— Внесём вам новые данные одновременно с заполнением личного дела, — деловито заперебирала листочки первая, — и гуляйте.
— Как — «гуляйте»? — не понял я. — Говорили ж, в случае военных действий обязательная мобилизация…
— А вы не слышали ещё? — хором удивились барышни.
— Победа! Кончилась война, утром рано циркуляр пришёл! — защебетала рыженькая, пока её подруга вписывала новые данные аккуратными округлыми буковками. — Покуда даже набора на новые контракты не объявлено, многие с фронта остаются на дослуживание.
— Так что… — чёрненькая закончила перепись, захлопнула и вернула мне аттестат с воинской книжкой, — сейчас вы птица вольная! Гуляй, казак!
— Вот, спасибочки… — слегка ошалело пробормотал я и вышел из кабинета.
Это что же?.. А я ить настроился уже, волю в кулак сжал…
За дверью соседнего кабинета заговорили, ручка начала поворачиваться. Я торопливо развернулся и направился в сторону лестницы.
На улице остановился посреди тротуара, фуражку на затылок сдвинул… Ядрёна-Матрёна, а я уж в голове все разговоры прокрутил, как маманю успокаивать буду, как Марту ей передавать, как с Серафимой объясняться… Всё колобком смешалось.
— Дяденька, купите газетку! — рядом остановился мальчишка с пачкой свежих номеров «Иркутских ведомостей». — Новости хорошие! — пацан смотрел на меня против солнца, морща веснушчатый нос. — Объявления…
— Давай, — сунул ему копейку и решительно пошёл к Лизавете. Утром она точно дома. До бати с матерью далеко, с ней хоть пока поговорю, всё-таки старшая.
Лиза, завидев меня, страшно обрадовалась.
— Наконец-то вспомнил, что у тебя родня есть! Пока силком не затащишь, не дождёшься, чтоб в гости зашёл!
Она поскорее усадила меня пить чай в пустой гостиной, покуда четверо её детей самодостаточно веселили себя на детской половине.
— Да вот поговорить с тобой хотел, сестрица.
— А что такое? — Лиза сразу встревожилась, поразительно сделавшись похожей на нашу маман.
— Сложности у меня, видишь ли…
Рассказал я сестрице свою думу тяжкую во всех подробностях.
— И, ты понимаешь, только что готов был немедля на фронт на неизвестное время уехать…
— А как понял, что не поедешь, сразу никаких контрактов не хочется, так? — угадала Лизавета и задумчиво помешала ложечкой в чае.
— Так, — с досадой согласился я. — А придётся. Иначе — что? Ни усадьбы тебе своей, ни подарок приличный невесте подарить…
Лиза стрельнула на меня глазом на слове «невесте» и сочувственно подпёрла щёку ладошкой:
— Может, занять тебе на свадьбу-то, а, Илюш?
— Ну, вот ещё! — отмахнулся я. — После свадьбы жить, знаешь ли, тоже надо. А я долги буду раздавать.
— А дирижабля ваша?
— Та дирижабля пока деньги только кушает. Обслуживание, переоборудование… Когда она начнёт копейку в семью приносить — вилами на воде писано. А кубышка моя уже и дно показывает.
— М-м-х-х-хм-м-м… — протянула Лиза. — Как ни крути, на контракт вывозит.
— Вот и именно. А я на полгода отлучаться ну никак не хочу.
— Ещё бы! Барышня прехорошенькая, да с таким папаней — это сразу деловые связи и всё такое прочее… Партия выгодная. За ней знаешь сколько кавалеров приударять пытались? М-м! Очередь построй, так вокруг дома обмотаются. И не факт, что не будут ещё пытаться.
— Ты мне это к чему говоришь, а, сестрица?
— Сигнализирую! — приподняла брови Лизавета. — Что не кукла тряпошная тебе досталась, понимать надо!
— Так я и понимаю! — я сердито вскочил и заходил пол комнате. — Чё бы я тогда к тебе припёрся, скажи⁈
— Да погоди, не метлеси! — Лиза прикусила костяшки пальцев и вдруг потянула к себе газету: — Слушай-ка, Илюшка, а давай мы объявления посмотрим?
— Так там продам-куплю, толку с них…
— И не только! — решительно возразила сестра. — Тут всякое есть, — она начала листать. — О! Даже брачный раздел! Я иной раз люблю что-нибудь здесь почитать. Умора! Смотри, — Лиза засмеялась и начала мне зачитывать: — «19-летняя особа, весьма недурна собой, ищет утончённую и чуткую душу, с которой суждено будет ей пройти рука об руку всю бренную жизнь, миллионера и предпочтительно пожилого. Цель — брак. Адрес: Иркутск, главный почтамт, для №542». Какова, а⁈ Утончённая натура в поисках миллионера! Или вот: «Молодой офицер желает познакомиться с миловидной состоятельной вдовой, не обременённой детьми. Тайну переписки гарантирует честным словом. Ответит на письмо с фотографией…»
— Лиза, ты мне на что этот паноптикум зачитываешь? Мы что искать хотели?
— А, контракты, точно! Это на третьей странице должно быть…
С полчаса мы с сестрой перебирали объявления. Всё находилось не то. Или оплата смешная грошовая — а я уж к приличному уровню жалованья привык, или на полгода ехать надо, или, к примеру, поступление на постоянную службу требуется. В ту же жандармерию набирают. А при таком раскладе я сразу из военнообязанных выбываю. И, что неприятно, шагоход тоже сразу придётся сдать. Не хотелось бы…
— Давай-ка в ранешних посмотрим? — предложила Лиза и шустро притащила аж две газеты — за прошлую неделю, с вырезанным посередине прямоугольником (расписание театральных постановок) и за позапрошлую, слегка уже пожелтевшую.
Принялись мы с ней штудировать газетки. Опять всё то же! Или на постоянку, или длительный контракт, или…
— О! — выпалила Лиза и потыкала в бумагу пальцем.
— Что?
— Смотри! — она передала мне свою газетку, примяв посередине. — Сразу под складкой.
Ага-а! «Торговому дому 'Трофимов и сыновья»… — далее огромными буквами: — ТРЕБУЮТСЯ ОХРАННИКИ-СОПРОВОЖДАЮЩИЕ ГРУЗОВ… — и снова мелко: — из Иркутска до Монголии на условиях краткосрочных контрактов. Опыт военной службы обязателен. Оплата оговаривается индивидуально, сообразно вашей личной квалификации и наличию оружия. Отправление караванов еженедельно по средам.
Лица, желающие лично справиться об условиях заключения контрактов обращаться в канцелярию торгового дома в часы приёма: с 10 ч. Утра до 3 ч. дня, Большая ул., дом 6′.
— Если контракт на раз туда-сюда сходить, — Лиза выразительно вытаращила глаза, — так можно между ними выходной себе делать, праильно?
— Так-то правильно. Платить сколько будут?
— Так можно узнать! За спрос в лоб не треснут, поди.
— Поди… Дай-ка, адрес гляну да сразу и схожу, пока время свободное.
— Газетку возьми, да и всё. Да обратно ко мне зайди, как раз к обеду. И новости расскажешь…
17. ЗЕМЛЯ И НЕБО
Шёл я к улице Большой, размышляя о насущном. Сколько, интересно, могут предложить служивому казаку за сопровождение торгового каравана? Сколько вообще люди на гражданке получают? Федя вот, сокурсник мой по Харитоновскому обучению, говорил, что он, служа городовым старшего разряда, получает как бывший армейский старший унтер-офицер тридцать шесть рубликов в месяц. Я когда первый раз про этакие капиталы услышал, аж не поверил.
Это ж с глузду можно съехать! Как жить на такие «огромные» деньжищи? А семью как содержать? Хотя… если пересчитать… Старший армейский унтер — это то ж, что в казачьих чинах старший урядник. В старшие урядники меня после трансваальского поезда досрочно произвели. Даже не знаю, как сравнивать. В Трансваале-то на алмазах так жирно платили, как нигде больше. На каждого вдвойне жалованье начислялось — иначе никто в эму мясорубку лезть не хотел. И это уже после обычной тройной надбавки за постоянные боевые действия. Если взять обычную сумму за месяц да обратно поделить… всё равно голый месячный оклад сто восемь рублей получится. Ровно в три раза больше, чем городовой получает.
С другой стороны, ты на контракте по году семьи не видишь, а городовой кажный день домой возвращается, ест-пьёт не казённые харчи и спит в своей постели, и не обязательно один. Тут мысли мои поехали вовсе не в ту сторону. Я припомнил, что, если совсем-то откровенно, обычно при военных частях были… кхм… так скажем, вспомогательные отделения. Чтобы, значицца, служивые люди не слишком отягощались плотским томлением. И можно было туда пойти и за мзду малую уединиться с дамочкой не самой страшной наружности, проверенной на предмет всяких болячек войсковым дохтуром, а главное — политически благонадёжной. Потому как, старослужащие рассказывали, случались в прежние времена в частях порой неприятственные казусы — вплоть до диверсий, когда придёт какая-нибудь мамзелька со стороны, подола́ми пометёт заманчиво, а сама отраву в воду подбросит или ещё какую-нибудь дрянь сотворит.
Батя меня просил особо на счёт сих «вспомогательных частей» дома не распространяться, не вводить маман в ажитацию. Да и сёстрам о таких вещах знать особо незачем. И вообще…
Я остановился напротив крыльца с надписью «ТД Трофимов и сыновья», силясь понять, каким образом с прикидки возможных денежных перспектив съехал к военным отделениям терпимости, плюнул на это дело и поднялся по ступенькам. Дёрнул дверь — не заперто. Колокольчик известил о моём прибытии звонким бряканьем. Обширная комната имела вид обычной конторы с несколькими шкафами для бумаг, сейфом и двумя массивными письменными столами, на которых громоздились стопки документов. Никого.
— Минуту! — крик раздался из двери, почти скрытой за дальним шкафом, и вскоре оттуда появился плотный среднего роста мужчина в деловом купеческом костюме и светлых нарукавниках. В руках он сжимал несколько разграфлённых листов, в которых что-то помечал вечной ручкой. Мужчина окинул меня цепким взглядом и сунул ручку в нагрудный карман: — Слушаю вас, сударь.
— Я по поводу вашего объявления в газете, — я предъявил номер «Иркутских ведомостей», который так и нёс в руках. — Охрана караванов, — внезапно меня вдруг посетило сомнение и я неуверенно уточнил: — Это же торговый дом «Трофимов и сыновья»?
— Верно-верно! Трофимов Семён Трофимович, к вашим услугам. Прошу, присядем, — он показал мне на один из свободных стульев, придвинутых к боку стола, а сам устроился напротив.