На следующий день, на ипподроме, на учёбе, всё было как обычно. Только соученики иногда вопросительно на меня смотрели, но особо о своём личном распространяться не стал, мне с ними детей не крестить. В завершение урока вышли на полосу препятствий. Как оказалось, новая преподавательша оснастила её магическими ловушками и вообще, шла по ходу преодоления полосы учащимися и подбрасывала подлянки. Но тут уж все понимали, что это очень хорошо. Лучше в мирное время через пот, чем на войне через кровь. Посмотрев пару прохождений, я тоже решил попробовать. Решил ставить всё на скорость. У меня и шагоход такой, значит, рискнём ломиться как лось. Ну и влетел, как тот лось в паутину. Вот немного бы медленнее — и успел бы среагировать. А мадама-то хороша! Так ловушку замаскировать — это дорогого стоит. Ну, будет впредь мне наука.
06. БЛАГИМИ НАМЕРЕНИЯМИ…
Так прошла неделя. Я упарывался на учёбе, Марта не отставала. В субботу с утра решил вновь наведаться в полюбившуюся Марте кондитерскую. Ей сладостей накупить, да еще чего-нить в Карлук родне — обещался, как-никак. По-любому, опять шалман соберется. Встреча меня любимого номер два. Ага.
Погоды, несмотря на начало апреля, разыгрались прямо майские. Теплынь! Я выглянул на крылечко, решил, что никаких курток мне не надо, кителя предостаточно — и направился за вкусностями. На улицы на радостя́х высыпала масса народа, поскорее сменившего шубы на лёгкие весенние одежды. Отдельные смелые барышни и вовсе игнорировали накидки и пелерины, прогуливаясь в модных платьях цветочных рисунков. Город сразу сделался радостным и нарядным.
Дошёл в отличном настроении. Закупился, ажно два больших бумажных пакета. А на выходе столкнулся с той рёвой, что пирожные прошлый раз выронила.
— Так, — она ткнула меня пальчиком в грудь, — вот и вы! Подождите-ка, господин казак! Я вам в прошлый раз спасибо не сказала, а вы уже исчезли, как же так? Мне что бегать за вами?
— Да, собственно, и не надо. Мы не для спасибов девушкам пирожные покупаем.
Она слегка склонила головку на бок и оценивающе посмотрела на меня.
— А позвольте поинтересоваться, для чего же вы покупаете незнакомым девушкам пирожные?
Я посмотрел на неё внимательнее и мысленно стукнул себя по лбу. Вот я дура-а-ак… Какая же это девчушка? Даром что маленькая и хрупкая, а фигуристая-то какая! И взгляд совсем не детский. Раньше глазки были красные — заплаканные, а сейчас красивые карие. Одета скромно, платье строгое, почти как форма гимназическая, вот я и решил, что… Да понятно, не тем голова занята была, но всё ж таки, вот я олень слепошарый… С чего я в прошлый раз вообразил, что ей лет двенадцать?..
Я стоял, совершенно по-дурацки хлопая глазами и думал, что барышня-то не просто симпатичная — красавица! Её бы приодеть с форсом, и придётся кажный день на дуэли за такую мамзельку драться. А что?.. А и согласный я — драться. Главное, чтоб на меня смотрела и улыбалась мне вот также.
— И что же? — девушка насмешливо прищурилась. — Так никакого ответа и не будет?
Так, казак, спокойнее. Сейчас главное: правильное впечатление произвести.
— Да за ласковый взгляд! Такая цена, вам, красавица, по карману?
Она вдруг сделалась серьёзной:
— Издеваетесь, да? Ну и ладно! Всё равно, спасибо вам.
— Не-е, не издеваюсь, как вы могли такое подумать? Просто растерялся от вашей неземной красоты, вот и несу всякую чушь.
— Точно — издеваетесь. Нашли тоже мне красоту неземную…
— Для того, чтоб доказать вам, что говорю исключительную правду, позвольте пригласить вас завтра куда-нибудь… Воскресенье же, прогулочный день. Я, правда, в местных заведениях, куда пригласить приличную барышню, не шибко силен. Всё знаете, воинская учёба, да дела домашние.
— М-м-м… Это вопрос серьёзный, тут подумать надо, обстоятельства взвесить. — девушка стрельнула на пакеты глазками и с вечным женским любопытством, при этом уводя тему в сторону, спросила: — А сладости кому? Вот уж не думаю, что бравый казак торт в обед трескает. Вам бы больше подошло… — она критически осмотрела меня, — торт… такой слоёный: слой сала, слой мяса, слой сала, слой мяса… Ну не выглядите вы любителем сладкого.
О! Уже бравый казак! Всё же, движемся в правильном направлении! И торты из сала с мясом оченно одобряем!
— А позвольте проводить вас, милая барышня. Куда бы вам ни нужно было… А с тортом вы правы. Это я для родителей и Марты.
— Марты? — Она заметно сникла. — А это кто, невеста ваша?
— Нет. Я на войне польской сиротку подобрал, привёз, теперь она вроде сестры моей младшенькой. А что это мы всё без имён? Позвольте представиться: Илья Коршунов, старший вахмистр Иркутского казачьего войска.
Девушка повеселела.
