — протянул Сокол. — А не прогуляться ли нам, друзья мои? Оценим обстановку лично.
— Господа, — встревожился Орлов, — это неразумно. Я не смогу обеспечить вам должной охраны…
— Зато я смогу, — сказала Айко, проявляясь. Спасибо, что в простой лисьей форме, не в боевой. Зато пятью хвостами, как веером, взмахнула, цапнула пирожное с блюда и показала острые зубы в хищной улыбке: — Заверните мне с собой, пожалуйста. Очень вкусно.
— Э-э-э… конечно-конечно, — растерянно пролепетал Орлов. — Викентий Павлович! Попросите там на кухне, пусть найдут какую-нибудь ёмкость. Нам надо гостинец завернуть.
Как-то мне так неловко стало, что мы добрейшего графа Орлова оставляем без отдарка. Явились не запылились с пустыми руками. Да ещё все сладости с него стрясли!
— Дорогой князь, а как вы относитесь к мясу? У нас, понимаете ли, недавно образовались полные подвалы.
— К мясу? — похоже, он немного растерялся.
— Да вот, понимаете ли, сперва было нашествие свинины, потом — говядины. Мы бы с вами с удовольствием поделились.
— А как вы с ним управляетесь?
— А у нас есть морозильный артефакт! — весело сказал я. — Мы их перед отправкой ещё раз прихватим. Если в камень заморозить, поди, за полчаса не растают туши-то. А у вас тут с магией проще, кто-нибудь приморозит.
— Да я сам и приморожу! — обрадовался Орлов. — Как вы меня выручите, господа! Здесь же на рынках мяса днём с огнём не сыщешь! Так на тушёнке привозной и живём, сил нет на неё, окаянную, уже смотреть.
Бидарский базар был похож и одновременно не похож на все восточные базары. Мяса здесь действительно не было, зато от всего остального разбегались глаза. Фрукты, сухофрукты, гирлянды цветов, пёстрые платки и платья-сари, которые на самом деле были просто длинным куском ткани, а там обматывайся, как хочешь… А ещё здесь были специи. Множество специй. В сочетании с запахами сливаемых прямо в ближайшую канаву помоев и отбросов (а возможно, и нечистот) эффект получался просто убийственный.