Конечно он бы вакцинировался в ювенала, если бы был уверен, что станет таким как Люк. Но все равно не получится: талантом они может и равны, а в остальном… нет. Люк красивый и очень уверенный в себе мужчина, а он — ни то, ни другое. С оценкой своей внешности Майклу никогда не удавалось определиться: иногда он казался себе вполне ничего, а иногда, в минуты особенно откровенного самокопания, он понимал, что слишком рыхлый, мясистый, тяжелый, но все равно производящий впечатление слабого оплывшего парня, в плохой физической форме. Мелкие невыразительные черты, толстые короткие пальцы, близорукие глаза… и бородка эта пошлая. Наверное какая-нибудь девушка все-таки согласится быть с ним, но вот именно «какая-нибудь», а у Люка девушки самые лучшие, стильные, холеные, настоящие красотки, хотя нет, не в красоте дело, дело в особом шике, великолепном блеске истинной победительности, то-есть женщины Люка всегда ему под стать. Люку никогда и в голову не приходило рассказывать Майклу о своей личной жизни, но он все равно часто ее себе представлял. Под стать Люку у них в команде была Наталья. Про Наталью ему тоже было интересно думать, не просто думать, а представлять ее рядом с собою. Была еще Ребекка… нет, куда ей до Натальи!
В гараже под домом Майкл заколебался, ехать на работу на старой разбитой Хонде или на новом байке? В итоге он выбрал Хонду. Сейчас ему хотелось думать, а на байке шлем так сжимал голову, а ветер настолько сильно свистел в ушах, что думать не получалось, мысли разбегались.
На работе Майкл принялся за изготовление новых матриц. Пользуясь относительным затишьем в лаборатории он стал работать над своей идеей, которая уже давно не давала ему покоя: сделать каркас из сахара. Напечатанный сладкий каркас затвердеет, будет держать форму, заданную принтером. Он добавит в пресс-форму, заполненное нужными клетками, желе. Неважно, что сейчас попробовать, самое что-нибудь простое, какую-нибудь кость… это просто лабораторный экземпляр… его не будут, естественно, применять… он посмотрит, как все выйдет… потом он смоет желеобразную основу, сахар растворится, а живые засеянные на матрицу клетки останутся целыми и невредимыми. Люк будет отвечать за «желе», а он — за печать. Три часа пролетели, а Майкл даже не заметил, что была уже середина дня. Он корпел над заполнением четырех картриджей огромного биопринтера плазмой, фибробластами, хлоридом кальция и кератиноцитами, мысленно называя все «чернилами». Надо еще было достичь максимального разрешения, это было совсем нелегко. Майкл все запустил, и был собой доволен, но что еще получится… может и ничего, скорее всего ничего… надо настроиться на неудачу. Главное, никому пока про сахар не говорить. Матрица будет несколько дней созревать, а там посмотрим…
Старики сидели в лаборатории, остальные так сегодня и не появились. Ребекка была тут сейчас не нужна, Наталья и Алекс скорее всего работали в спецреанимации, а вот Люк… надо же, так и не пришел, занят своим ребенком. Конечно наглость с его стороны, но в том-то и дело, что Люк мог себе позволить не приходить на работу, ни у кого не спрашивая разрешения, а попробовал бы Майкл не прийти, что бы ему Стив сказал? Майкл поежился, представляя себе, какой бы он получил выговор и каким бы тоном Стив с ним говорил. И дело тут, возможно, даже не в возрасте, а в чем-то неуловимом, но существенном, чем-то, что Майкл как раз и хотел понять, но пока не мог: имя в научном мире, наглая самоуверенность, осознание своей уникальности, присвоение права диктовать остальным свою волю? Можно ли этому научиться или надо таким родиться?
Майкл вышел с работы в теплый ласковый вечер и остро почувствовал свое одиночество. Единственным человеком, кому он мог бы позвонить, была Ребекка, но ей звонить совсем не хотелось. В ресторан натуралов, где он обычно ужинал, Майкл не пошел, а завернул в какую-то маленькую забегаловку в полуподвале, где не было надписи, особо приглашающей ту или иную возрастную группу. Понятно, не самое модное и популярное место, тут ели случайные люди, которых голод застал вне дома. В зале оказалось неожиданно людно, грязновато и шумно. Со своим, только что вытертым несвежей тряпкой, подносом, в очереди к раздаточной, Майкл почувствовал себя студентом. На кампусе у них был как раз такой ресторан.
Очередь продвигалась довольно медленно, рядом с ним стояла очень молодая девушка, по виду школьница старших классов или студентка-первокурсница. Майкл не обращал на девушку особого внимания. Ему сильно захотелось есть и он жадно шарил глазами по полкам, где на тарелочках стояли закуски и десерты, хотелось всего сразу. Майкл положил на свой поднос два салата, булочку и кусок шоколадного торта, насчет горячего он пока не определился: тушеное мясо со сложным гарниром или все-таки рыбу с пюре? А может и то и другое? Многовато для ужина, но он сегодня заслужил. Девушка впереди брала рыбу… Майкл вяло наблюдал, как она поставила на свой поднос довольно неаппетитно выглядящую порцию, и понял, что белесая, разваренная рыба отвратительна. Что же ему брать в качестве второго горячего блюда… додумать эту мысль он не успел. Девушка впереди него вдруг начала оседать на пол. Очередь замерла, девушка лежала навзничь на грязном линолеуме и не шевелилась. Упала она довольно грузно и наверное ушиблась. Майкл наклонился и поднял на руки ее неожиданно легкое для него тело. Перед ним расступились, какой-то мужчина хотел ему помочь, но Майкл отрицательно покачал головой. Он усадил девушку на стул и увидел, что она пришла в себя. Слава богу, он боялся, что она сползет со стула, снова упадет, и все подумают, что он ее не удержал, потому что слабак. Выискался помочь и не смог. Да, нет, вроде сидит… хорошо.
