— Тише вы! — Что есть мочи заорала я. — Идиоты! Сломаете карету, сами без седла поскачете.
Как же, размечталась. Моих слов придурки будто бы и не слышали. Так, комар пропищал. Но, поскольку мальчишки не могут как следует подружиться, не набив для начала, друг дружке морды, решила не мешать. Ну, нравится им это, нравится! Что ж тут поделаешь.
Махая кулаками, они то и дело обменивались репликами. Из чего становилось понятно, что парни встречались раньше. И, как будто бы, с тем же результатом. Хотя нет, в прошлый раз, вроде, побили нового знакомого. А теперь, с каким-то равнодушным видом, тот отдавал долги. Если бы не радостный блеск глаз, молодого мужчину легко можно было спутать с автоматом. Или с Терминатором. Хотя, по массе он явно не дотягивал. Что не мешало, уже наверное в пятый раз, повозюкать Александра в дорожной грязи. Скорей всего, придётся поменяться с ним транспортом. Саша и так неважный наездник. А после такого спарринга и подавно не сможет удержаться в седле. Что ж, тем лучше. По крайней мере, скачку верхом всегда предпочитала нудной тряске на довольно жёстком сиденье.
Наконец, надурачившись вволю, бузотёры угомонились. Вернее, тот, из-за кого мне пришлось пережить весь этот ужас, понял, что незнакомца не одолеть и перестал суетиться. Победитель же, мило улыбнувшись, как ни в чём не бывало, спросил.
— Ну что? Может, стоит представиться?
— Да иди ты. — В сердцах бросил Александр. — И, ухватившись за уздечку, принялся разворачивать лошадей, попутно бросив через плечё. — Тебя, кстати, Интаур обыскался.
— Кто? — Не понял мистер «Х».
— Конь в пальто! — Зачем-то нагрубил Александр. — А то ты не знаешь милого старичка, который притащил нас сюда?
— Имел честь. — Невесело усмехнулся из-за Сашиной грубости так и не назвавшийся собеседник. — Лёжа на полу в вашей прихожей.
— Кстати. — Оживился побитый, но не потерявший здорового любопытства Александр. — Теперь, когда мы в равных условиях, может, скажешь, на кого работаешь?
— Отчего же. Но, сначала, позвольте всё-таки произнести своё имя.
— Давно пора. — Вступила в разговор я. — А то принялись колотить друг друга, как неандертальцы.
Галантно поклонившись, он отрекомендовался.
— Меня зовут Алексей Орлов. Ал-Ор, по здешнему. И я работаю на правительство Солнечной Федерации.
— Что-о? — Удивился Александр. — Солнцевские уже в федерацию объединились? И кто у них теперь пахан?
— О чём вы? — Недоумённо протянул Алексей.
— Ну, ты же сам сказал, что пашешь на Солнцевских. — С какой-то приблатнённой интонацией выдал потрясенный воришка.
— Не на Солнцевских, а на Федерацию Солнечной Системы, в которую помимо Земли входят Луна, колонии на Марсе и поселения горняков в поясе астероидов.
— С катушек съехал. — Александр попятился. — Давно ясно, что тут одни психи. Одним заговоры мерещатся. Другие прибыли из Пояса Астероидов.
— Сам дурак. — Беззлобно заявил Ал-Ор. И, видно, для острастки, добавил. — Поговори мне… — Тут же деловито осведомившись. — Или, ещё вломить?
Наверное, право сильного — для мужчин святое. Во всяком случае, Саша сбавил обороты и, усевшись рядом со мной, ненавязчиво поинтересовавшись.
— Ириш, ты поесть чего нибудь не захватила?
Обрадовавшись, что дело постепенно принимает мирный оборот, я радостно закивала. И, взяв поводья, свернула с дороги, направляясь в близлежащую рощу.
Вновь расстелив попону, разложили предусмотрительно прихваченные запасы. Мужчины, по очереди прикладываясь к вину, заметно подобрели. А, насытившись, стали поглядывать друг на друга без особой неприязни, в который раз подтвердив вековую мудрость про «путь к сердцу, лежащий через желудок».
— Что делать будем, мальчики? — Нерешительно спросила я, когда остатки пиршества были убраны.
— Думаю, нужно найти Интаура. — Подал голос Ал-Ор. — Во всяком случае, из всех, имеющихся в этом мире проводников, он единственный, с кем все присутствующие знакомы лично.
— Вообще-то, условием нашей отправки домой как раз и было твоё обнаружение. — Вставил Саша.
— Что ж, вот он я. — Пожал плечами Ал-Ор. — И, если никто не против, можем возвращаться. Сколько понадобится времени для того, чтобы достичь его владений?
— Где-то пол дня пути. — Ответил Саша. — Если двигаться верхом. — Но, поскольку с нами дама…
Продолжить я ему не дала, звонко засмеявшись.
— Это ещё надо разобраться, кто есть «ху». А то некоторые слишком много о себе воображают.
Александр смутился. Ибо воспоминания о том, как неуютно чувствовал себя верхом, ещё не стёрлись из памяти.
— Жалко, что седла нет. — Печально вздохнула я. — Без него много не наездишь.
— Эх, кабы знать. — Саша почесал затылок. — Ведь, украл-то я две лошади. И, загнав одну, бросил, не сняв сбрую. Такое рвение не могло не заслуживать награды и, дотянувшись губами до его щеки, я легонько поцеловала своего рыцаря.
