все.
– Но вот с завершающей стадией операции, – продолжал «русак», – вы, как я думаю, несколько поторопились…
– Решение на проведение завершающей фазы принималось не мной, – осторожно напомнил Артем.
– К вам претензий нет. – По лицу Ильи Владимировича скользнула брезгливая гримаса; видимо, коллеги из местного ГРУ восторга у него не вызывали. – Сейчас нужно подумать, как нам с вами исправить одну ошибку…
Значит, уже «нам»… Такое единение ничего, кроме тоски, у Артема не вызвало. Таких бы друзей, как говорится…
– Что вы называете ошибкой? – спросил он.
– Насколько нам стало известно… – слово «нам» Илья Владимирович выделил особо, – …вашей личностью, Артем Викторович, заинтересовался резидент ЦРУ. Надеюсь, вы понимаете, что это значит?
Артем понимал. Очень хорошо понимал. Несмотря на все многословные заверения в совершеннейшем почтении и слюнявые лобзания политиков, противостояние разведок будет сохраняться всегда. Это противостояние можно сравнить с бесконечной шахматной партией, в которой на каждый сделанный противником ход следует отвечать адекватным или более сильным ходом.
Илье Владимировичу не было необходимости продолжать – Артем все уже понял. Янкес ухватил предложенную ему наживку – живого и здорового офицера специальной разведки Вооруженных сил России. И сейчас представитель ГРУ российского Генштаба – в профессиональной принадлежности «русака» уже не могло быть никаких сомнений – будет склонять его к тому, чтобы вступить в контакт с церэушником. Причем «склонять» – это еще мягко сказано. Судя по тому, как разведчик начал разговор, Рождественского будут загонять, подобно крысе, перекрывая все возможные пути отхода.
России необходим этот контакт. Во-первых, как канал поставки дезинформации. Кроме того, даже средней руки аналитик способен по характеру получаемых агентом заданий определить приоритетные направления интересов противника на тот или иной момент времени. Больше того! При удачном стечении обстоятельств появляется возможность вычислить точки приложения сил вражеской разведки и источники информации в этих точках.
Короче говоря, по замыслу агентуристов, Артем должен стать ключевой фигурой в большой оперативной игре. Оказаться между молотом и наковальней, между двумя враждебными разведками – это в интересы Рождественского никоим образом не входило. В любом случае получается игра на поражение – рано или поздно его непременно расплющит.
– Боюсь, что после смерти Гоги контакт невозможен, – осторожно напомнил Артем. – Я там изрядно засветился. Да и свести теперь некому.
– Ерунда! – небрежно отмахнулся Илья Владимирович. – Операция прошла чисто. Думаю, что наш оппонент теперь сам будет искать возможность контакта с вами.
– А если не будет? – едва заметно усмехнулся Артем.
– Тогда вам придется проявить инициативу, – уверенно продолжил «русак», – и самому выйти на контакт с преемником покойного Гоги.
Ага! Рождественский пойдет на контакт с преемником. А тот со своими нукерами привяжут его в каком-нибудь тихом и уютном месте, где будут долго отрезать от наемника небольшие кусочки тупым ножом и при этом задавать различные вопросы, на которые у Артема нет и не будет вразумительных правдоподобных ответов. Неужели сидящий напротив этого не понимает? Понимает. Просто по фигу ему, он идет к своей цели напролом. И ему наплевать на судьбу Артема Рождественского. Повезет – он останется жив и выполнит задание, ежедневно балансируя на острие ножа. Не повезет… Спишут в боевые потери. А Илья Владимирович попытается разыграть другую комбинацию в этом бесконечном шахматном турнире.
– А если я откажусь? – в упор глядя на собеседника, спросил Артем.
Илья Владимирович позволил себе насмешливую, даже глумливую улыбочку.
– Артем Викторович, тогда ваша ценность для нас начнет стремиться к бесконечно малой величине…
– Убьете? – тоже улыбнулся Рождественский. Правда, его улыбка в большей степени была похожа на оскал.
– Ну Артем Викторович! – всплеснул руками Илья Владимирович. – Вы нас людоедами-то не считайте! Зачем же вас убивать? Ведь можно просто вспомнить некоторые подробности вашей биографии. В частности, ваши красногорские приключения – романтический побег из тюрьмы, скоропостижную кончину некоторых личностей… Людишки, конечно, нестоящие, мусор… Но ведь вам никто не давал права вершить суд и расправу.
– Понятно… – И действительно, все было предельно ясно. Артем и без высказываний Ильи Владимировича прекрасно знал – на него объявлен международный розыск. И если он сейчас скажет «нет», его спеленают здесь же, на территории расположения бригады. Уверенность «русака» надо понимать так, что в одном из соседних кабинетов сидят сейчас несколько бывших коллег в ожидании условного сигнала на захват.
