– Ну, вот и все, – удовлетворенно сказал Бенни. – Попался! Последнее доказательство, господа!
И он пустился в неистовый пляс.
– Когда вы закончите свой танец, – заметил принц, выпуская облако дыма, – не соблаговолите ли объяснить причины этой радости, молодой человек?
– Вот этот горелый люцифер мы нашли под окном в переулке, где он влез в окно Газовщик-холла! – триумфально заявил младший Камински. – Это шведская спичка, они длиннее британских. А он как раз недавно был в Швеции! И та, которой он прикурил вам сигару, точно такая же, сэр. Он – вор, и мы только что это доказали!
Это стало последней соломинкой для мистера Хорспата.
Поняв, наконец, что ловушка захлопнулась, он истошно взвыл и ринулся туда, где толпа была пожиже, в надежде прорваться и скрыться.
К несчастью для него, именно там возвышался во весь свой могучий рост Генрих Восьмой, и как раз когда мистер Хорспат собирался по-быстрому проскочить мимо, королевская длань на лету схватила его за шиворот. Мистер Хорспат заизвивался, словно опарыш, завизжал, как свинья, но деваться некуда – он был пойман!
– И куда же ты так торопишься? – осведомился знаменитый король, а близнецы в один голос вскричали:
– Орландо!!!
– Он самый, – скромно кивнул гигант. – Вот он, ваш преступник, – держите, инспектор.
Полиция тут же надела на Хорспата наручники; он в ответ зарычал – еще немного и укусил бы!
– Ну, что ж, все, кажется, закончилось самым счастливым образом, – сказал принц Уэльский. – Позвольте поздравить вас, юные детективы.
Он торжественно пожал руки Бенни и Грому.
– Гм, – сказал Сид Швед. – Я тут вроде как подумал… Ну, вы понимаете…
– Да, как насчет Сида? – спохватился Бенни. – Он же пришел сюда, рискуя новым тюремным заключением, – а все для того, чтобы способствовать поимке Хорспата. Думаю, вы должны его отпустить.
– Но он все-таки самовольно сбежал из тюрьмы! – запротестовал инспектор. – Кстати, как и этот вот юный Дик. Дело серьезное, сами понимаете!
И тогда вперед вышел Генрих Восьмой… простите, Орландо и почтительно поклонился принцу.
– Я должен признаться, – громко пробасил он. – Это я помог им совершить побег. Меня звать Орландо, Ваше Королевское Высочество. Профессиональный силач, к вашим услугам. Я влез по лестнице, потом взялся за прутья – вот так… потом потянул их – вот так, видите? Потом крутящее движение… – пока заключенным не хватило, наконец, места пройти. Выходит, что часть вины лежит на мне, Ваше Королевское Высочество. И ежели у вас найдутся наручники на мои ручки, для меня будет честь их примерить.
Анжела посмотрела на Зерлину.
Зерлина посмотрела на Анжелу.
– Так, – сказала Анжела. – В общем, это…
– Это с самого начала была наша идея! – перебила Зерлина.
– Это мы взяли лестницу со двора у Чарли Ледисмита…
– И разбудили Орландо, кидаясь камнями ему в окно…
– О, ничего страшного, к этому я привык, – поспешил вставить Орландо, специально на тот случай, если кто-то вдруг решит, будто двойняшки проявили излишнюю жестокость. – Вы видели мой номер, Ваше Королевское Высочество? Самый лучший момент – это когда они кидают мне в голову пушечные ядра, а те отскакивают. Я вам пришлю билетик. Ну, что ж, я смекаю, пора мне уплатить свой долг обществу. Но, – внушительно прервал он сам себя, – прежде чем удалиться в застенок, сперва у меня есть одно объявление для почтеннейшей публики.
Он снял шляпу Генриха Восьмого и его же бороду и вдруг снова превратился во всем знакомого Орландо.
– Сколько-то лет назад я воспылал любовью к одной молодой леди. Я делал все, что мог, лишь бы ее порадовать: крошил камни, жрал якорные цепи ярдами – но так никогда и не набрался храбрости совершить то, чего хотел больше всего на свете, и открыть ей свое сердце. И раз уж она сегодня присутствует здесь, я попробую наверстать упущенное… пока не потерял обратно всякое присутствие духа.
Встав на одно колено, он простер обе руки к мисс Гонории Уиттл.
– Гонория, ты выйдешь за меня? – спросил он. – Согласишься ли ты разделить грубую, но вольную жизнь профессионального силача?
– Ах, Орландо! Ну, конечно же, да!
И ансамбль, который внимательно следил за происходящим, сопроводил их объятия громким и радостным аккордом в до мажоре.
У Грома отвалилась челюсть.
– Так он – тот самый кадр с любовофоби! – воскликнул мальчик. – Мисс Уиттл говорила, она знавала кого-то с такой же штукой… прям как у Дика!
Это сразу всем напомнило о Дике, который стоял рядышком, все еще под охраной полиции, – вместе с Сидом Шведом, которого успели арестовать обратно.
Тут с Бенни случился очередной приступ вдохновения.
– Прощенья просим, Ваше Королевское Высочество! – вступил он. – Раз уж мы нашли вам настоящего взломщика, и раз уж все равно никак не сумели бы это провернуть без Сида Шведа, и раз уж этот вот Дик оказался за решеткой только за то, что навалял вон тому Хорспату, который нагло подъезжал к его Дейзи под пальмой, – ух… в общем, как насчет Королевского Помилования?
Принц Уэльский погрузился в раздумья, дымя сигарой и внимательно разглядывая Бенни.
– Строго говоря, за этим вам надо обратиться к Ее Величеству Королеве, – сказал он. – Но ввиду сложившихся обстоятельств я уверен, что она согласилась бы на вашу просьбу. Отпустите обоих, инспектор!
Щелкнули, открываясь, наручники.
Сид Швед сразу же юркнул в толпу, дабы избежать встречи с миссис Пирсон, а растерянно хлопающий глазами Дик вдруг очутился в центре ликующего круга из друзей и соседей, которые радостно вопили, хлопали его по спине и жали руку.
Тут кто-то крикнул:
– Давай же, Дик! Проси!
И еще кто-то заорал:
– Вон она! Вперед, Дик!
И действительно, перед ним оказалась Дейзи, вся розовая от смущения. Все таращились на него и радостно ухмылялись, включая и полицейских – некоторые из них успели по-тихому сделать кое-какие ставки у Змееглаза-Мелмотта.
Единственный, кто оказался совершенно не в курсе ситуации, был сам принц Уэльский, но тут Анжела потянула его за рукав и что-то зашептала на ухо. Принц выслушал ее и улыбнулся.
А Дик… Дик стоял перед ними всеми и с каждой секундой делался все краснее и краснее.
Он посмотрел на пол.
Он посмотрел на потолок.
Он раскрыл рот – и поскорей закрыл его снова.
Он окинул зал паническим взглядом, явно ища путей к отступлению – ну, совсем как мистер Хорспат.
– Ох, нет, – прошептал Гром. – Он опять не сумеет…
Принц Уэльский тем временем наклонился и шепнул что-то Зерлине, которая кинулась к эстраде, дернула за рукав дирижера и что-то ему сказала.
И тогда дирижер что-то сказал оркестру, оркестр поднял свои инструменты, взял глубокий вдох и заиграл.
И все узнали мелодию, и весело рассмеялись, и вступили хором:
Ах, Дейзи, Дейзи, мой свет!
От любви я весь спятил —
дай скорей мне ответ.
Пышную свадьбу обещать не могу —
На карету мне денег не хватит.
Но уж как хороша,
И мила, и свежа
Будешь ты на седле лисапеда!
Громче всех пел – вы подумайте! – Дик, и к тому времени, как песня подошла к концу, он непонятным образом успел сделать предложение и даже получить ответ, и теперь они с Дейзи стояли, красные, как два помидора, и выглядели совершенно счастливыми.
– Ну что ж, мои поздравления двум счастливым парам! – сказал, улыбаясь, принц Уэльский.
И он пожал руки Дику, и Дейзи, и мисс Уиттл (обе леди, конечно, сделали реверанс), и затем протянул ладонь Орландо.
– Ах, – пробасил силач, – как бы мне хотелось с вами поручкаться, сэр, да только я не осмелюсь. Видите ли, сия длань запросто крошит камень.
– Вы, что же, крошите камни голыми руками? – удивился принц Уэльский. – Бьюсь об заклад, у вас не получится.
– Я тут слышал слово «заклад», Ваше Королевское Высочество? – произнес характерно сочный и сладкий голос. – Могу я предложить свои услуги?
– Змееглаз-Мелмотт! – ахнула Анжела.
Откуда ни возьмись рядом образовался знаменитый ламбетский букмекер со своей маленькой черной книжечкой.
– Я готов предложить ставки на крошение камней любым присутствующим здесь леди или джентльменам, – объявил он, и не прошло и минуты, как его уже обступили со всех сторон, и завязалась оживленная торговля.
Принц Уэльский лично поставил десять гиней, что у Орландо ничего не получится, а мистер Уиттл – столько же на то, что получится. Помимо этих крупных пари книжечку в считаные мгновения испещрили десятки других ставок. Анжела и Зерлина пристально наблюдали за процессом. Вскоре стало ясно, что в способности Орландо не верит куда больше народу, чем верит, так что, если у него все же получится, Змееглаз выиграет. А поскольку он практически никогда не проигрывал (старожилы, во всяком случае, такого не помнили), ставить надо именно на это – если у банды вообще еще найдется, что ставить.
– Хорошо бы он сначала расплатился по первому пари, – проворчал Гром. – Я бы все деньги поставил на Орландо и выиграл целое состояние.
Когда ставки были сделаны, в центре танцевальной площадки расчистили место. На него торжественно вышел слуга с серебряным подносом, покрытым белоснежной салфеткой.
На подносе красовался булыжник размером с добрый апельсин.
– Хорошо, – сказал Орландо. – А теперь вы лучше отойдите немного назад – мало ли, вдруг щебенка полетит.
Мисс Уиттл поцеловала его в щеку на счастье, а он закатал рукава Генриха Восьмого – показав самые большущие мускулы, какие вы только в жизни видели! – взял камень в руку и задумчиво взвесил.
Оркестр услужливо раскатил барабанную дробь.
Орландо воздел длань с камнем.
Барабан взял громче.
Орландо скрипнул зубами. Вены вздулись у него на лбу.
Он начал сжимать кулак.
Мускулы вдоль всей руки вспухли еще сильнее.
Барабан еще наддал.