Ал-Ор деликатно отвернулся, но продолжения не последовало. Перетопчется, родимый. К тому же, первый шаг должен делать он, а не робкая женщина.
— Я вполне могу обойтись без седла. — Скромно сказал Ал-Ор. — К тому же, путь предстоит недолгий, так что, с удовольствием уступлю своего скакуна даме.
Я присвистнула. Если много часов для него «недолгий путь», что же тогда в их мире называется «трудностями»?
— Кстати, а вас здесь ничего не держит?
Он улыбнулся.
— Вообще-то, сегодня мне предложили место при дворе. Но, в связи с изменившимися обстоятельствами, думаю освободить вакансию.
— Так просто? — Удивилась я, и не удержалась, чтобы не уколоть. — А как же верность слову? Вассальская клятва, наконец?
— Присяги я не давал. — Лицо его внезапно помрачнело. — Да и не просили. И вообще, любая политика лишь искусство чередующихся интриг, и ничего более. — Ал-Ор пожал плечами. — Придворные подсиживают друг друга, чтобы оказаться поближе к трону. Властитель — чтобы стравливать их друг с другом. Дабы, занятые постоянной конкуренцией, они не были способны организовать заговор против господина. Так что, предполагаю, что меня пригласили как очередного болванчика, своего рода тёмную лошадку. Ведь в подобных кознях мой наниматель, уверен, не имеет себе равных.
Чтобы было проще удерживаться на вершине, такие руководители — даже лучшие из их братии — окружают себя людьми, верность которых продиктована отнюдь не идеалами. А лишь шкурными интересами и соображениями карьерного роста.
Каждый борется против всех за благосклонность правителя. Ибо он — власть. Тот же, в свою очередь, дабы они не объединились, разжигает среди приближённых взаимную ненависть. Кстати. — Ал-Ор невесело усмехнулся. — Подобная тактика имеет немало преимуществ. Если надо кого-то устранить, это делается по наветам одних, при полном молчании других и руками третьих. Так что, скорей всего, непобедимый гладиатор был приглашён ко двору именно в качестве этих самых, уже по локоть запачканных в крови, рук.
А знать, у которой априори атрофировано элементарное чувство солидарности, и пальцем шевельнёт для спасения отдельных представителей. В одиночку никто из них ничего не может предпринять, даже для собственной безопасности.
— Невысокого же вы мнения о своём работодателе. — С нотками осуждения прокомментировала я.
— «Се ля ви». — Печально вздохнул Ал-Ор. — Законы управления прайдом так же незыблемы во Вселенной, как и постулаты природы. А искусство балансирования на острие пирамиды требует отсутствия некоторых душевных качеств. Или, по крайней мере, их частичного подавления.
— А как же лучшие умы человечества? — Я не верила своим ушам и подобная, пессимистическая точка зрения требовала немедленного опровержения. — Ладно, здесь. А как же те, кого выбирают лишь на короткий срок? Я говорю о президентах. Уж им-то незачем «интриговать и стравливать»!
— Ой ли, девочка! — Пренебрежительно скривился господин Орлов. И, хотя сам выглядел не намного старше, почему-то позволил себе снисходительное обращение. — Тот же Рузвельт, без сомнения сделавший очень много для Америки и человечества в целом, не гнушался пользоваться «общепринятыми методами».
— Докажите! — В запале воскликнула я.
— Пожалуйста. — Фыркнул наглец. — Восьмого сентября тысяча девятьсот тридцать пятого года в палате представителей штата Луизиана был застрелен Хью Лонг. Он за короткий срок успел сделать головокружительную карьеру — от простого фермера до губернатора, затем сенатора и возможного кандидата в президенты США. Кстати, немного позже, но ещё в «вашем времени» он послужил прообразом главных героев целого ряда американских романов — «Вся королевская рать» Уоррена, «Номер первый» Дос Пассоса, «Лев на улицах» ЛЭНГЛИ, и «У нас это невозможно» Льюиса.
Популистская политика обеспечила Лонгу огромную поддержку. Его речи, транслируемые по радио, собирали до двадцати пяти миллионов слушателей. По всей Америке создавалась сеть клубов «разделения богатств», это был один из лозунгов Лонга. Политик собирался запретить доходы свыше одного миллиона долларов в год. Как писали газеты того времени, «в процессе избирательной кампании встречаясь с конкурентом в самом шикарном клубе, „Сэнд пойнт“, Лонгу ничего не стоило публично помочиться под ноги ошеломленному сопернику со словами: „Вы — стена, которая не устоит под моим натиском“».
Готовясь к президентским выборам тридцать шестого года, Рузвельт поручил одному из своих помощников тайно провести исследование возможностей Лонга.
Получалось, что тот способен собрать до шести миллионов голосов. И, если даже не попадет в Белый дом, то вполне может помешать в этом Рузвельту.
По рекомендации Рузвельта федеральные власти как могли, мешали Лонгу. Запрещали проводить в его штате экономические и политические реформы. Одновременно велась газетная травля.
Незадолго до смерти, пятого августа тридцать пятого года Хью Лонг выступил в сенате США и огласил стенограмму тайного собрания его противников, которые стремились во что бы то ни стало не допустить переизбрания Лонга на пост губернатора в следующем году. Кто-то даже сказал: «Я не сомневаюсь, что Рузвельт простит любого, кто убьет Лонга.