С флангов пару раз рявкнули пушки, стоящие на стенах, и двор занесло такой густой пылью, что видно не стало вообще ничего.
— Лестницы! — рявкнул бас атамана. — Лестницы прикрывай!
Внизу лязгали «Детины», наугад отмахиваясь от ратнаияк. Редко, тупыми ударами в уши, шарахали выстрелы. А я уже стоял на каменной лестнице и бился с огромной каменной тварью. Пока медведь мог. Тем более что мне удалось надеть щит, о который периодически чиркали рубиновые кулаки.
Гос-споди, хорошо, я большой!
Ага.
В очередной раз я увернулся от удара в голову и долбанул элементаля по ноге. И отломал её!
Кто молодец? Я — молодец!
Ратнаияка пошатнулся и рухнул вниз по лестнице, сбив ещё парочку поднимавшихся по пролёту сородичей поменьше. Ай да я!
А потом во дворе словно торнадо пронеслось. Холодное такое! Ледяное прям! Словно в снегах родных побывал! И стало видно всё как на ладони. И обломки камней-щитов, и бестолково топчущихся вокруг них ратнаияк. Видать, со зрением-то у них, как и у людей, не очень. Пыль поднялась, и им тоже стало ничего не видно. А потом около того места, где «Святогор» проход прикрывал, мигнула и лопнула линза портала. Чего это? Я сбросил облик и понёсся по галереям к княжеской машине.
Было понятно, что теперь с элементалями — всё.
Пушки на стенах дружно выстрелили, да и «Детины» не подкачали. Минут десять додалбливали рубиновых. Я добежал к друзьям и только вылетел за поворот, как воткнулся в усталого Сокола.
Он сидел на полуоторванной опоре своего СБШ и жадно, громко глыкая, пил из фляжки.
— Чего-то, Коршун, не везет мне в последнее время… — и руку вторую мне протягивает. А на ней мизинца нет! Только кровавые ошмётки. — Жена меня точно убьёт.
Потом помолчал и добавил:
— Ну не убьёт, конечно, но мозг вынесет.
Я оглядел помятый, с вырванными пластинами брони «Святогор» и, судорожно лапая себя по карманам в поисках хоть какой-то лечилки, спросил:
— Кого забрали? — Ясно же, что портал был за кем-то из князей. Совсем не хотелось дурного думать, но так повредить СБШ?..
— Серго. Будет такой же одноногий, как я. Эта мразина рубиновая вырвала нам пол в кабине и защемила Багратиону ногу. Ступня — с концами. Как раз около педалей дыра теперь. Я элементаля мечом снёс, ну и… А у Серго, видимо, сработал тревожный артефакт. На несколько мгновений Дашка появилась, долбанула вниз морозным ветром, подхватила мужа и слиняла. Вот такое вот приключение-отдых получается.
— А Витгенштейн?
— А чего Витгенштейн? У него ремни страховочные заклинило. Щас допью, — Сокол качнул фляжкой, и по воздуху поплыл запах коньяка, — и полезу доставать! Жив-здоров твой Витгенштейн.
Так. Похоже, Ивана на откате от боя накрыло.
— Сиди уж. Хотя, нет. Айко, его императорское высочество в госпиталь. И, кто-нибудь, достаньте князя Витгенштейна.
— Слушаюсь! — поплыл хрустальный голосок, и Иван исчез. А из «Святогора» медленно взлетел Пётр.
— Что за шутки, Коршун! Отпустите меня! Сейчас же!
— Выполнять!
Петра аккуратно опустило на землю рядом со мной.
— Ты видел? Нет, ты видел?
— Чего видеть-то?
Витгенштейн протащил меня за СБШ и ткнул пальцем в огромную рубиновую глыбу.
— Это чего? — я уставился на пополам распластанного элементаля. Его ж сложи в человекоподобную фигуру — он же со «Святогора» будет! Ядрена колупайка! Теперь понятно, кто так княжеский шагоход помял. Это Серго ещё повезло, считай!
— Вот! Пока ты прохлаждался, мы тут… — голос Петра угас. — Вернее, нас тут… А Волчка Дашка забрала, — неожиданно закончил он. — Ой, чего нам потом бу-удет!..
14. ПО НОВОМУ БОЕВОМУ РАСПОРЯДКУ
ПЕРЕДЫШКА
Однако ничего сверхстрашного не случилось. Целитель графа Орлова показал себя молодцом, залечив гарнизону все полученные раны. Он вообще трудился с утроенным энтузиазмом после того, как атаман сообщил ему, что целители тоже вносятся в общий список на награждения и выплаты. Даже палец Ивана, чудом найденный застрявшим в приборной панели, умудрился приживить. Так что когда вечером из Бидара прибыл курьер с депешей, в которой наши славные жёнушки задавали два основных вопроса: «Всё ли у остальных в порядке? И почему вы не отвечаете на телефонные вызовы?» — Иван с чистой совестью отписал за нас всех, что «Все бодры, веселы, полностью здоровы, а на запросы не отвечаем по причине опасности нахождения телефонисток на коммутаторе. По возможности пришлите ещё снарядов и патронов по старому списку. Любим. Целуем!»
С этим же курьером он всё-таки отослал Шурочку, Ларису и ту третью безымянную девицу под крыло Орлову. Телефонистки снова пытались героически плакать, но великий князь был непреклонен:
— Барышни, я понимаю вашу ответственность и самоотверженность, но условий для исполнения ваших обязанностей сейчас нет, вы сами видите. Как только ситуация разрешится, вы будете возвращены на место службы.
