— Да! — пискнул второй голосок, и в воздухе материализовалась крупная такая розга.
— Начинай!
И, можете себе представить, они её выпороли! Прям вот так, на весу. А окружающие так обалдели, никто и слова не смог сказать. По окончании экзекуции Дита умчалась в женский дом, рыдая басом. Остальные девушки стояли, испуганно моргая, сбившись плотной кучкой.
— Однако, — крякнул атаман.
— И ведь действительно — всё в полном соответствии с уставом, — белый барс несколько нервно бил себя по бокам хвостом.
— Барышни, идите собирайтесь! — махнул рукой атаман. — Остальным — в столовую. Фронтовой шкалик* всем принять надобно.
*«Шкалик» — одна двухсотая водочного ведра, 62 мл.
— Погодите, господа! — поднял руку я. — У меня есть бутылочка настоя, приготовленного матушкой, для успокоения нервной системы. Мне кажется, многим из нас пора принять.
— А оно сертифицировано? — слегка нахмурился Арсений Парамонович.
— Ещё как! — чуть не обиделся батя.
— Дуся — она ж для самого монастыря Марка Печерского эликсиры делает! — тут же сказал дядя Антон, и все наши карлукские одобрительно зашумели.
— Тогда разбавим на общий объём, — решил атаман, — раз такая польза!
В столовой собрался весь гарнизон. Ну — кроме стоящих в карауле, те свою пайку после получат, как сменятся. Все подходили чинно, получали свою рюмку и запоздалый завтрак, рассаживались за столы. Наверное, успокоина в той водке была совсем малая доля, но всё же это лучше, чем ничего.
Офицеры и рядовые казаки неторопливо ели, обсуждая бурное утро и приходя к общему мнению, что вообще-то этот налёт оказался для наших недругов полностью провальным в прямом и переносном смысле. Индусы, считай, двух летучих мышей точно потеряли. Одной крылья покоцало. И ещё одну проводили очередями, она тоже летела как-то странно. Как бы загребая воздух, неровно… может, потом и сдохнет?
НА ВЫХОД, С ВЕЩАМИ!
Казалось бы, сколько времени нужно на сбор барахла, привезённого с собой в военный лагерь? Однако барышням четырёх часов не хватило. Или это был тайный приём на затягивание отъезда? Быть может, отдельные светлые головушки из их числа полагали, что старый медведь побьётся-побьётся — да отступится, и всё как-нибудь исправится само?
Выходить они стали, когда атаман пригрозил, что отправит их без вещичек, а для принуждения применит лис. Лис в крепости уже опасались.
Героини усаживались на платформу тягача зарёванные, обкладываясь множеством кульков и коробочек. Очевидно, всё это были нужные для войны вещи…
Тягач шёл в Бидар под максимальной защитой. Конвой из двух «Детин», «Пантеры», «Саранчи» и двух «Алёш» — достойно даже императора сопровождать. Я, конечно, тоже отправился с ними, как офицер в приличном чине да с титулом. Титул вообще оказался удобной штукой, чтобы сложные бюрократические вопросы решать.
Нынешний генерал-губернатор Бидарской губернии, граф Орлов, немножко пасовал перед княжной Острожской и её дедулей, но титула герцога он убоялся ещё больше, так что я благополучно сплавил ему всех девиц, стребовав расписку о доставке их в целости и сохранности. А также о передаче трёх тел, на которые гарнизонной канцелярией была выписана справка о гибели в момент налёта на крепость.
— Как видите, положение крепости весьма сложно и находиться там девицам опасно, — напористо внушал я Орлову.
— Да-да-да, ваша светлость, — соглашался граф. — А мне что же с ними делать?
— Я б на вашем месте ближайшим дирижаблем их эвакуировал на «большую землю», в безопасность. А дальше пусть ких родственники разбирают.
— Да-да-да, — соглашался граф Орлов. — Завтра будет борт. Отправим! Раньше — никак.
Вот так сдал я девиц и отправился обратно в крепость, лелея слабую надежду, что на этом катавасия со вздорными героинями и закончится.
Зря.
05. БИДАРСКИЕ БУДНИ
А ВОТ И ОН!
Ор я услышал, будучи наполовину в потрохах «Саранчи». Чего-то у неё магоконтур вокруг дизеля барахлил. Мы уже третий час проверяли его, но пока нашли только один перегоревший магопредохранитель.
Саня с Антоном смотрели на этот предохранитель с выражением вселенской скорби на лицах, и диалог их был прекрасен:
— И что? И всё?
— Выходит, всё.
— Мы весь контур перебрали?
— Ну да.
— И ты думаешь, одной этой хреновины достаточно для такой потери мощности?
— Думаю, нет.
Долгая пауза.
— Значит, что?
— Значит, ищем дальше!
И оба обратно нырнули в потроха «Саранчи». Нас уже не приглашали. Но не можем же мы их бросить!
Вот и искали. Красавцами мы за эти утренние часы стали — любо-дорого посмотреть! Не в каждой мехоремонтной мастерской найдёшь настолько угвазданных в масле и гари товарищей.
— О! Кажется… Нашёл!!! — завопил Саня, и мы все страшно обрадовались. Мы бы даже, может, обниматься кинулись, если бы внутри раскуроченной машины это бы не было так неудобно. И полезли наружу, липкого индийского воздуха глотнуть. Благо хоть прохладно в боксе. А на улице — вопли.