— Серафима Шальнова. Дочь присяжного стряпчего[14] Александра Ивановича Шальнова. Сейчас как раз к нему направляюсь. Вот зашла в кондитерскую, время к обеду, думала папеньку чем-нибудь угостить. А тут — вы, Илья, мой спаситель.
— Ведите, Серафима, как минимум до места работы батеньки провожу вас, а дальше, извините, тоже родители ждут, — я приподнял пакеты.
Я предложил ей руку, и она чинно прихватила меня за сгиб локтя.
— Да тут недалеко, папенька сегодня в банке, какие-то дела завершает. Но если наша краткая беседа покажется взаимно приятной, то я не исключаю возможности пообщаться ещё раз, но уже не по воле случая и в более приличном для разговоров месте.
Вот девица, палец в рот не клади! Да оно и хорошо. Экая куколка красивая! И на норов бойкая. Оченно мне нравится, когда девица весёлая, а не как рыба снулая… Так, теперь главное — первое впечатление не испортить.
— Итак, куда бы вы желали сходить в моей компании?
Куда ходят с девицами в городе, я ума не приложу. В театр? Э-э-э… в цирк?
Пока сёстры на выданье были, маменька ради общества чуть не каждые выходные выезжала и в театр, и на званые вечера, и на губернаторские балы — с дочерьми, естественно. Где иначе девицам подходящую партию сыскать?
Сеструхи, между прочим, у меня как на подбор — красавицы, да и магическим задатком не обделены, о чём имеют записи в паспортах. Однако на службу государственную ни одна из них пойти не захотела, последовав примеру маменьки — всю себя посвятить домашнему очагу, стать опорой мужу и матерью семейства. Поэтому и личного дворянства не приобрели. Что, впрочем, не помешало им удачно выйти замуж. Афоня вон с Катериной как раз в театре познакомились.
Но одно дело с родителями, и совсем другое — лично девушку пригласить. Такой совместный выход — это практически заявка на женитьбу. Сигнал, так сказать, обчеству. Я-то прям почувствовал в себе немедленную готовность хватать барышню, да двигать с ней под венец, а она вон как осторожно на меня смотрит.
В деревне у нас как было? Гулянья по воскресеньям. Коли не хочешь в город ехать, можно было и там чинно-благородно пообщаться. На площади перед сельской управой оркестрик играл, а иногда и на гармонях умельцы. Там же вечерами танцы — кто-то из бабулек-матрон обязательно рядом, для благопристойного пригляда.
А тут? Как не ляпнуть, чего не след? Да и девушку в дурацкое положение ставить не хочется.
— Ну-у, — она оценивающе посмотрела на меня, — по-первости, можно в городском парке погулять, там нынче зверинец обновили, называется теперь по-модному — зоопарк, очень интересно. Можно по набережной пройтись. Там музыка, Иркутский полковой оркестр по выходным играет. Как вам?
— Да мне, собственно, без разницы. Можно вообще и туда, и туда. И на зверюшек посмотрим, и по набережной прогуляемся. Съедим чего-нибудь, например.
— Мороженое! — сразу оживилась Серафима. — В зоопарке обещались палатку поставить, со всякими сортами!
— Прекрасный план! В вопросах поедания мороженого я весьма сведущ.
— Неужели?
— Да-а, в заграницах случалось разных сортов пробовать. Редко, правда. Там всё больше условия таковы, что не до мороженого.
— А вы уже и в заграницах успели побывать?
— Трижды.
— Да ну⁈ — не поверила Серафима. — С родителями? По семейным делам, наверное?
— В некотором роде. Два раза — с отцом, да. В один отряд завербовались.
— Так вы имеете в виду военную службу? — расширила она глаза.
— Так точно. Три разных точки прохождения контрактов.
— А сколько же вам лет, Илья?
— Двадцать по зиме стукнуло.
— Ничего себе! И прямо приходилось воевать⁈
Я перебрал в голове свои поездки…
— Немножко. Так во сколько удобно будет за вами зайти?
— Может быть, лучше у памятника на набережной встретимся?
Это означало, что меня наглым образом лишат целого часа общения с приятной девушкой — полчаса дороги туда, да полчаса обратно!
— Отчего же так?
— Боюсь, не отпустят меня с кавалером. Папенька у меня строгий.
— Серафима, а давайте я официально попрошу вашего папеньку разрешить нам прогулку. Уж если сам спрошу, то не откажет, я надеюсь?
— Ну не знаю…
— Так мы ж ничего неприличного…
— Все вы так говорите…
Теперь уже я напрягся.
— А кто эти «все», любезная Серафима?
— Да есть тут, — она неопределённо махнула ручкой, — разные… Намёки неприличные делают, улыбаются, а у самих взгляд такой масляный, фу!
— Вы в следующий раз пальчиком мне в оного неприятного ткните, я ему глазки-то попорчу. Сделаем как у китайского мишки.
— Это как?
— А, знаете, — я обвёл рукой область вокруг глаз, — вот тут чёрное всё будет.
Она хихикнула.
— А что есть такие мишки?
— Ага, в Китае, пандами зовутся. Ужасно смешной зверь. Большой, толстый, траву ест.
— Прям траву?
— В Китае растет трава-бамбук, вот он её и ест. Не как наш Потапыч.
Честно говоря, в Китае-то я как раз не был. Но дядья рассказывали.
Болтая о всяких пустяках, мы дошли до здания банка. Действительно совсем недалеко, о чём я даже успел пожалеть.