И мы натурально летели.
Вскоре впереди показалась первая горящая красным фигура, вокруг которой, как волки, взявшие в кольцо лося, кружились три «Локуста». «Святогор» коротко рявкнул сигнальной сиреной. МЛШ порскнули в стороны. Иван, не снижая скорости, рубанул элементаля наотмашь — и промчал дальше. Я, не прекращая, впрочем, петь, с интересом развернулся назад. «Локусты» кинулись на пошатнувшегося элементаля одновременно, добивая. Взмах — и рубиновая голова катится в сторону, а МЛШ уже летят за нами.
Я загляделся назад и чуть не свалился от неожиданности, когда сирена «Святогора» рявкнула снова. Второй, а за ним и третий элементаль получили критические повреждения и следом были живо добиты мелкими. Вскоре за нами неслась уже целая группа «Локустов». И было в этом что-то звериное, будоражащее кровь. Словно не группа, а стая вперёд мчалась, хищная и безжалостная. И над ней, наполняя джунгли непривычными им звуками, висела многоголосая монгольская песня.
До самого утра мы вылавливали по джунглям разбежавшихся англов. Некоторые успели добраться почти до самого Бидара, поломав в предместьях встреченные машины и обрушив пару построек, которые почему-то показались им неприятными. Обнаружение здорово облегчало то, что светились элементали в ночи, как малиновые факелы. Ну и лисы в плане поиска тоже здорово подмогли.
Ближе к середине этой «охоты» вокруг «Святогора» образовался такой переизбыток МЛШ, что Иван начал ставить их рядом с поверженными врагами в качестве охраны. А то местные — уж такие ушлые. Только отвернёшься — они уж вышерстят всё, что только можно. А у нас рубины казённые. Из них государь, может, какие специальные артефакты наделает. Так что нечего тут.
Уж Сэнго с Хотару натаскались этой ночью — до полного опупения. Зато у Сэнго появился третий хвост! Теперь она восторженно вопила и нарезала круги над двором.
— Может, зря ты отказываешься? — подколол я Айко. — Шестой хвост, глядишь, и заработала бы?
Но она только фыркнула:
— Шестой хвост таким усилием не получишь. Тут нужны большие… — она покосилась на меня и слово «жертвы» повисло в воздухе невысказанным, — большая битва. И скорее всего, не одна.
Спорить я с ней не стал. В конце концов, кто у нас по хвостам специалист?
ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ МЕНЯЕТСЯ
Мы уж думали, на этой ночи шахты исчерпают себя, и рубиновые элементали уже закончатся. Как бы не так! Гора снова скрежетала, скрипела и бухала. Земля вздрагивала и вибрировала под ногами.
— Да сколько ж их там понагнали⁈ — удивлялись казачки. И я был с ними вполне согласен — это ж сколько в том штреке было замуровано народу?
Однако на поверхность больше никто не выходил. Что-то происходило внутри, и периодически оттуда доносились совершенно душераздирающие вопли. Кто бы там ни ожил, им явно было не до нас, и атаман велел прекратить вещать в рупоры, сохранив только наблюдение за входом с галереи.
Гарнизон потихоньку привыкал к новому положению дел. Дав курсантам отдохнуть сутки после сражения, Иван снова вернулся к идее расчистки зоны отчуждения, и вокруг крепости закипела работа.
Между тем до нас добрался очередной конвой из Бидара, доставивший самые разнообразные грузы и новости, среди которых была занимательная: два удивительных существа, полыхающих красным огнём (тут все, конечно, насторожились) нанялись в охрану к правителю Биджапура, стоят на охране парка, и их представляют ифритами!
— Не иначе, сбежавшие стату́и на работу пристроились, — судачили казачки́.
Обсуждали новость и мы в «Святогоре», неся свою службу в охранении.
— Мне, братцы, правда, не совсем ясно, — начал я, — зачем бывшим каторжникам такая работа?
— Тоже удивляюсь, — поддержал меня Петя. — Нужд у них в человеческом понимании никаких не осталось. Смысл подряжаться в услужение?
— Разве что раджа Биджарпура обещал им обратное преображение в людей? — предложил вариант Сокол.
— Тогда это сразу невыгодно будет самому ражде Биджапура, — не согласился я. — Ему интересно перед другими хвастаться, что при его дворце аж два ифрита служат. А превратит он их в людей — и что?
— И всё, — хмыкнул Сокол, — фига с маслом. Да и ресурсов у него таких нет, я подозреваю.
— Может, он и не собирается вовсе даже пытаться их превратить? — выдвинул версию Петя. — Наплёл им с три короба, да и всё. А потом скажет — ну не получилось…
Мы вспомнили старый анекдот и дружно заржали, сочтя Петину трактовку событий самой жизнеспособной.
Гору лихорадило более недели. Потом всё стихло.
— Может, они тоннель прорыли и ушли? — высказал идею в порядке бреда Петя. — Ну а что? Их теперь мало, не то, что раньше, когда они все безжизненными тряпками валялись. Как начнут туннели рубить!
— Ты придумал тоже! — не оценил идею Иван. — Они ж как сумасшедшие кидаются на всё. Чтоб туннель мастерить — договариваться уметь надо.
— Ну смотри, — не сдавался Петя. — Вот те двое сперва тоже как бешеные и бежали, и кидались. А потом полежали сутки — и маленько соображать начали. Пока до Биджапура дошкандыбали — а это прилично далеко, сколько они шли? Сутки? Двое? — стали даже договороспособны. Они ж там парк стоят караулят по своей воле.
— Кстати, — озвучил я промелькнувшую мысль, — может, и не по своей! Мож, у раджи тамошнего артефакт есть какой-нибудь сверхмощный, он этих элементалей и привязал?
— К месту? — прикинул Иван, выпятив губу.
— Или к месту, или к себе. Служить заставил как-нибудь, тут у них это тоже в традиции.
Так или иначе, это не решало вопрос тишины.
Атаман собрал совет офицеров, на котором Иван, как и следовало ожидать, немедленно предложил кандидатуру «Святогора» (и самого́великого князя внутри него, естественно) на обследование состояния рудника.
— Иван Кириллович! — укоризненно посмотрел на него атаман. — Вы б говорили да не заговаривались! Если я вас в такую разведку отпущу и — не дай Бог! — что-то с вами случится…
— Я же добровольцем! — возмутился Иван.
— Вот и я сразу поеду куда-нибудь в хорошее место после этого… добровольцем, — проворчал атаман. — И, боюсь, не я один.
Сокол надулся, а Хаген тут же сказал:
— Не надо расстраиваться, ваше высочество. К тому же туннели тесноваты для «Святогора».
— Ничего, уж я прошёл бы! — огрызнулся тот. — Ну, присел бы малость.
— Движение машины таких габаритов на корточках, — покачал головой майор Шиманский, — представляется мне весьма затруднительным. А местами — маловероятным.
— Между тем, — продолжил свою линию Хаген, — у нас есть подходящий по параметрам шагоход, гораздо лучше защищённый и вооружённый по сравнению с другими моделями своего класса.
Тут я сразу понял, куда он клонит, и кивнул:
— Да! «Саранча». И два опытных пилота к нему в придачу.
Я думал, Сокола на этом пункте просто порвёт, и уж приготовился выслушать всё, включая детские обиды, мол «я это всё придумал, а ты вперёд меня», сдобренное непременным Петиным «опять без нас подвиги совершать!» — но в этот момент край полога отвернулся, и дежурный казак заглянул внутрь:
— Там это… Калина-Малина говорит, словеса знакомые из шахты слышит!
— Где она? — быстро спросил Петя.
— Так вот, — казак посторонился, открывая нашему взору невысокую змею, ожидающую за его плечом, — а до того на галерейке над входом в шахты сидела.
— А ну иди сюда! — дёрнул подбородком Иван и подвинул Малине табурет: — Садись! Рассказывай!
Индуска обвела нас немигающим взглядом:
— Вчера мне показалось, что среди доносящихся из шахт криков я услышала знакомое слово. Я прислушивалась до вечера, но больше ничего такого не повторилось. Я думала всю ночь. И сегодня с утра пришла снова. Сперва издалека доносился грохот. Много ругались и кричали, но всё по-английски. Потом стало тихо. А сейчас я снова их слышу. Они говорят на нашем старом наречии, сейчас так уже не разговаривают, только в очень давних книгах можно найти. Но я понимаю.
— И главное — это не англы! — торжествующе прошептал Витгенштейн. — Мы обязаны попытаться договориться с ними!
Все офицеры переглянулись, и атаман повысил голос:
— Дежурный!
В палатку заглянул давешний казак:
— Здесь, ваше превосходительство!
— Кликни там парламентёров, пусть текст ультиматума сюда притащат.
Текст быстро перевели на русский — благо он был короткий. Предъявили змее:
— На свой перевести сможешь?
Она пробежала глазами по строчкам.
— Я не очень уверена, как это будет на старом наречии, но…
— У тебя всяко лучше получится, чем у нас! — ободрил её Витгенштейн. — Дайте девушке рупор. Не будем терять времени.
Малини несколько раз подряд повторила в громкоговоритель коротенький текст, после чего всякие звуки в горе затихли совершенно.
— Затаились? — едва слышно прошептал Петя, наблюдавший эту сцену, как и я, из «Святогора».
— Да тут-то не шепчи, чай, не услышат, — усмехнулся Иван. Но тоже, видно, на нерве.
— Читать ещё? — спросила Малини.
— Да хватит уж, — махнул рукой со стены атаман, — кому надо, все услышали, так я разумею. Иди наверх. Дадим им время подумать.
— Да-а, — протянул Петя, — а если не надумают, кто у нас опять героически превозмогать пойдёт, а? Ну-ка, детки, покажем на него пальчиком!
— Завидуйте молча, ваше сиятельство, — с чопорным ехидством ответил ему я. — И вообще, пальцем в людей тыкать некрасиво.
— Серго в этом случае всегда говорит: «Так это в людей! А я — животное!» — наставительно подал голос Сокол. И, конечно, мы тут же начали ржать. Потому что так оно завсегда легче. С постной рожей-то много не навоюешь.
И успели мы отстоять свою смену в охранении, и подняться на стены, в палатки, и даже поужинать. Чёрная ночь упала на джунгли… И тут сирена сменившего нас «Детины» коротко крякнула и голос громкоговорителя сказал:
— Вижу красные сполохи. Приближаются к выходу.