Вообще после отъезда дамочек личный состав словно подменили. Начальство, и офицеров пониже, и рядовых. Все такие спокойные, расслабленные. Умиротворённые даже, я бы сказал. Ещё бы, такую занозу из задницы вытащили! Уж как дня два… А тут снова орут.
Я выбрался из потрохов «Саранчи» и спустился вниз. А ор-то только ближе к нам. Словно приближается…
— Вы не имели права!
— Имел! На территории крепости введено чрезвычайное положение! — Так. Кажись, атаман орёт. С кем это он там хлещется?
— Это чрезвычайное положение нисколько не мешало вам брать мои деньги!.. — О! Понятно. Да это же дедушка мартышки-переростка, собственной персоной.
Я вышел из рембокса и остановился, вытирая руки от масла и наблюдая разгорающийся скандал.
— Так вы, Ваше сиятельство, деньгой меня попрекнуть хотите? А отчётами в обратку получить не хотите? На что все ваши подачки потрачены были!
— Да мне эта ваша писанина! Мало ли что вы там написали!
Так. Надо вмешаться, а то смотрю атаман опасно багроветь начал. Щас ещё пара минут, и он этого спесивого старика на дуэль вызовет.
— Господин атаман, извините что отвлекаю от важной, — я улыбнулся, — и неотложной беседы, но у нашей группы есть вопрос первейшей насущной необходимости. Ветоши, понимаете ли, не хватает. Этак мы скоро на нигров губатых начнём смахивать, все в масле да в саже! — Несём чепуху в массы, главное — чтоб с уверенным видом. А то чепуха — она такая… — Было у меня двое помощников, один блондин, другой брюнет, а теперь — два молодца, одинаковых с лица, родная мама не разберёт…
Атаман сразу понял, что я пришёл к нему на помощь и в одно мгновение успокоился, а князь Острожский — наоборот, вспыхнул:
— Вы ещё кто? — Высокий, сутуловатый и из-за этого смахивающий на грифа старик даже смотреть на меня почитал ниже своего достоинства. — Занимайтесь своим делом! — И этак ручкой в мою сторону, словно соринку убирая.
— Господин атаман, — проникновенно спросил я, — а это не будет воспринято как неловкость, ежели я сейчас этого гражданского с вверенного мне объекта удалю? Возможно, ногами? Всё ж таки чрезвычайное положение у нас?
— Никоим образом, Ваша светлость! — осклабился атаман. Старый медведь получил шикарную возможность ткнуть моим титулом в нос этого обезьяньего деда.
Острожский мгновенно повернулся ко мне:
— Э-э-э, светлость? Ваша светлость? — Вблизи он вообще не вызывал радости от знакомства. Какой-то он… неприятный, пень горелый! И, главное, новость про «светлость» перекрыла для него то, что кто-то только что его выкидывать за ворота собирался. И не простой ведь мещанин, и даже не дворянин безтитульный — князь! А туда же. Ну что за тип!
— Именно так, — развёл руками я. Оно, конечно, в ремонтном комбинезоне, перепачканный маслом на светлость я не тянул. Хотя, вон, Сокол когда свой «Святогор» с Петром и Волчком обихаживал, тож на принца крови не выглядел. — Коршунов Илья Алексеевич, герцог Топплерский. А с кем, собственно?..
Обезьяний дедушка приосанился:
— Князь Острожский Иннокентий Константинович.
— Не сказать, что приятно, будем честны. Обстоятельства нашего знакомства не располагают, прошу понять. Однако, Иннокентий Константинович, можно мне с вами запросто, как мужчина с мужчиной, поговорить?
Старый князь задумчиво пожевал губами. Надо полагать, настрой на скандал я ему сбил. А на ровном месте начинать орать, когда только что чин по чину представился — как-то и неловко, вроде?
Кивнул:
— Извольте, побеседуем.
Я кинул в сторону замасленную тряпку и продолжил:
— Не будем топтаться вокруг да около, а перейдём прямо к сути. Вот, ваша внучка сюда прилетела. Вместе с этой толпой взбалмошных девиц, по недоразумению кем-то недалёким названной ротой. Сюда. В крепость. Мало того, что тут не всё спокойно, а, скорее, вовсе наоборот. Вам — или кому-то из папаш этих девиц — почему-то не пришло в голову, что крепость полна мужчин, которые женский пол по полгода не видят.
— Э-э-э… А как же?.. — Острожский пошевелил седыми бровями, намекая, очевидно, на известные нам обоим структуры при воинских частях.
— А вот так. Вам разве Арсений Парамонович не доводил, что здесь всё не очень-то благоустроено? Вот и дома терпимости не изволили завезти. Князь Витгенштейн обещался похлопотать, тем более что об том ещё и горняки просят — так то только обещают завезти… А пока — нет ни борделя, ни, извините, отдельных энтузиасток. И тут бабская рота!
Князь на «бабскую» поморщился, но мне уж было не до реверансов:
— Кто их сюда направил, он в своём уме вообще был? Скажите спасибо, что с этой стороны они не пострадали! Благо у нас атаман строгий, всяких вольностей не попускает. Надеюсь, в Бидаре кто-то этот вопрос взял под контроль? А то ить эти дамочки — чисто непуганные курицы, прутся куда вздумается и лезут везде.
Острожский как-то растерянно заморгал, словно подобный оборот дела впервые пришёл ему в голову. Но я на том останавливаться не собирался.