– Ты скромничаешь. – Старк обогнул свой стол и сел, не спуская глаз со Сьюзен. – Ты не ранена?
Сьюзен покачала головой; ее рука, держащая стакан с виски, так тряслась, что кусочки льда стукались о стекло стакана. Она попыталась перехватить стакан обеими руками. Сделав большой глоток виски, она почувствовала, как огненная жидкость проскальзывает ей в горло между глубокими вдохами.
– Теперь, Сьюзен, я хочу внести ясность в наши дела. Ты кому-нибудь говорила о том, что мы с тобой обсуждали?
– Нет, – Сьюзен сделала еще один глоток.
– Хорошо, это очень хорошо, – Старк сделал паузу, наблюдая за тем, как Сьюзен глотает виски. – А есть кто-нибудь еще, кто поддерживает эту идею?
– Нет. Никого, – от скотча внутри Сьюзен разливалось очень приятное тепло, она начала ощущать, как ее охватывает спокойствие. Дыхание начало замедляться и стало почти нормальным. Сьюзен посмотрела сквозь стакан на Старка.
– Ладно, Сьюзен, а теперь скажи, почему ты считаешь, что в Институте Джефферсона производятся расчеты за органы для трансплантации?
– Я слышала, как они разговаривают. Я даже видела, как грузят контейнеры с органами.
– Но, Сьюзен, вовсе не удивительно, если такой госпиталь, заполненный коматозными больными, требующими постоянного интенсивного ухода, будет служить источником органов для трансплантации от больных, умерших по совсем другим причинам.
– Да, это похоже на правду. Но проблема состоит в том, что за всем этим стоят люди, которые намеренно делают больных коматозными. Кроме того, они получают плату за их органы. Огромные суммы. – Сьюзен почувствовала, что ее веки закрываются, и с усилием открыла глаза. Она почувствовала, как ею овладевает апатия. Она знала, что переутомлена, но медленно выпрямилась в кресле. Сьюзен глотнула еще виски, стараясь не думать о Д'Амброзио. Но крайней мере, ей было тепло.
– Сьюзен, ты меня поражаешь. Я имею в виду, что ты пробыла там очень недолгое время. Как ты умудрилась узнать так много?
– У меня были планы этажей, я получила их в строительном департаменте. Там были обозначены операционные комнаты, а девушка, которая водила меня по Институту, начала врать, что у них нет операционных. Тогда я проверила это. И все стало ясно. Страшно и ясно.
– Я понимаю. Очень умно, – Старк покивал головой, изумляясь Сьюзен. – И они позволили тебе уйти. Я могу себе представить, что они бы предпочли, чтобы ты осталась, – он улыбнулся.
– Мне повезло. Очень повезло. Я смогла выехать на грузовике вместе с сердцем и почкой, которые везли в аэропорт Логан, – Сьюзен подавила зевок, стараясь не показывать Старку, как ей хочется спать. Она чувствовала себя очень, очень усталой.
– Это все очень интересно, Сьюзен, и я знаю уже почти все, что мне нужно. Но... нужно тебя похвалить. Расследуя это дело последние несколько дней, ты проявила поразительные проницательность и настойчивость. Но разреши задать тебе еще несколько вопросов. Скажи мне... – Старк сложил руки вместе и повернулся вместе со своим креслом так, чтобы видеть черную воду в гавани. – Скажи мне, ты не думала, что могут быть и другие причины для этой фантастической операции, которую ты так блестяще разоблачила?
– Вы имеете в виду другие, помимо денег?
– Да, помимо денег.
– Ну, это хороший способ избавиться от кого-нибудь, кого вы не хотите больше видеть.
Старк вдруг рассмеялся в неподходящем месте, или это показалось Сьюзен.
– Нет, я имею в виду настоящую пользу. Ты можешь представить от этого другую пользу, кроме финансовой?
– Я думаю, что реципиенты, которым пересаживают такие трансплантаты, получают пользу, если не знают, откуда берутся органы.
– Я имею в виду пользу в более широком смысле. Пользу для общества.
Сьюзен постаралась думать, но ее глаза закрывались. Она снова выпрямилась. Польза? Она посмотрела на Старка. Предмет беседы становился таким расплывчатым и странным.
– Доктор Старк, я что-то плохо понимаю...
– Ну же, Сьюзен. Постарайся. Ты проделала такую замечательную работу, чтобы раскрыть механизм этого дела. Подумай. Это важно.
– Не могу. Это все такой кошмар, что я даже не могу употреблять слово "польза", – руки Сьюзен стали наливаться свинцом. Она потрясла головой. Секунду ей казалось, что она сейчас уснет.
– Ладно, ты меня удивляешь, Сьюзен. Последние несколько дней ты выказала такой ум, что я было подумал, что ты сможешь стать одной из немногих, способных увидеть другую сторону этого дела.
– Другую сторону? – Сьюзен плотно сжала глаза, а потом широко открыла их, надеясь, что они останутся открытыми.
– Именно, – Старк повернулся к Сьюзен, наклонился вперед и оперся руками в стол. – Иногда бывают такие ситуации... как бы это сказать... нельзя ожидать, что простые люди смогут принимать решения, которые способны обеспечивать долговременную пользу. Простой человек думает только о своих каждодневных потребностях и нуждах.
