И унеслись.
Утром — рано-рано, как договаривались — я дошёл до Гантулги, и мы с ним ещё раз напугали степь моим неумелым пением. Нет, он меня хвалил, говорил, что для второго раза — очень хорошо.
Но я для себя услышал: «для второго». А если планочку поднять до «для десятого»? Ерунда, поди, получится. Однако ж из упрямства я был намерен технику освоить во что бы то ни стало.
— Когда будешь ещё? Через две недель? — прищурился Гантулга. — Приходи. Буду. Тут же встану юртой. Ещё тебя поучу. Пока лишнего не придумывай, что тебе показал — делай помаленьку каждый день. Выучишься!
Это меня немного ободрило. Я вернулся к каравану, до отказа загруженному какими-то здоровенными ящиками, и пошагали мы назад. Весь обратный путь я старался держаться чуть в стороне и время от времени прятался под колпаком — потренироваться в монгольском пении, чтоб у караванщиков уши в трубочку не свернулись.
А ещё меня всё грызло — чего за сюрприз-то Трофим Тимофееич мне определил? Но караван-баши весело скалился на мой вопрошающий взгляд и ничего не говорил: терпи, мол. Ага.
И уже в Иркутске, при расчете за десять дней конвоя, купец повел меня в глубину склада и кивнул на здоровенный ящик.
— Вот!
— Чего, — говорю, — вот?
— Двигатель от шагохода, новый, в масле ещё! За треть цены забирай! Такая цена — это как бы подарок тебе. Ты извини, совсем даром отдать не могу, фортуна торговая отвернётся.
— Так ить от какого шагохода-то?
Он зарылся в какие-то бумажки, долго кряхтел, листал, а потом радостно выдал:
— Во-от! Двигатель модели Д-18. С усиленным магическим контуром!
Ого! Такие двигатели даже на «Святогоров»[27] ставят! Тянут более чем уверенно, что уж говорить о моей машинке.
— Ничего себе!
— А то! Новинка — прям новиночка — из Коврова. Только почему-то «ЗиД» написано?
— А это я вам скажу, Трофим Тимофеевич. Завод КБ Дегтярёва, это как раз в Коврове. Оченно они там хорошее оружие делают. Ну и шагоходы тож. Ну и почём мне такая цаца обойдётся?
— Э-эх! От сердца отрываю! Четыре… а!.. — Трофимов махнул с выражением: «сгорел сарай — гори и хата!» — Три тысячи андреек!
Я аж крякнул. Такие деньжищи! Однако ж, на двигателе такой мощности, да с усиленным контуром, я не бегать — летать буду! И настоящий ценник у него (даже если напрямую с завода брать) — не меньше десятки.
— Вы это, Трофим Тимофеевич, давайте так. Я этот движок беру, конечно, но вы тоже погодите. До родни сгоняю да в банк, там и порешаем. Лады?
— Да лады, конечно! Он у меня всё равно без дела пылится, — купец помрачнел, ковырнул землю сапогом. — Племяшу хотел на днюху подарить, да сгорел он в своем шагоходе на границе с Турцией, — Трофимов отвернулся. — Хоть кому справному послужит.
Я неловко приобнял его. Ну, не умею я утешителем быть:
— На всё воля Божья. Такая уж у нас, казаков, судьба. Или ты — или тебя. Не грустите, Трофим Тимофеевич, ваш племяш, может, на вас сейчас с небес смотрит, приглядывает. С ангелами за вас договаривается.
— Ну ладно! — Купец выпрямился и словно сбросил с себя тяжесть. — Когда говоришь тебя ждать?
— Да завтра-послезавтра. Думаю, раньше не успею.
— Ну и хорошо.
Вышел я со складского двора, потоптался на крыльце… К родителям прям щас бежать — смысла нет. А вот к кому можно бы — это к Афоне. Он мне и по поводу банка совет даст, и на предмет дирижабля расскажет: как оно там складывается? Оправдал ли «Дельфин» наше доверие — или не на ту лошадку мы поставили?
Афоня встретил меня со всем радушием, усадил чай пить, печенюшки из рабочего стола достал:
— Извини, братец, за разносолами бежать далеко, а я посыльного вот только на железку отправил…
— Да ладно тебе! Я не за едой пришёл, а по делу поговорить. Мне тут предложили движок усиленной мощности. Новящий, в заводской упаковке. За четверть цены.
— Не дефектный? — сразу насторожился Афоня.
— Резон Трофимову мне дефектный движок сватать, когда он сам на меня на целый год рассчитывает? Там же не только груз — и голова его, я с ним в одну караванную группу попал.
— Ну, так-то — да. Сколько, говоришь, он просит?
— Три.
— Тыщи?
— Ну, не мильёна же!
Афоня покивал:
— Я думаю, надо брать. Если поднапрячься, ты за три месяца с ним и рассчитаешься.
Мы пару секунд таращились друг на друга:
— Я не понял — с дирижбанделей прибыль, что ль, пошла?
Афоня чуть поморщился с этакого поименования его любимых летучих корабликов:
— Конечно, пошла! Я ж говорил: есть запросы. За первый месяц эксплуатации с двумя дополнительными днями, — тут уж на насквозь казённый оборот слегка поморщился я, — твоя прибыль составила девятьсот тридцать семь рублей. Это уже с вычетом техобслуживания, страховок, выплат служащим и прочих расходов.
Я смотрел на Афоню, совершенно глупым образом разинув рот и хлопая глазами:
— Сколько-сколько?..