Внутри горы то нарастали, то спадали гул, скрежет и каменные раскаты. Земля под ногами то и дело вздрагивала. Все ожидали очередной попытки прорыва. Какой уж тут коммутатор?
Находиться сейчас во внутреннем дворе крепости было крайне опасно. Атаман запретил перемещения по нему без ограждающих артефактов, которых было крайне мало. Именно под их защитой и под неусыпным прикрытием «Детин» и пулемётных расчётов хозвзвод собирал рубиновые обломки. Складывали их в кухонные баки, бидоны и кастрюли. Особо крупные валили так — навалом, в углу столовой. Эти крупные куски, в точности, как было указано в письме Смита, никак не хотели превращаться окончательно в камни, они гнулись, словно огромные пласты смородиновой пастилы, но не ломались.
— Пилить, что ли, господин атаман? — спросил кто-то из унтеров. — Там в поварне пила есть.
Перекопань на минуту задумался, нахмурив всё лицо. Решил:
— Нет! Пилить не будем. Там господа из магических отделов решать будут. Вдруг да придумают под какой крупный артефакт или накопитель приспособить? А приспичит им — сами и распилят, как следовает. Так сваливайте.
Рядом с самым входом в шахты шуровали лисы. Естественно, накинув невидимость. Если приглядеться, можно было отследить, как то в одном, то в другом месте исчезают куски рубинов. Сперва самые крупные, потом помельче. Они будут мелькать там, пока не дойдёт до самых маленьких и площадка окончательно не очистится. Или пока не начнётся новый прорыв.
Чуть дальше, напротив входа, снова стоял сменяющийся каждые десять минут дежурный и зачитывал в рупор ультиматум на аглицком языке. Впрочем, надежд на положительную реакцию не было.
— Это что ж выходит? — Петя сидел и считал, прикидывая что-то на листке бумаги.
— Ну и чего выходит? — вежливо поинтересовался я.
Да, Иван пошёл показать целителю ещё раз руку, а мы оба устроились в тени «Святогора», которому ремонтники наскоро подлатали брюхо и ценой титанических усилий за несколько часов восстановили опору. Пока Серго отбыл в госпиталь, Иван предложил мне занять место второго стрелка в их экипаже. В этом был резон. Садить за пулемёт бойца, не приученного стрелять на ходу — дело гиблое. Никого из курсантов он привлекать тоже не хотел — слишком высоки риски были внутри двора. Хаген на «Пантере» оставался снаружи, руководить МЛШ — вот кто великолепно с этой задачей справлялся! Высшая Венская школа пилотирования — это вам не хухры-мухры! Да с отличием. Мало чем от нашего Тверского командного отличается.
В общем, согласился я.
«Саранчу» скрепя сердце доверил Урдумаю. Неплохо себя парень показал. Стрелком к нему сел Швец, а место Антона в «Пантере» батя застолбил! Я, грит, так-то ещё в силах, снаряды покидать могу!
И вот в такой диспозиции сидим мы с Петром в «Святогоре» прямёхонько около ворот, потому как по задумке отцов-командиров, как только появляются рубиновые каторжане, мы встаём прям в воротную арку и пытаемся максимально замедлить их выход за ограду — будь они хоть с таранным камнем, хоть без камня. Ивана ждём, а Петя всё в своей бумажке чиркает.
— Смотри. Получается, что решение лорда Престона загнать и запереть в восьмом штреке одномоментно большую группу людей погрузило систему маноциркуляции внутри данной аномалии в некоторый…
— Клинч? — предложил я.
— Я бы сказал «ступор», но так даже лучше, — согласился Петя. — Превращение всех объектов произошло, но энергии едва хватает на то, чтобы поддерживать их жизнь.
— Может, и не хватает? Ты откуда знаешь?
— А может, и не хватает, — снова кивнул Петя.
— Слушай! — вдруг пришла мне в голову мысль. — Может, поэтому аномалия с такой страшной силой энергию из окружающего пространства и тянет?
Петя уставился на меня ошалело:
— А ведь действительно! Надо это срочно записать! Вдруг погибнем, пусть хоть прочитают потом, кто нас найдёт.
Ну, очень оптимистично, куда деваться!
Пока Петя записывал, как раз пришёл Иван, которому Витгенштейн заново изложил нашу теорию, присовокупив:
— Итак, вся система была в ступоре. Этакое болезненное равновесие на пределе сил. И вот один из элементалей получает порцию живой горячей крови.
— Та-ак? — с интересом подбодрил его Иван.
— Как мы знаем, во многих примитивных магических практиках кровь является мощным энергоносителем. Говорят, здесь, в Индии это чрезвычайно распространено. Не исключено даже, что сама эта аномалия является изначально завязанным на крови искусственно созданным древним конструктом — чем-то вроде гигантского маноаккумулятора…
— Сомнительно, но пусть. И дальше?
— Дальше элементаль вступает в схватку с превосходящими силами противника и гибнет. Внимание! Он выключается из системы обеспечения. И высвобождённой энергии хватает, чтобы разбудить троих новых.
Иван прихватил подбородок и хмыкнул:
— Не бьётся. Выходит, каждый раз втрое больше прежних будет, а в третьей атаке их было точно больше девяти!
— Одиннадцать их было! — вскочил Пётр. — Одиннадцать, я успел посчитать! Потому что не втрое против прежних считать надо, а втрое против всех, из системы выбывших! А не двенадцать, потому что один шибко здоровый был, который