Старк встал и направился в угол, рядом с которым находилось огромное окно. Он посмотрел через стекло на медицинский комплекс, значительная часть которого была построена с его помощью. Сьюзен почувствовала, что не может пошевелиться. Ей было трудно даже повернуть голову. Она знала, что утомлена, но никогда не чувствовала себя такой усталой и апатичной. Образ Старка то расплывался, то становился четким у нее в глазах.
– Сьюзен, – внезапно позвал Старк, оборачиваясь и глядя ей в лицо, – ты должна понимать, что медицина сейчас находится на грани, может быть, величайшего прорыва вперед в своей истории. Открытие анестезии, открытие антибиотиков... все эти эпохальные открытия побледнеют перед следующим гигантским шагом вперед. Мы почти проникли в тайну механизма иммунологической толерантности. Скоро мы сможем трансплантировать любые человеческие органы, когда захотим. Это может решить проблему рака, дегенеративных заболеваний, травм... простор для работы бесконечен. Но такие прорывы никогда не совершаются легко, им сопутствуют тяжелая работа и жертвы. Цена таких прорывов велика. Нам нужны такие первоклассные больницы, как Мемориал, и их возможности. Потом, нам нужны такие люди, как я, которые, подобно Леонардо Да Винчи, могут переставить узкие рамки законов, чтобы обеспечить прогресс в исследованиях. Что было бы, если бы Леонардо Да Винчи не выкапывал трупы для анатомирования? Что было бы, если бы Коперник подчинился законам и догмам церкви? Где бы мы все были сейчас? Все, что нужно нам сегодня для такого прорыва, это данные, данные, достающиеся тяжелым трудом. Сьюзен, у тебя хватит ума, чтобы оценить мои слова.
Несмотря на темное облако, застилавшее мысли Сьюзен, она начинала понимать то, о чем говорит Старк. Она попыталась встать, но поняла, что не может даже поднять руку. Она напряглась, но смогла только опрокинуть остатки своего виски на пол. Кубики льда рассыпались по ковру.
– Ты понимаешь, что я говорю, Сьюзен? Думаю, понимаешь. Наша система законов не приспособлена к нашим нуждам. Бог мой, они не могут даже допустить мысль об отключении пациента от аппаратов, даже если точно известно, что его мозги превратились в безжизненный студень. Как может наука развиваться, если социальная политика представляет собой такую помеху? – Теперь, Сьюзен, я хочу, чтобы ты серьезно подумала. Я знаю, тебе сейчас тяжело думать, но постарайся. Я хочу кое-что сказать тебе и хочу получить ответ. Ты очень, очень умная, девочка. Ты одна из тех... как бы выразиться... элита звучит слишком затерто, но ты понимаешь, о чем я говорю. Нам нужны люди, такие люди, как ты. Я хочу сказать тебе, что люди, которые работают в Институте Джефферсона, находятся на нашей стороне. Ты понимаешь, на нашей стороне?
Старк замолчал, глядя на Сьюзен. Она старалась приподнять веки над зрачками. Это отнимало у нее все силы.
– Что ты ответишь на это, Сьюзен? Хочешь ли ты посвятить свои мозги на пользу общества, науки и медицины?
Рот Сьюзен попытался сформировать какие-то слова, но получалось только шипение. Ее лицо напоминало маску. Старк склонился над ней. Он поднес свое ухо к губам Сьюзен.
– Скажи еще раз, Сьюзен. Я услышу, если ты скажешь.
Сьюзен попыталась артикулировать, чтобы выдавить воздух между сжатых губ и произнести первый согласный. Наконец, из ее рта вылетел слабый шепот:
– Пошел на хрен, старый ко... – голова Сьюзен завалилась назад, ее рот раскрылся, дыхание стало глубоким и равномерным.
Старк несколько мгновений смотрел на обмякшее тело Сьюзен. Упорное сопротивление Сьюзен разозлило его. Через несколько мнут его гнев сменился на досаду от обманутых надежд.
– Сьюзен, мы найдем способ утилизировать твои мозги. – Старк медленно покачал головой. – Может, ты еще сгодишься на что-нибудь.
Старк подошел к телефону и позвонил в отделение скорой помощи. И попросил вызвать какого-нибудь ординатора.
Четверг, 26 февраля23 часа 51 минута
В помещении для дежурных хирургов-ординаторов был минимум удобств. Стояла кровать, обычная больничная функциональная кровать, которую можно было сгибать и раскладывать в разные интересные положения; были маленький стол, телевизор, принимавший два канала, если вы в силах были выносить двоящееся изображение; и целая коллекция помятых и заляпанных журналов "Пентхауз". Беллоуз сидел за столом и пытался читать статью из "Американского журнала хирургии", но никак не мог сосредоточиться. Его разум, да и совесть что-то беспокоило. Он вспоминал, как выглядела Сьюзен несколько часов назад. Беллоуз видел, как она входила в Мемориал. Он знал, что она идет позади него, и думал, что она остановит его. Но, к его изумлению, она этого не сделала.
Беллоуз не смотрел на Сьюзен в упор, но увидел достаточно, чтобы отметить рваную, заляпанную грязью и кровью одежду. Он ощутил беспокойство и озабоченность ее состоянием, но одновременно почувствовал, что не хочет вмешиваться в это дело. Его работа в Мемориале вроде бы наладилась. Если Сьюзен нуждалась в медицинской помощи, то она пришла в самое подходящее место. Если же ей нужна была психологическая поддержка, то ей следовало позвонить ему и встретиться вне стен больницы. Но Сьюзен не остановила его и не позвонила ему.