К ним подошел менеджер: «Что с тобой? Ты в порядке?» Девушка кивнула и смущенно улыбнулась: «Да, да, не беспокойтесь. Со мной уже все нормально. Сама не знаю, что это на меня нашло». Люди отходили, потеряв к девчонке интерес. Майкл, забыв о своем подносе с едой, за которую он даже не успел заплатить, сидел, участливо наблюдая за тем, как девочка пытается очухаться, это похоже давалось ей нелегко. Перед назойливыми взглядами посторонних она делала вид, что с ней все прекрасно, но когда рядом остался один Майкл, она перестала скрывать, что он нехорошо.
— Ну, ты как? Получше? — голос Майкла звучал ободряюще.
— Я упала… ты меня на руках нес… спасибо.
— Не за что. Что с тобой? Что-то серьезное? Знаешь, что? Часто это с тобой?
— В первый раз. Наверное тут слишком душно, и я хотела есть. А потом я целый день у компьютера просидела, даже голова заболела.
Майкл молчал, потому что ее банальные объяснения вовсе не показались ему убедительными.
— Слушай, у тебя диабета нет?
— Нет.
— Надо бы тебе давление померить. Уверен, что оно сейчас очень низкое.
— А ты, что, врач?
— Нет, я биолог, скорее биоинженер, но работаю в больнице.
— Я Анна, а тебя как зовут?
Ага, взяла на себя инициативу, хотя это ему должно было прийти в голову представиться. Вот всегда он так с девушками себя ведет и конечно кажется им неуклюжим. «Ну, правильно, сейчас решит, что я — недотепа, дурак нескладный… извинится и уйдет, еще раз поблагодарив,» — Майкл судорожно думал, как ему девчонку удержать.
— Мы с тобой так и не поели. Пойду посмотрю, может они наши подносы не убрали. Если все цело, я принесу. А ты, сиди, не вставай пока.
Подносы не убрали, Майкл заплатил за оба и одна из теток с раздачи помогла ему донести второй поднос до стола. Анне явно стало лучше. Она уже не была такая бледная, губы ее порозовели. К Майклу вернулся аппетит, он с удовольствием поглощал свою еду, Анна от него не отставала. Они доели десерт и Майкл предложил найти симпатичное кафе, чтобы выпить кофе.
— Только не Старбакс, там все неоправданно дорого.
Майклу показалась трогательной ее забота о деньгах, и он почувствовал себя джентльменом:
— Я тебя приглашаю. Для меня это недорого, просто если тебе не нравится Старбакс, можно пойти, куда ты скажешь…
— Ты за меня заплатишь?
— Ну, да. Что тут такого? Об этом и говорить не стоит. Мне будет приятно.
— Меня еще никто никуда не приглашал.
— Да? Странно. Ты симпатичная девчонка. Постой, а сколько тебе лет?
Майкл внезапно спохватился. С этого и надо было начинать. В вдруг она совсем ребенок? Ну… даже, если и так, он просто проводит ее домой. Что он такого сделал? Может и не надо было спрашивать ее про возраст. Зачем спросил-то? Подумал, как бы чего не вышло? А что может выйти, вот он дурак… вечное «желаемое за действительное»… Почему ему разные глупости приходят в голову, он просто отвезет девочку к родителям, выслушает их благодарность и уедет.
— Мне 19 лет. Я не учусь, работаю администратором в парфюмерном магазине. Пока денег не было учиться. Я решила немного подзаработать…
— А родители?
— У меня только мама, она болеет. В общем платить ей за мою учебу нечем.
— Ладно, извини. Я тебе лишние вопросы задаю. Ты сказала, что за компьютером просидела. Что ты делала-то?
— Новые товары пришли, мне надо было данные о них ввести. Я так все медленно делаю.
Майкл вдруг почувствовал, что девчонка беззащитна, что он вполне может ей помочь, не деньгами, денег так просто чужой девушке не дают, но… он не хотел ее терять. Может со временем у них что-то получится и тогда… и тогда он возьмет на себя все о ней заботы. У них будет семья, она родит детей… Сейчас ему вовсе не хотелось быть таким как Люк. Он не плейбой и никогда им стать не сможет, ему надо жить по-другому, как отец, только без прямолинейности и нарочито-сурового отречения от радостей жизни, которые отец почему-то считал греховными. Нет, его отец — ханжа, ему надо брать пример с Роберта. Интересно, что о таких вещах думает Анна?
Они все-таки пошли в Старбакс, Майкл заказал себе двойной эспрессо, а девушка с видимым удовольствием тянула через соломинку Мокко с белым шоколадом.
— Может ты еще горячего шоколаду выпьешь? Я закажу.
Анна согласилась с таким счастливым выражением лица, что Майкл почувствовал себя папашей, купившем дочке леденец на ярмарке: