Он как раз шел к Уиттлам на очередной урок тригонометрии – с очередным шиллингом в кармане. Путь его лежал мимо «Розы и короны», и вот там-то, в дверях, торчал Змееглаз-Мелмотт собственной персоной, болтая с парой каких-то парней – с виду жокеев.
Великий букмекер был плотный, зажиточный, розовощекий мужчина, в туго сидящем клетчатом костюме, котелке с лихо загнутыми полями и с толстенной золотой цепочкой поперек объемистого брюха. Что-то в нем наводило на мысли о сигарах и золотых соверенах, о лошадях, виски, многолюдных пирах и боксерских поединках.
Проходя мимо, Гром невольно замедлил шаг.
Потом он остановился.
Потом все-таки пошел дальше, но как-то совсем медленно.
Потом повернул назад.
Змееглаз-Мелмотт встретил его благожелательным взглядом.
– Как поживает юный Гром? – осведомился он голосом, густым и пышным, как рождественский пудинг.
– А вы как, мистер Мелмотт? – слегка угрюмо отозвался Гром. – Я вот тут подумал…
– Да-да? Я могу тебе чем-то помочь?
– Гм… Дик Смит… ну, вы знаете про них с Дейзи…
– Угу.
– Я слыхал, вы даете пять к одному?
Змееглаз-Мелмотт оттопырил щеку языком и жуликовато оглянулся по сторонам. Наклонившись вперед, насколько позволял ему живот, он понизил голос и сказал:
– Учитывая, что ты, Гром, – старый и добрый клиент… а также учитывая, что, как я слыхал на конюшне, мистер Хорспат очень хорошо себя показал, я могу предложить тебе шесть к одному, мальчик мой. Шесть к одному против юного Дика.
Шесть к одному!
Гром так и просиял. Даже близнецам не удалось выудить такой ставки из великого Змееглаза-Мелмотта. Соблазн был слишком велик – как тут отказаться! Если он выиграет, у него будет целых восемь шиллингов чистой прибыли… и тогда он сам сможет платить за свои тригонометрические уроки, а не просить папу… и еще сможет купить каких-нибудь цветов мисс Уиттл, и…
Шиллинг сам собой вынырнул у него из кармана. А маленькая черная записная книжечка для ставок – у Мелмотта.
– Итак, у тебя уже есть один шиллинг на два к одному, и теперь еще один – на шесть. Я смотрю, ты ставщик хитрый и опытный, молодой Гром. С тобой надо держать ухо востро. Напомним условия пари: Дик должен сделать предложение Дейзи, и оно должно быть принято не позднее полуночи четырнадцатого числа. Это через два дня – вечер Бала газовщиков.
Гром кивнул. Змееглаз-Мелмотт торжественно пожал ему руку и убрал книжечку. Гром двинулся дальше, к Уиттлам, чувствуя сразу волнение и вину. В первый раз за день до него начало, наконец, доходить, что там толковал Бенни про мистера Уиттла, голубятню на крыше и ворованное серебро. Идея выиграть еще денег на бедняге Дике так его взбудоражила, что он забыл обо всем – а ведь он сейчас шагал прямиком в дом опаснейшего преступника!
Ожидаючи в гостиной мисс Гонорию Уиттл, он вдруг осознал, что́ это будет значить, если мистера Уиттла вдруг арестуют. В отличие от Бенни он не верил, что мисс Уиттл имеет к этой истории какое-то отношение. Алмазная Лу с револьвером в чулке, это ж надо! Ха!
Но из-за этого он чувствовал себя еще виноватее насчет шиллинга. Ей ведь могут понадобиться эти два шиллинга – чтобы было на что жить, если отца загребут в тюрьму!
Каково ему будет, Грому, если девушке придется пойти побираться на улицу? Стыдоба-то какая!
– Привет, Сэм.
Она вошла в комнату и села рядом, приветливая как всегда.
Гром тяжело сглотнул, и урок начался.
Впрочем, Грому никак не удавалось сосредоточиться – а с языка все время само слетало что-нибудь не то.
– Мисс Уиттл, – брякнул он, – а как вы думаете, ваш папа разрешит мне присматривать за голубями, если его…
Тут он попытался вовремя заткнуться, но все равно опоздал.
– Если его – что, Сэм?
«Если его посадят»? Но так же нельзя!
– Если ему… вдруг понадобится помощь, – неуклюже договорил он.
– Ну, ты же можешь его сам спросить, – спокойно сказала мисс Уиттл. – А теперь – что там с этим тангенсом, Сэм? Посмотри-ка на него еще раз.
Но на этом все не кончилось.
– А вот интересно, за кражу старинного серебра дают больший срок, чем… ну, за простое серебро, мисс Уиттл?
– Я, право, не знаю. Что за странный вопрос, Сэм. Так, давай-ка еще раз: каков будет синус этого угла? Попробуй, у тебя должно получиться.
– И ведь на самом деле мистер Уиттл всегда может сбежать в Швецию… – выдал он пять минут спустя очередную мысль вслух.
– Да что ты такое говоришь?
– Ой, простите, мисс. Я как-то задумался…
– Сбежать? Но от чего сбежать?
– От бандитов, – быстро сказал Гром. – От банды… эээ… воров. Убийц даже. Он ведь недавно был в Швеции – может, даже по-шведски говорит. Я так думаю. Гм.
– У тебя сегодня определенно мысли блуждают, Сэм. С чего ты решил, что папа недавно был в Швеции?
– А он разве не был? Я думал, что был – выступал с речью на этом, как его… Европейском Совете Газа… и Кокса… и Конгресса… Производителей, во!
– Ах, вот ты о чем! Я, наконец, поняла. Нет, он собирался, но вместо него поехал мистер Хорспат. Папа решил, что для него это будет новый полезный опыт.
– Мистер Хорспат?! – Гром чуть со стула не упал.
– Ну да. Он же, в конце концов, заместитель директора. Мистер Хорспат был очень благодарен за такую возможность.
– А он привез оттуда спички для мистера Уиттла?
– Спички?
– Ну, шведские спички. Для сигар мистера Уиттла…
– Но папа не курит. Боже мой, Сэм, ты сегодня как-то странно себя ведешь! При чем тут вообще какие-то спички?
– О! Я… ммм… я их собираю, мисс. Для своего музея. Разные спички.
– Но почему тебя так интересует мистер Хорспат?
– Потому что… потому что он ухаживает за Дейзи Миллер.
– А, понятно. А как же Дик Смит? Тот бедный мальчик с фобией? Он так и не смог до сих пор сделать предложение?
Гром собрал мозги в кучку и с грехом пополам пересказал ей инцидент в мюзик-холле.
– Вот ведь бедняга, – мисс Уиттл тихонько рассмеялась. – И Дейзи тоже. Значит, бананы? О господи. Нет, это и правда вышло не слишком тактично.
Гром подумал, не рассказать ли ей еще любовный секрет от Силача Орландо, но тут время урока подошло к концу и настала пора уходить. В любом случае ему страшно не терпелось добраться поскорее до штаб-квартиры, найти Бенни и остальных и выложить им потрясающие новости про мистера Хорспата.
Что же до самого мистера Хорспата, то сей элегантный и кудрявый джентльмен в этот самый момент стучался в дверь Миллеров. Он был облачен в свой лучший костюм из легкого твида, а на шее у него красовался пурпурный шейный платок, завязанный новомодным узлом и пропущенный через крошечное серебряное колечко. В руках он сжимал преогромную охапку роз.
Миллеры со своей стороны тоже хотели произвести хорошее впечатление на мистера Хорспата – вдруг он предложение Дейзи собрался делать, никогда ведь не знаешь?
Мистера Миллера заставили надеть лучший воскресный костюм, в котором ему сразу же сделалось жарко и егозливо, и велели ему говорить вежливо и не лить чай в блюдечко, чтобы поскорее остыл. От всего этого мистер Миллер порядком рассердился.
– Развели тут суету, – ворчал он. – Чертова суета! А где молодой Дик, я тебя спрашиваю? С чего ты вдруг за этого хлыща сигать собралась?
– Никакой он не хлыщ, папочка, а заместитель директора в Газовой компании. А что касаемо Дика… так тут чем меньше слов, тем лучше, – загадочно выразилась Дейзи, которой все равно больше ничего в голову не пришло.
Когда мистер Хорспат постучал в дверь, миссис Миллер как раз неслась по направлению к накрытому столу с миской свекольного салата в руках.
– Ах, вот и он! Дейзи, дуй сюда. У тебя грязное пятно на щеке! Альберт, режь ветчину потоньше. И чтобы никаких идиотских выходок с огурцом, слышал меня? Умру я с вами! Скорее, Дейзи! Давай, открывай!
Мистер Хорспат вошел, и поручкался со всеми по очереди, и вручил миссис Миллер розы, и потом они все сели за стол, чтобы насладиться плотным ужином, приготовленным в поте лица хозяйкой дома и ее дочерью.
Там были ветчина, и язык, и консервированный лосось из банки, и еще свекольный салат, помидоры, зелень, огурцы, и тонкий хлеб, и масло, и потом земляника и сливки – в довершение, так сказать, банкета.
– Какое великолепное пиршество! – воскликнул мистер Хорспат. – Прям как во дни, давно минувшие.
– В минувшие, енто да, – охотно подхватил тему мистер Миллер. – А вот насчет будущих оно как?
– О! Ха-ха! – сказал мистер Хорспат, выказывая тем самым, что оценил тонкую шутку мистера Миллера. – Очень хорошо, сэр!
Мистеру Миллеру его веселье польстило – приятно все-таки, когда твоим шуткам смеются! – по каковой причине он решил продолжить.
– А что, мистер Хорспат, как скажете – сегодня вечерок был теплый али как?
– Очень теплый, да. Погода просто изумительная.
– А вот когда я в армии служил, – сказал мистер Миллер, – это в Индии, значит, была у нас такая хитрость, которую мы отчебучивали, чтобы вроде как в жаркий день охладиться. Перво-наперво надо…
Тут миссис Миллер крепко пнула его под столом в лодыжку, а Дейзи при этом, не сговариваясь, пнула в другую, но дело в том, что на мистере Миллере в этот момент были его лучшие воскресные ботинки, и они ему так жали, так жали – вот прямо в пальцы впивались, почище клещей! – что пинки ему, можно сказать, принесли долгожданное облегчение. А потому он не смутился и речи свои не прекратил.
– Так вот, перво-наперво надо отрезать славную такую длинную огурцовую кожурину, вот такую, – тут он отрезал одну себе, а другую любезно протянул мистеру Хорспату, – и прилепить ее себе на лоб. Давай-давай, милок, действуй.
Оба достойных джентльмена прилепили себе кожуру куда следовало и уважительно воззрились друг на друга.
– Примечательные охлаждающие свойства у ентого огурца, а? – сказал через некоторое время мистер Миллер.
– Очень прохладные, да, – согласно кивнул мистер Хорспат.