Изображая глубокую задумчивость, он не спеша, избегая резких движений, встал с места. Взял бутыль с вином, щедро налил в свой стакан. Илье Владимировичу не предложил, даже не посмотрел в его сторону. Сделал пару небольших глотков, шагнул к окну. Про себя прикинул – еще пара шагов, вином плеснуть в глаза, одновременно другой рукой сломать гортань. И – в бега. Опять в бега… Вот только теперь «на хвосте» будут болтаться не оборзевшие до предела чеченцы и не тупорогие менты. Его будут искать такие же, как и он сам. И тогда он уже будет для них врагом… Нельзя так… Так где же выход? Артем непроизвольно бросил взгляд за окно. И тут же его мысли приняли совершенно другое направление.
На плацу стояли два черных джипа. Возле машин толпились крепкие небритые молодые люди, сверх меры увешанные оружием, а рядом с ними куратор обнимался с каким-то пожилым худощавым мужчиной. Гладко выбритое лицо, чеканный профиль индейского вождя, черная брючная пара. Артем на несколько коротких мгновений вдруг провалился в прошлое, в далекий Красногорск…
Глава 13
…Дверь в квартиру медленно приоткрылась. Первым в узкую щель просунулся ствол автомата, следом за ним – озабоченное, напряженное лицо молодого кавказца. Осмотрев коридор и не заметив ничего подозрительного, он кивнул тем, кто оставался на лестнице, а сам сделал несколько осторожных, крадущихся шагов вперед.
Вслед за первым разведчиком в прихожую вошли еще трое. Последний, пожилой кавказец, единственный, у которого в руках не было никакого оружия, аккуратно прикрыл за собой входную дверь. А его молодые соратники в это время обходили квартиру, настороженно выставив перед собой утолщенные «пэбээсами» оружейные стволы.
– Есть! – В дальнем конце прихожей появился автоматчик.
Пожилой чеченец направился к нему и следом за ним прошел в комнату, в которой уже собрались все остальные бойцы.
Теперь они полукругом стояли над кроватью, в которой ровно дышал, лежа на спине, молодой мужчина. Глаза закрыты, веки не дрожат. Лежащий не отреагировал на звуки, сопровождавшие приближение «охотников». Старший наклонился над спящим, заглянул в его лицо, присмотрелся…
– Это он! – В голосе старого чеченца слышалось торжество. – Ты… – развернулся он к автоматчику. – Надень на него наручники. Ты… – Теперь он обращался к одному из тех, что были вооружены пистолетами. – Пойди посмотри, где женщина. Ее тоже заберем. Оставлять нельзя – свидетель.
Тот, кому было приказано найти хозяйку квартиры, кивнул и вышел из комнаты. Автоматчик закинул свое оружие на плечо, достал из кармана обычные милицейские наручники и склонился над спящим. Старший, чтобы не мешать ему, отступил к дверям, где оставался третий боец.
Никто в этой комнате так и не успел понять, что же произошло. Спящий неожиданно проснулся, и его глаза вдруг широко распахнулись. Склонившийся над ним чеченец растерялся – слишком уж все внезапно получилось, как в фильмах ужасов. Он промедлил всего лишь мгновение, но лежащему вполне хватило этого времени, чтобы захватить его сверху за шею и нанести мощный, ослепляющий удар головой в лицо.
А дальше все разворачивалось стремительно. Старший и его помощник, стоящие у дверей в комнату, еще только начали разворачиваться на шум, когда только что лежавший Артем уже оказался на ногах. Захватив одной рукой автоматчика за горло и плотно прижимая его к себе живым щитом, Рождественский, не снимая автомата с плеча пленника, выпустил две коротких очереди из-под его руки.
– Пук-пук-пук! – И старший чеченец, прижав руки к животу, медленно опустился на пол.
– Пук-пук-пук! – Молодому повезло меньше – одна из выпущенных пуль угодила ему прямо в глаз и разнесла затылок, разбросав по стене ошметки того, что совсем недавно было мозгом. Он тяжело рухнул на спину. Пистолет, выпавший из враз ослабшей руки, с металлическим лязгом запрыгал по полу.
Сразу остро запахло порохом и свежей кровью. А в коридоре послышались быстрые шаги – это возвращался четвертый боец, привлеченный шумом.
Ворвавшись в комнату и держа в вытянутых перед собой руках удлиненный глушителем пистолет, он, не раздумывая, дважды выстрелил по четко прорисованному впереди, на фоне окна, силуэту.
Артем ощутил два резких толчка – пули угодили в живой щит. Не исключено, что при использовании обычного оружия стрелявший добился бы успеха – выпущенные с короткого расстояния пули могли пробить тело впереди стоящего насквозь и поразить укрывающегося за ним Артема, только чеченцы, явно имеющие некоторый боевой опыт, использовали специальное оружие и специальные боеприпасы. Себе на беду. Рождественский остался невредим. А вот очередь, выпущенная из того же автомата, была более точна – молодой чеченец с развороченной грудной клеткой сделал один шаг назад, второй… Пистолет выпал из его руки, но он все еще оставался на ногах. Стоял, покачиваясь, а его остекленевший взгляд был направлен вперед, куда-то поверх головы Рождественского.
Артем отпустил отяжелевшее тело того, кто послужил ему прикрытием от пуль, и молодой чеченец, уже мертвый, тихо опустился на пол. В это же время тяжело упал навзничь и последний остававшийся на ногах. Четвертый.