— Деньги твои в банке, на твой счёт положены. В любой момент можешь снять и…
— Ядрёна колупайка! — от души высказался я. — Знал бы я, что всё так махрово пойдёт — нахрен бы мне тот контракт в Монголию нужен был⁈ Сидел бы себе дома, с молодой женой…
Афоня смотрел на меня, сложив брови домиком:
— Илюх, зная тебя и твой характер… Задуреешь дома-то сидеть… Не говоря о том, что жены-то пока нет.
— Нет — так будет! Сразу бы не задурел!
— Зато у тебя двигателя не было бы, — попытался повернуть ситуацию выгодным боком Афоня. — А так, я тебе говорю: три месяца поднапрячься…
— Да не хочу я три месяца зубы на полку складывать! Жениться хочу, пока кралю мою кто побойчее не увёл!
— Хорошо, — покладисто согласился Афоня, — давай тогда посмотрим, что нам может банк предложить.
22. ОПЯТЬ РАСХОДЫ НЕПРЕДВИДЕННЫЕ…
Да, мои надежды на то, что у Афанасия от заначки осталась достаточная сумма, и можно будет обойтись займом по-родственному, оказались напрасными. Расширение транспортной конторы неизбежно повлекло за собой целую вереницу трат. Поэтому трёх тысяч у него никак не наскребалось. Зато репутация в банке была отменная!
Мы позвонили из Афониной конторы в банк и сговорились о приёме через час. Зять положил трубку и заторопился:
— Пошли скорее!
— Так целый час же? — удивился я. — Куда так торопиться? Мы туда минут за пятнадцать доедем. Ждать?
— Э, брат! Ты в банк прямо так собрался идти, в походном комбинезоне?
— Ух, не подумал я.
Нет, вы не подумайте, что комбез у меня грязный был или как. При наличии минимальной магии грех не выучиться себя и вещи в чистоте блюсти, бывает же, что этой бани где-то в походах хрен дождёшься, а свинотой тоже не хочется ходить. Но в солидное место надо бы как-то попредставительнее нарядиться.
— Ты вот что. До меня езжай потихонечку, — предложил я Афоне. Ландо-то у него всегда под окном стоит, на случай непредвиденных обстоятельств. — А я шагоходом, чтоб назад второй раз не мотыляться.
Метнулся ускоренным темпом домой. Успел переодеться и обратно всё на охрану поставить, шагоход запер — Афоня подкатил.
Сели, поехали уже неспешно. Это, я скажу, сегодня мне вообще повезло. Обычно караван часам к пяти-шести в город приходит. Пока туда-сюда на складах вошкотня, расчёта ждём — уже семь, а то и восемь. Всё, не успел бы я, банк закрыт. В субботу тоже не все специалисты присутствуют. А сегодня мы споро прибыли да меня быстро отпустили. Обед — а я уж пташка вольная! И всё, я надеюсь, успею.
Коляской у Афони управлял помощник, так что можно было спокойно лясы поточить на всякие темы — что за десять дней случилось у своих, да у кого из знакомых. Я тоже рассказывал про приключение с монгольской свадьбой. Обещался вечерком зайти к ним с Лизой, показать подарки-благодарности, которые остались пока что запертыми в шагоходе.
На одном из больших перекрёстков в глаза нам кинулся зазывающий плакат, занимающий чуть не весь бок большой столбовидной тумбы. С плаката старалось вылететь нечто квадратноватое, приземистое, с фарами, разрезающими пространство.
— Слыхал⁈ — ткнул в картинку Афоня. — Второв новые экипажи привёз на выставку от «Товарищества механических конструкций».
— Да когда слыхать? Я ж только вернулся.
— Можем заглянуть на обратном пути. Говорят, двигатель улучшенной гражданской модели, более компактный. И магический контур на нём очень экономный стоит.
— А чего ж — заедем, полюбопытствуем.
В банке нас ждали. Всё-таки, совладельцы транспортной конторы — может, и не сильно большой в городе, но и не самой маленькой. Да и меня тут помнили как героя-спасителя — опять плюс.
Афоня, привыкший вести дела с подобными учреждениями, взял переговоры на себя:
— Моему совладельцу по транспортной компании, — тут я приосанился, — требуется небольшой займ на приобретение технических деталей. На умеренный срок — год или два.
И так он это сказал, что выходило, будто детали нам для дирижаблей нужны. Я сидел, не пикнул. Афоня меня заранее предупредил, что на военную технику займы давать сильно не любят — сверхвысокая вероятность безвозвратных утрат. А если и дадут, процент в три раза больше заломят.
Служащий задал несколько общих вопросов, положенных ему по списку и немного помялся:
— Видите ли, господа… При всей положительной репутации Ильи Алексеевича в наших глазах, воздушный транспорт подвержен определённым… и весьма значительным рискам. Я вынужден сообщить, что в этой ситуации необходим поручитель.
— Я согласен быть поручителем, — солидно кивнул Афанасий.
— Секунду, я уточню.
Банковский сотрудник вышел, а Афоня выразительно просигналил глазами: вишь, мол, и так раскошеливаться не хотят, боятся, а сказали бы, что для шагохода — вообще бы труба…
Вернулся служащий быстро — минуты через три. Деловито посетовал, что на счетах у Афони маловато для поручительства, но принимая во внимание имеющиеся деловые активы и частную недвижимость, решение было принято положительное. На условиях под три процента годовых.